– У меня кружится голова, – сказала Билли.

– Когда вертишься, раскинь руки как можно шире! – не обращая внимания, командовал он.

Клик-клик-клик-клик. Как Джулия Эндрюс в „Звуках музыки". Клик-урр-клик-урр.

– Быстрее! Еще быстрее! Клик-клик.

– Вот так! Пусть юбка перехлестнется вокруг! Клик-клик-урр-клик-урр-клик-клик.

– О'кей, Несравненная! Закончили!

– Слава богу! – задыхаясь, произнесла Билли. Тяжело дыша и пошатываясь, она подошла к ближайшему стулу и ухватилась за спинку. Даже сейчас комната все еще продолжала вращаться. Но уже медленнее.

Выключив источающие жар юпитеры, ассистентки помогли ей раздеться. Одна из них протерла лицо холодным кремом и мягким тампоном осторожно сняла грим.

Супермодели – королевское обращение. Альфредо с протянутыми руками стремительно подошел к ней.

– Ты была сногсшибательна! – Худой подтянутый фотограф, сочно чмокнув, поцеловал ей руку. – Наидражайшая моя, готов поклясться, что с каждым днем ты становишься еще красивее и талантливее!

– А ты раз от разу становишься красноречивее! – И, рассмеявшись, она встала и направилась в душ.

Когда она вышла, на ней были простые выцветшие джинсы и мужская куртка, на плече – мягкая кожаная сумка.

У тротуара уже ждала машина.

Спускаясь по ступенькам, она задержалась и глубоко вдохнула. Стоял чудесный прохладный день, столь характерный для Нью-Йорка в это время года, в безоблачном небе сияло солнце, и воздух наполняла бодрящая свежесть.

Она стояла, запрокинув голову и глядя в синее небо. Как же хорошо на улице! Слишком хорошо, чтобы опять сесть в машину, даже если это лимузин.

У Билли возникло желание – более сильное, чем прежде, – отпустить автомобиль и пойти пешком. Она колебалась. Ну неужели она так уж рискует, если один раз прогуляется? Только сегодня? Разве не имеет она права дышать этим бодрящим, свежим воздухом, пройтись по улицам, разглядывая соблазнительные витрины? А может, она слишком осторожничает, превращая свою жизнь в обычное существование?

Она вздохнула. Возможно. А может, и нет. Она просто не знала. Где-то здесь, вероятно, совсем рядом, притаился Змей.

А возможно, и тот убийца, так жестоко расправившийся с другими манекенщицами.

По спине пробежал неприятный холодок. Нет. Ей не хотелось стать очередной жертвой и умножить эту жуткую статистику.

Береженого Бог бережет, подумала она, садясь в длинный черный лимузин.

– Домой, – сказала она шоферу, устраиваясь на кожаном сиденье. Она обожала такие автомобили, в них так удобно можно вытянуть ноги!

И она с удовольствием потянулась. Стрелка часов едва приблизилась к двум, и следующая съемка будет только послезавтра.

Теперь она сможет как следует отдохнуть и почитать: до того как док вернется из клиники, у нее будет достаточно времени. Док… дом… это так прекрасно! О чем еще может мечтать девушка?

Он поджидал терпеливо, как охотник.

Он не прятался; придвинув стул к окнам, просто сел чуть поодаль за занавеской. Ему хотелось увидеть, как она будет подъезжать к дому.

Теперь внутри было очень тихо; служанка лежала в ванной на втором этаже с перерезанным от уха до уха горлом.

Он тихо засмеялся. Все вышло удивительно быстро и легко. Сначала она просто застыла от ужаса, а потом настолько смирилась с неизбежным, что даже не пыталась сопротивляться. Словно приняла решение умереть. И он проделал все настолько аккуратно, что на форму не попало и капельки крови.

Конечно, занавеска в ванной оказалась большим подспорьем.

Неужели все цветные островитянки такие фаталистки? Было бы интересно узнать.

Но для этого женщина должна быть красивой. О, да, очень. Очень красивой. Не то, что эта свинья наверху.

Мисс Кровь предпочитает самое лучшее.

Тихонько мурлыкая, он продолжал наблюдение за пустынной улицей. Спешить некуда; ему абсолютно не хотелось торопиться. Ожидание лишь делало предстоящее удовольствие как нельзя более сладостным и желанным.

