Теперь они уже видели что-то, проглядывающее сквозь траву, оно двигалось против ветра с невероятной скоростью. Пушки угрожающе выставили дула, и заряжающий помчался в свой бункер как сумасшедший. Его тонкий голос терялся под порывами ветра:

— Ре! Ре! Сожги его, Ре!

Ре так и сделал. Автоматическая пушка кашлянула сверкающим огнем, который пронесся пологой дугой к неизвестному существу. Оно было накрыто огнем. Куда попали заряды, было видно по островкам горящей и дымящейся травы. Когда в дело вступила пушка, винтовки прекратили стрельбу, только стоны ветра нарушали вновь наступившую тишину. Пламя плясало в тех местах, где горячее дыхание огня опалило хрупкую траву, уцелевшие стебли покачивались в такт ветру. Солдаты ждали.

Лейтенант вышел из своей палатки и со всех ног побежал к ближайшему склону, задал резким голосом несколько вопросов и быстро отдал команду. Пятеро солдат вылезли из своих окопов и затрусили, растягиваясь в стрелковую цепь, к тому месту, где цель была поражена. Их товарищи на гребне были готовы прикрыть их огнем.

Секунды тянулись долго, пока солдаты искали нужное место. Им помогали факелы в руках и усиливающиеся отблески пламени от горящей травы, потом капрал издал крик и поднял что-то над головой. Они вернулись назад гораздо быстрее, чем недавно шли туда, и положили свою находку перед лейтенантом. Он забрал у капрала его трофей и громко выругался.

— Джакрабби! — разнесся его голос по позициям. — Проклятие Сирри!

Он отбросил тушу прочь от себя, и она покатилась вниз по склону. Лейтенант отстегнул от пояса микрофон громкоговорителя.

— Все в порядке, парни. — Его усиленный громкоговорителем голос с механическим призвуком звучал странно и далеко разносился по продуваемой ветром пустоши. — Вы убили джакрабби, и ничего больше. Но вы доказали, что вы начеку. Выношу вам благодарность.

Он на мгновение сделал паузу, а затем продолжил:

— Такую бдительность надо сохранять. Я только что узнал от майора Корвуна, что шеф Службы безопасности Сджилла ожидается с минуты на минуту. Соответственно опасность, о которой он говорил, увеличивается. Продолжайте службу.

Он прикрепил на место микрофон и направился назад в свою палатку.

— Смотрите! — Это был первый стрелок, он толкнул своего товарища под ребра, указывая куда-то в небо.

Тот взглянул вверх.

— Не туда — около той яркой звезды.

Тогда парень увидел:

— Авиетка!

— Йио, и закладывает вираж на посадку.

Новость быстро разошлась по окопам, и лейтенант тоже взглянул наверх. Пока маленький серебряный силуэт снижался к зданиям «Эль-Скорпио», он во второй раз отстегнул от пояса микрофон:

— Это должен быть Сджилла. Теперь может случиться все что угодно. Помните: всем быть начеку.

После этого он прошел в свою палатку, больше не глядя на летательный аппарат. Лейтенант слишком устал, просто до смерти, и кроме перспективы горячей ванны, теплой постели и кучи времени, чтобы насладиться и тем и другим, его уже ничто не могло заинтересовать.

Первый стрелок полез назад на лежанку в своем мелком окопе, повертелся, чтобы устроиться поудобнее и продолжить наблюдение за быстро темнеющими склонами. По его телу прошел холодок, причиной которого был не один только арктический ветер, и он прикрыл плечи половинкой своего открытого спального мешка.

— Сейчас в любой момент, — сказал он, — и с любой стороны.

— Йио, — согласился его товарищ, — в любой момент.

Он поднес к глазам бинокль и начал рассматривать ближайшие склоны.

— Интересно, от кого я получу свою порцию — от оранжевого шара или светящегося червя?

Он пытался сказать это как бы в шутку, но прозвучало это не смешно.

— Я не знаю, но у меня такое чувство, что совсем скоро мы это выясним.

Позади них большой командирский самолет ровно садился между зданиями, которые они здесь, на гребне, должны были защищать.

