Автоматические пушки танка открыли стрельбу, и голубоватый свет окружил ореолом пять фигур, похожих на гуманоидов, заставляя их стальные тела искриться и сверкать. Один из этих пятерых споткнулся и завертелся вокруг своей оси. Остальные четверо открыли шквальный огонь по лларанскому танку. Красные вспышки из огнеметов и желто-оранжевые трассы свинцового дождя из дул гранатометов сделали свое дело. Танк, поворачиваясь во все стороны и все еще стреляя, взобрался на очень высокую кучу щебенки за автопарком, а затем, виляя корпусом, сошел с траков и с грохотом свалился назад, подобно мертвой черепахе. Запахло пролитым горючим, а затем большую неповоротливую расплющенную машину охватил огонь.

Риерсон больше не терял времени. Не обращая внимания на смертельное великолепие перестрелки, он побежал прямо к разрушенной ограде. Бой отодвинулся внутрь лагеря, и отстреливалось все меньше и меньше защитников. Большинство их сгрудилось на тесной площадке разгромленного автопарка и пыталось погрузиться в самолеты. А здесь, у проволочного забора, было тихо, о прошедшем здесь сражении напоминал лишь запах от разрядов энергии и обугленной плоти. Он обошел одного из маленьких роботов-чистильщиков, превратившегося в кучу металлолома, перескочил через трупы нескольких лларанцев, которые пытались преодолеть заграждение до того, как выключился электрический ток, и оказался за пределами лагеря. Он все время бежал рысцой, пока мог, и звуки сражения постепенно замирали за его спиной. Когда он начал задыхаться и уставшие мышцы запросили пощады, он замедлил бег и стал оглядываться в поисках укрытия, стараясь восстановить дыхание, проклиная свои семьдесят лет и бездеятельность, из-за которых он так быстро сейчас уставал. Наконец ему попалось подходящее место.

Когда спазмы прошли и сердце чуть успокоилось, он покинул укрытие и поспешил вперед, им овладело веселое настроение. Он был на свободе! Никаких оков, никаких больше вражеских крошечных тюремных камер — свободен! Он снова был сам себе хозяин, вся планета лежала перед ним, а ружье могло обеспечить свободу и дальше.

Но ведь это был не Рисстайр, не Гратлафн, не Новая Седалия, даже не северные степи Венеры, а тем более не бесплодные плоскогорья Марса. Это была Земля с ее тремя миллиардами спящих жителей и утопающими до горизонта в темноте городами и армиями пришельцев-захватчиков… и загадочным одиночкой, который не спал, а шествовал по городам и по всей планете и, безнаказанно убивая врагов, не испытывал никакого страха перед вооруженными силами пришельцев.

Но время призрака из Бакстера истекало. Племянник это или нет, его следовало найти и предупредить.

Взяв наперевес свою винтовку, он осторожно уходил прочь от лагеря, стараясь держаться в тени.

Медленно, постепенно и мучительно он приходил в сознание. Боль словно превратилась в огромные шары, проносящиеся перед глазами; в его голове эхом раздавался грохот. Все тело горело огнем от ударов электро-хлыста, и казалось, он ощущает всплески боли от макушки до кончиков своих пластмассовых пальцев ног.

Оправившись от шока, он сообразил, что уже не находится больше на вражеском командном пункте. И не лежит, растянувшись, на спине, как это было, когда он пребывал без сознания. Вместо этого он шел, спотыкаясь, в шумной ночи, чувствуя чью-то стальную хватку в области шеи. Голоса звучали с каким-то напряжением, казалось, с большого расстояния, и прошла почти вечность, прежде чем он распознал голос врага, взявшего его в плен, — это был голос Сджиллы. Переодетый лларанский агент тащил его за собой одной рукой, демонстрируя незаурядную силу, которую Доновану было трудно предположить в этом тощем на вид теле.

С некоторым опозданием он осознал происходящее. Клубы бетонной пыли носились в воздухе, накатываясь из темноты и оседая удушающей пеленой. Рядом то тут, то там мелькали вспышки плазменного оружия, но где находился враг — было непонятно. Чуть дальше, кажется, полным ходом шло маленькое сражение. Непрерывно раздавались треск электрических зарядов и гул тяжелых взрывов. Еле различимые фигуры легко и бесшумно двигались в ночи, словно зловещие герои дурного сна. Крики боли и страха перекрывали общий шум и гам.