У него мелькнула мысль прикоснуться к пенису. Охота всегда возбуждала его, вот и сейчас он начинал ощущать это болезненное набухание плоти, сдерживаемое колготками, которые он надел под форменные брюки. Но он не будет делать этого. Нет, ни в коем случае! Так он все испортит.

Он дотронулся до приклеенных усов, проверить, все ли в порядке, и, надвинув пониже козырек фуражки, поправил темные зеркальные очки. В парике, надетом, чтобы скрыть собственные волосы, становилось жарко, и голова зудела и чесалась.

Кривая усмешка тронула его губы: голова волновала его меньше всего. На самом деле зуд вообще его не беспокоил. Он привык носить парики, от них всегда чешется голова и становится жарко, не важно, синтетические ли волосы, настоящие, или же волосы вместе со скальпом.

Он сидел и терпеливо ждал. Мисс Кровь может ждать сколько угодно!

Выйдя из машины, Билли Дон обменялась шуткой с водителем, попрощалась и подождала, пока мимо не протрусили двое. У одного из них – явно за семьдесят – лицо походило на печеное яблоко, но он был загорелым и сухощавым, как стручок. В дорогом спортивном костюме, к коленям и запястьям привязаны тяжести, в каждой руке – маленькие пружинные эспандеры. Второй, не старше двадцати, с невероятно привлекательным лицом и светлыми волосами, также был одет в дорогой костюм, на щеках играл румянец. Внук? А может, любовник?

Она улыбнулась. Такое увидишь только в Верхнем Ист-Сайде. Очень мило.

Как только они пробежали, она помахала шоферу и, взбежав по ступенькам, достала из сумочки ключ.

Она здесь.

Мисс Кровь еще ниже надвинул на нос фуражку. Со своего удобного места за шторами он увидел, как изумительно длинные ноги Билли поднимаются по ступенькам.

Внутри у него все напряглось. Кровь двигалась толчками, словно разрывая жилы. Он опустил руку в карман.

Лезвие было холодным и в то же время обжигало. О-ох! Только бы добраться до этих волос!

Когда Билли вошла, ей показалось, что в доме как-то неестественно тихо.

– Эрмина! – Подождав немного, крикнула еще раз.

– Эрмина!

Пожав плечами, она по привычке не только закрыла, но и заперла дверь и, не останавливаясь, чтобы заглянуть в гостиную, направилась прямо к ступеням, ведущим на второй этаж. Если бы она заглянула за шторы, то увидела бы его.

Остановившись на площадке, Билли еще раз позвала:

– Эрмина! Тишина.

– Странно, – пробормотала она. – Может, в магазин вышла?

Входя в свою комнату, она сбросила туфли и швырнула на кровать сумку, затем потянулась перед зеркалом. Как хорошо, что впереди два свободных дня! И слишком плохо, что у Дункана столько больных, а то она предложила бы слетать на пару дней на Пуэрто-Рико или Флорида-Кис – просто побездельничать.

Солнце и море, думала она мечтательно. Солнце, море и док.

Она не могла представить себе ничего лучше, ничего романтичнее.

Улыбаясь, она быстро разделась. Поскольку солнце и море невозможны, то сейчас лучше всего полежать в ванне. Ничто так не расслабляет мышцы, как теплая вода. И много-много душистых пенистых пузырьков.

Напевая какую-то мелодию, она, пританцовывая, пошла в ванную.

Вдруг мир вокруг нее покачнулся и чудесный день обернулся кошмаром.

Она зажала рот обеими руками, чтобы не закричать.

В ванне, неестественно изогнувшись, лежала Эрмина, голова ее запрокинулась, незрячие, остекленевшие глаза уставились в одну точку. Горло зияло, как отвратительный ухмыляющийся рот. Вокруг – лужа крови.

– Эрмина… Эрмина… – простонала Билли.

Ее била дрожь. Она попятилась, неуверенно переставляя ноги.

Надо бежать отсюда! Надо…

Отвернувшись от ужасного зрелища, в зеркале над раковиной она вдруг заметила полицейского.

Круто повернувшись, она бросилась к нему, закричав:

– Лейтенант! Лейтенант! Слава Богу, что… – и застыла на пороге, увидев, что он загородил ей дорогу, в руке его мелькнул нож.