Девушки, девушки, девушки… Они стояли, прохаживались, сидели на обтянутых серой шерстью банкетках.

Стены, также затянутые серой тканью, были увешаны фотографиями манекенщиц в стальных искусно подсвеченных рамках, ими же пестрели и страницы многочисленных журналов, грудами наваленных на всех столиках, которые стояли в приемной.

Золотистого цвета дверь постоянно открывалась и закрывалась, впуская и выпуская жаждущих славы, но, попавшись на глаза, их обыкновенные лица тут же стирались из памяти. Девушки сидели за огромным круглым столом, заставленным телефонами, подносами с бланками и компьютерами.

„Олимпия моделз" поистине являла собой гарем.

При виде такого количества стройных красавиц, заполнивших приемную, Аллилуйя невольно спасовала и остановилась. Обернувшись, она неуверенно посмотрела на Эдвину. Мать ободряюще улыбнулась и, взяв ее за руку, подвела к регистрационной стойке. Там стояла еще одна красавица, бывшая фотомодель, которой было за тридцать: возраст и жесткое требование неувядающей молодости переместили ее в приемную. Подняв голову, она взяла со стойки большой конверт из плотной бумаги и протянула Аллилуйе.

– „Срочная доставка" заслуживает своего названия. Вы работаете все быстрее и быстрее. Отнесите это на 6-ю авеню, 1301. И ради Бога, не помните! Там фотографии.

Улыбнувшись красавице, Эдвина откашлялась.

– Извините, но вы ошиблись. Моя дочь не рассыльная, она пришла, чтобы встретиться с мисс Арпель.

Женщина на секунду растерялась. Слегка покраснев, она медленно положила конверт на стойку.

– О, понимаю. Боюсь, что сейчас нам пока не нужны… э-э-э… девушки такого типа. И потом мисс Арпель очень занята. С ней можно увидеться только по предварительной договоренности.

– Я знаю, и у нас она есть, – заявила Эдвина. – Это Аллилуйя Купер, а меня зовут Эдвина Дж. Робин…

– О, Боже! Извините. Я не знала… понимаете, к нам так часто заходят просто так и…

– Все в порядке, – мягко сказала Эдвина. Женщина нажала несколько кнопок.

– Долли? Пришла мисс Купер. – Положив трубку, она приветливо улыбнулась. – Сейчас придет секретарь мисс Арпель. А вот и она.

Эдвина и Аллилуйя обернулись.

Женщина, которая вышла им навстречу, едва ли была моделью, даже в прошлом, но глаза за круглыми стеклами очков без оправы говорили о том, что она знает свое дело. Представившись, секретарь сказала:

– Я провожу вас в кабинет. Пожалуйста, следуйте за мной.

Эдвина и Аллилуйя пошли за ней по коридору, устланному серым ковром; и здесь на стенах висели подсвеченные фотографии манекенщиц. Секретарь остановилась перед еще одной дверью золотистого дерева и дважды постучала.

– Войдите, – послышался голос Олимпии.

Открыв дверь, Долли посторонилась, пропуская Эдвину и Аллилуйю в просторную ярко освещенную комнату.

– Вам что-нибудь принести? – спросила она, стоя в дверях.

Олимпия разговаривала по телефону. Прикрыв трубку рукой, она жестом пригласила их войти, послав каждой воздушный поцелуй.

– Сейчас освобожусь. Сегодня у нас маленький сумасшедший дом, но это для вас не в новинку. Садитесь. Хотите чаю? Кофе? Содовой?

– Нет, спасибо, – ответила Эдвина, Аллилуйя покачала головой.

– Пока все, Долли, – распорядилась Олимпия, не отрываясь от трубки. – Просто принеси три копии контракта мисс Купер, который ты готовила, и ни с кем не соединяй.

– Одну минуту, – откликнулась Долли и, повернувшись, чуть не столкнулась с разносчиком из соседнего кафе.

Олимпия приглашающе махнула ему рукой, и парень положил на стол завернутую в фольгу небольшую коробку.

– Долли вам заплатит, – и таким же жестом отправила его из комнаты.

