Лео чувствовал, что скоро не сможет продолжать эту изматывающую защиту, у него не останется сил, чтобы отражать атаки Дункана. Есть последний шанс, один-единственный шанс, чтобы выиграть. И его надо использовать немедленно. Сейчас или никогда!

– Сукин сын! – прорычал он, собрав последние силы. Отразив удар Дункана, он сделал обманный выпад и направил острие в „сердце" Дункана.

Но тот был начеку. Почти небрежно, скользящим движением он отбил удар в сторону и вверх. Рапиры застыли в воздухе, и следующим плавным движением Дункан выбил оружие из рук Лео.

Со звоном она упала на дорожку.

Лео хотел поднять ее, но голос Дункана остановил его.

– Туше![9] – улыбнувшись, мягко заметил он.

Лео застыл на месте и опустил глаза вниз. Острие рапиры Дункана упиралось точно в середину его „сердца".

Собравшиеся вокруг зааплодировали и постепенно разошлись.

Дункан опустил рапиру.

– Неплохо, Лео, – произнес он по-прежнему спокойно.

Лео сдержанно хмыкнул.

– Но и не хорошо. Ты дрался лучше, чем все, кого я когда-либо видел. – Затем, выдержав паузу, добавил: – Ты весь в крови, старина.

Дотронувшись до щеки, Дункан взглянул на окровавленные пальцы и передернул плечами.

– Ерунда.

Наклонив голову, Лео взглянул на него.

– Единственное, что я хочу знать, Купер… Ведь ты мог распороть меня сто раз. Но ты этого не сделал. Почему?

Дункан пристально посмотрел на него и холодно ответил: – Я не чувствовал в этом необходимости. Кровь – не самоцель. В противном случае это уже не спорт.

Постояв еще минуту, он направился к раздевалке.

– Купер!

Дункан обернулся с вопросительным видом.

– Не забудь. Перед уходом оставь мне телефон твоей бывшей. Она выиграла мою поддержку, все честно и справедливо.

Дункан кивнул и затем спокойно добавил:

– Только запомни одно. Бывшая жена это или нет, но Эдс особенная женщина. Ее нельзя ранить. – Он выдержал взгляд Лео. – Это понятно, старина?

Наступило утро четверга.

– Все ко мне! Завтрак на столе! – весело пропела Руби, быстро входя в зашторенную спальню Эдвины. Энергичными движениями она отдернула занавеси вощеного ситца с цветочным рисунком. Поток яркого солнечного света брызнул в спальню, и хрустальные фигурки животных на ночном столике вспыхнули радужными переливами.

Издав стон, Эдвина перевернулась на другой бок и пробормотала, зарывшись лицом в подушку:

– Руби, оставь меня в покое. – Повязка из темной ткани, которой Эдвина перед сном завязывала глаза, съехала на затылок.

– Я полночи читала.

Руби стояла над ней, уперев руки в бока.

– Хм, наверное, один из тех романов, что мне и в метро-то взять с собой стыдно. – И захлопала в ладоши: – Вставай, вставай!

– Господи, Руби! Ну дай мне еще хоть десять минуточек, ну капельку!.. Пожалуйста, а?

– Уже половина одиннадцатого и тебя к телефону.

– Ну скажи, что я перезвоню! Мне надо спать, чтобы быть красивой, – взмолилась Эдвина.

– Что тебе надо – так это деньги, – непреклонно продолжала Руби.

Эдвина тут же проснулась и насторожилась, словно гончая, почуявшая дичь.

– Деньги? Кто-то сказал… деньги, я не ослышалась?

Она села на постели и, сдернув повязку, зашвырнула ее в угол. Неожиданный свет ослепил ее и, вскрикнув, она прикрыла глаза рукой.

Руби хмыкнула.

– Я знала, что это поднимет тебя.

– Так значит, никто не звонит? – Она даже взвизгнула от негодования.

– Звонит, звонит, – успокаивающе ответила Руби.

– Ну? Кто?

– Какой-то мужчина по имени… – Руби выдохнула и пожала плечами. – Только что вертелось на языке, да вот забыла. Во всяком случае, кто бы ни звонил, это не он. Его секретарша.

– А ты спросила ее, что ему нужно?

– Это не мое дело! – и, возмущенно фыркнув, Руби выплыла из комнаты.

Все еще загораживаясь рукой от солнца, Эдвина нашарила трубку параллельного телефона.

– Да?