Авиетка остановилась перед наземной частью административного здания, ее встречала делегация. Во главе маленькой группы офицеров стоял майор Корвун, держа руку на спусковой кнопке своего пистолета. Его подчиненные приняли такие же позы. Ложась на колышущееся море травы, красноватый свет вечерней зари на востоке казался ярче среди сгущающейся темноты. Корвун покачал головой. Взвод лейтенанта Ханосорка этим вечером был очень нервным, но кто мог их за это обвинить? Послание Сджиллы поставило всех на грань — включая Сарно, он мог бы поспорить.

Дверца авиетки с лязгом открылась, и показался десантник-лларанец с ружьем. Он откинул короткую лестницу, спустился на землю и замер по стойке «смирно».

Следующая фигура, появившаяся в дверях, закрыла собой весь проход и тоже спустилась вниз. Глаза Корвуна расширились. По всем внешним чертам это был крупный землянин, подбородок которого поддерживался пластиковой повязкой, шедшей через макушку и потом еще несколько раз вокруг головы, наподобие тюрбана. Его одежда была красочной, свободного, несомненно земного покроя; на плече висела странная винтовка.

Десантник четко отсалютовал, и толстяк небрежно отдал в ответ честь привычным жестом. Затем он обернулся назад, что-то сказал и зашагал по мощеной площадке, держа руки в карманах. Ветер трепал штанины его брюк, издавая хлопающие звуки.

Корвун стал по стойке «смирно» и элегантно отдал честь. Его младшие офицеры сделали то же самое. Прибывший вытащил руки из карманов и, как и раньше, махнул в ответ привычным небрежным жестом. Корвуну на мгновение стало неприятно, но он подавил в себе это чувство, в конце концов, трудно ожидать от Службы безопасности такой же приверженности традициям, как в пехоте.

— Шеф безопасности Сджилла?

Великан кивнул и отогнул лацкан куртки. Там были приколоты два значка: знакомый и незнакомый.

— Майор?… — Толстяк вопросительно поднял брови.

— Корвун, сэр. Имперская пехота, 503й дивизион.

— Хорошо. Майор Корвун, прошу извинить, что я говорю медленно (это было правдой, слова выходили медленно и с явным затруднением), но я был слегка опален огнеметом несколько дней назад.

— Я прикажу послать за врачом.

— Не волнуйтесь, рана ничтожная. Это мой собственный диагноз, — он улыбнулся, — в этом деле приходится и схитрить.

— Могу представить себе.

— Но мы здесь не для того, чтобы обмениваться любезностями, — продолжил он более жестким тоном и повернулся к самолету. Два солдата спускали вниз носилки. Толстяк со значком ВВС — кометой — взглянул на него: под мышкой он держал какой-то сверток, а в другой руке — плазменный пистолет. — Рекк на носилках — мой пленник, — сказал он, — вы слышали о нем раньше как о Призраке Бакстера. Он не призрак, он такой же смертный, как вы или я. Но он действительно в высшей степени опасен. Вот почему я приказал крепко привязать его к этим носилкам. Я подумал, что таким образом он сможет причинить меньше вреда.

— Какой же вред может он причинить? — с любопытством спросил Корвун.

Толстяк пожал плечами:

— Я не знаю. Но дайте ему только освободить одну руку, и мы все узнаем это очень скоро. — Он загадочно улыбнулся майору: — Джеймс Риерсон — настоящий ужас, когда берется задело. Но я знаю все его фокусы. — Снова странная улыбка: — Я почти сроднился с ним, можно сказать и так. Поэтому я не хочу, чтобы он был заперт где-то далеко от меня, я держу его у себя на глазах, связанным, вот как сейчас. Если ему каким-то образом удастся разорвать веревки — не спрашивайте меня как, — стреляйте не колеблясь. И лучше сразу насмерть. Этот тип очень, очень опасен.

Десантники с носилками подошли ближе и остановились перед ними. Корвун посмотрел вниз на привязанное тело. Землянин так сильно стискивал свой кляп, что кожа вокруг рта побелела. Из-за кляпа раздавались приглушенные звуки, горло судорожно сжималось.

— Очень зловещая личность, — заметил толстяк, — ужасный характер.

Глаза несчастного чуть не вылезли от попыток заговорить, и неразборчивые звуки стали громче.