– Послушай, – продолжала она уже в трубку, – тебе не нравятся цены? Можешь препираться хоть до посинения, мне все равно. Моим девушкам нужно есть… Конечно, семьсот долларов в час это много. Тогда приходи и посмотри сам. Посмотри, сможешь ли ты найти еще одну Кики Вестерберг за такую цену. – Не прерывая разговор, она развернула фольгу и выбросила крышку в корзину. – Не обращайте внимания, – прикрыв трубку, обратилась она к Эдвине и Аллилуйе. – Я еще не успела поесть сегодня. – Поковырявшись в подносике с тунцом и творогом, она вытащила морковную палочку и, откусив кусочек, закурила сигарету. – Да, Стэнли, ты начинаешь понимать… верно. Я несговорчивая. Сделай, как я сказала. Посмотри, а потом вернемся к нашему разговору, если тебе это будет нужно. Да. Пока, – и положила трубку. – О Господи! – воскликнула она с отвращением. – За всю жизнь не слышала столько даканья. – Она посмотрела на мать и дочь, сидевших перед ней на стульях знаменитого дизайнера Майса ван дер Роэ. – Можно подумать, что я требовала его крови. Извините, что заставила вас ждать.

– Ничего, старые друзья для этого и существуют, – ответила Эдвина.

Погасив сигарету, Олимпия откусила еще кусочек морковки, вскинула голову и окинула Аллилуйю оценивающим взглядом.

– Боже мой, если бы я не знала, что это ты, никогда бы тебя не узнала, – удивленно улыбнулась она.

Аллилуйя хихикнула.

– Вот новость, с ума сойти. Ну? И что вы думаете?

– Что я лично думаю – не важно, – язвительно ответила Олимпия, закуривая новую сигарету. – По крайней мере, здесь. Если ты хочешь услышать мое мнение, я его выскажу. Но вне этого здания.

Аллилуйя возликовала. Слава Богу, лекции не будет!

В дверь постучали, и в кабинет вошла Долли с тремя копиями контракта. Передав их Олимпии, она поспешила выйти, прикрыв за собой дверь.

Один экземпляр Олимпия передала Эдвине, второй – Аллилуйе, третий оставила себе. Погасив сигарету, она надела очки, сдвинув их на кончик своего похожего на клюв носа.

– Как вы видите, – начала она, глядя на Эдвину и Аллилуйю поверх стекол, – типовой контракт. В основном он защищает фотомодель и агентство.

– А как насчет клиента? – язвительно усмехнулась Эдвина.

– Я здесь не для того, чтобы представлять интересы клиента, – отрезала Олимпия, переключаясь на деловой тон, исключающий всякие шутки. – Прежде всего я защищаю интересы фотомодели.

– Да имей же сердце! – воскликнула Эдвина. Олимпия пристально взглянула на нее.

– Я его имею, и, поверь, оно открыто только для моих девушек. А так как Аллилуйя становится одной из них, я несу ответственность только перед ней.

– Так и надо! – вставила Аллилуйя.

Эдвина посмотрела на нее, и в ее взгляде сверкнул металл.

Аллилуйя. Ее Аллилуйя. Единственная. И вдруг – против собственной матери! Вот уж действительно – все признаки бунта налицо.

– Итак, – продолжала Олимпия, не обращая внимания на возмущение Эдвины, – если вы посмотрите на первую страницу, то увидите, что параграф номер один дает мне право вступать в переговоры с любыми лицами, желающими воспользоваться услугами Аллилуйи как фотомодели…

Эдвина кивала головой, внимательно читая контракт.

– …В параграфе втором говорится, что Ал, как совершеннолетняя, может работать только ограниченное количество часов в день, что является компетенцией ее юридического опекуна. Другими словами, – здесь Олимпия бросила взгляд на Эдвину поверх очков, – твоей компетенцией.

– Спасибо хоть за это, – пробормотала Эдвина.

– Параграф три страхует агентство от обязательств, ущерба и так далее в случае нарушения условий… – Она подождала, пока Эдвина не дочитает до конца. – Ты со всем согласна?

– Пока все выглядит приемлемо.

– Хорошо. Тогда перейдем к параграфу четыре – оплата. Ты прочтешь, что по контракту агентство получает 20 процентов за комиссию, такова действующая сейчас норма. Также обрати внимание на то, что размер выплаты определяется с учетом всех видов доходов. – Тут она снова подождала, пока Эдвина внимательно читала параграф. – Здесь есть вопросы?

– Нет, все совершенно ясно.

– Далее. Параграф пять – расчеты. Подпункт А уполномочивает агентство получать все деньги, причитающиеся Ал, за вычетом комиссионных, конечно. Поскольку она несовершеннолетняя, я решила внести уточнение: деньги поступают на счет специального фонда, который будет тобой для этого учрежден.