– Мисс Робинсон? Мисс Эдвина Дж. Робинсон? – Это прозвучало так, словно говорили не разжимая губ.

– Да.

– Минутку, пожалуйста, я соединю вас с мистером Лео Фладом.

– С кем?

– С мистером Фладом. Мистером Лео Фладом. – Сдержанный голос секретарши звучал так, словно она говорила о Боге или о президенте США, или о том и другом вместе.

Нахмурившись, Эдвина быстро порылась в памяти. Где же она слышала это имя? Флад… Флад… Флад! Ее спутанные курчавые жесткие волосы чуть дыбом не встали. Да чушь какая-то! Не тот же это Лео Флад, про которого „Форчун" и „Форбс" пишут, что он стоит сто черт-знает-сколькольонов долларов! Расслабившись, она успокоилась. Рассудив трезво, она посчитала, что этого не может быть. Это, скорее всего, какой-то другой Лео Флад, наверное, какой-нибудь страховой агент, который нашел ее имя в телефонной книге. Скорее всего. А иначе с какой бы стати мультимиллионер, который даже и не слыхал о ней, будет звонить? На другом конце раздался мужской голос.

– Мисс Робинсон?

– Слушаю вас, – сдержанно ответила Эдвина. Если ее разбудили из-за какого-то страхового агента или чего-то в этом роде, то она выскажет ему все, и как следует.

– Позвольте представиться. Я – Лео Флад из компании „Бек, Флад и Кронин". Может быть, вы слышали обо мне?

Слышала ли она о нем! Значит, это действительно тот самый Лео Флад. Но если тебе раздается звонок с неба, то ведь нельзя сразу падать на колени и целовать ноги – как бы не набить шишек.

– Да, я слышала о вас. – Она старалась говорить ровно, чтобы не выдать волнения.

– Прекрасно. А вы, как я полагаю, та самая Эдвина Дж. Робинсон, которая работала у Антонио де Рискаля и хочет основать свою фирму.

На какой-то момент она лишилась дара речи, и в трубке было слышно лишь его дыхание. Наконец она прошептала:

– Да.

– Тогда мы должны встретиться. Поскольку я думаю о том, чтобы вложить деньги в моду, а вы ищете спонсора, то нам следует поговорить подробнее. Что, если мы завтра вместе позавтракаем?

Завтрак с Лео Фладом! Она уже готова была дать волю своим чувствам, как вдруг отвратительный зеленый червячок стал нашептывать ей всякие мерзости, и она с подозрением спросила:

– Скажите, случайно не Р.Л. Шеклбери навел вас на эту мысль, нет?

– Кто? – в голосе звучало неподдельное замешательство.

– Я пошутила, – тихо сказала она, прогоняя мерзкого червячка. И в душе вдруг зазвучал чудесный хор.

Лео Флад хочет быть ее спонсором! О, благодарю тебя, Господи! Благодарю. Благодарю!

– Значит, договорились?

– Скажите, где и когда, я приду.

– В моем офисе на Уолл-стрит вас устраивает? В двенадцать?

Она хотела ответить, но слова застряли в горле.

– Мисс Робинсон? Вы слышите меня?

Она откашлялась и хрипло произнесла:

– Да. Я… Я приду, мистер Флад. Я…

– Отлично, – перебил он ее прежде, чем она смогла сказать какую-нибудь ерунду. – С нетерпением жду встречи. Уолл-стрит, 69, завтра в двенадцать. Я не прощаюсь.

Движение в деловом районе было такое, что машины больше стояли, чем ехали; пешком было бы быстрее.

На углу Бродвея и Фултон-авеню Эдвина, просунув водителю три хрустящие пятидоллоровые бумажки, со словами „сдачи не надо" вынырнула из такси. Одной рукой она держала огромную папку-портфель с эскизами, другой сжимала ремешок перекинутой через плечо черной кожаной сумки – необходимая мера, чтобы ее не сдернули.

Постояв минутку и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, она огляделась. В узких, уходящих ввысь расщелинах центральных улиц звучала, усиленная отвесными стенами небоскребов до невообразимого уровня, бешеная какофония огромного города: автомобильные гудки, сирены, пожарные клаксоны, прорезаемые пронзительными свистками курьеров-велосипедистов.

Она невольно сморщилась, в глазах отразилось неудовольствие. В душном воздухе было больше выхлопных газов, чем кислорода, а тротуары гудели от сотен спешащих ног. Куда бы она ни взглянула, везде, словно море, колыхание бесконечной многоголовой толпы.