Ночная неразбериха вплеталась в стон его разодранных электричеством нервов, наполняя душу невыразимым, пульсирующим ужасом. Он чувствовал, что теряет сознание и вместе с ним — рассудок, измученное пытками тело молило о передышке, однако голос пленника терялся в общем шуме.

И тем не менее они двигались вперед: флегматично, уверенно, неумолимо через этот пылающий и оглушающий ад — Донован впереди, полностью погруженный в свои страдания, за ним по пятам следовал Сджилла, крепко ухватив землянина одной рукой за воротник, а другой стиснув огнемет. За ним шли Квирор, Висстор и несколько писарей, выставив перед собой Ногалеса и Харриса в качестве живых щитов.

Из нагоняемых ветром дыма и пыли вдруг проглянул чей-то огромный силуэт. Затуманенному взору Донована казалось, что тот плывет, переливаясь над поверхностью земли, подобно какому-то враждебному духу. Водитель грузовика почувствовал, как его резко дернули за воротник и, чуть не задушив, потянули в сторону. Он смутно осознал, что Сджилла махнул рукой своим спутникам и что-то быстро зашептал.

Гигант сдвинулся с места. Прозвучал зычный рык, перекрывший адский шум. Что-то всколыхнулось в мозгу Донована, спрятанное глубоко-глубоко под наслоившимися друг на друга впечатлениями последних дней, и память сработала! Складской робот! Они столкнулись с одним из крупных роботов, предназначенных для выполнения неквалифицированных работ. Этот странно мелодичный бас, который подходил к массе и росту робота, был своего рода торговой маркой. Донован увидел в ловких пальцах робота ружье с длинным стволом, которое тот держал с завидной легкостью. Огнемет изыскателя! Сколько времени прошло с тех пор, как он пользовался своим таким же? Казалось, по самой малой мерке — несколько тысячелетий.

Однако Сджилла ответил на этот вызов по-английски, вложив в свой голос максимальную властность. Как только обрывки ответа сквозь шум сражения долетели до ушей Донована, внезапная надежда, которая пришла с узнаванием робота, так же быстро и исчезла. Похоже, этот переодетый агент всегда мог выйти сухим из воды!

— …эти люди — мои пленные, — говорил Сджилла. — Бой идет вон там… иди туда… там требуется подкрепление…

Робот-гигант прорычал слова согласия и исчез в темноте ночи. Донован от усталости споткнулся и упал, в который раз ошеломленно отметив, как сильно Сджилла повредил своим хлыстом его нервную систему. Он почувствовал на своих отдающих болью ребрах безжалостное прикосновение ствола огнемета.

— Вперед, — прозвучало свистящее шипение. — Нам еще идти и идти…

Что-то выскочило навстречу им из темноты, дико размахивая длинными гибкими щупальцами. По ним полоснул луч ручного фонарика. В отражении его яркого света Донован смог увидеть маленького робота по техническому обслуживанию. Что это?… Что, если все роботы в городе вооружены? Если это так, то кто ввел их в дело? Кто?…

Огнемет оторвался от его ребер и обрушил стремительный ливень огня на маленького робота. Тот закачался из стороны в сторону, чуть было не опрокинулся, но потом восстановил равновесие и покатил прочь, неровно забирая влево.

Оружие вернулось в исходное положение, обжигая кожу Донована раскаленным добела дулом.

— А теперь давай двигать отсюда…

И они двинулись.

На наземной радиолокационной станции царила суматоха. Джеймс Риерсон сосредоточенно пытался получить хоть какое-то представление о том, как продвигается сражение. Экраны в отсеке управления помогали мало, они были подернуты дымкой и освещались лишь редкими вспышками, когда та или другая сторона открывала в темноте огонь.

Наконец он оставил пустые попытки и обратился к Чарли.

— Сэр, — сказал Главный компьютер, — сражение развивается прекрасно. Сожалею, но должен сообщить вам о потере в бою персонала пяти складов, однако потери врага раз в десять превосходят наши и быстро увеличиваются. Мы смели их оборону, рассредоточили их силы и прижали главный отряд защитников к глухой стене, они пытаются погрузиться в самолет. Но им никогда не суждено подняться в воздух.