– Вы надолго приехали?

– Как получится, – ответил Игорь, – но хотелось бы поскорее домой. У нас там как раз грузди поспели.

– Грузди – это хорошо, – мечтательно произнесла Татьяна, – сто лет не ела. А еще чего у вас там растет?

– Ну, это, – запнулся Игорь, мучительно вспоминая, что он слышал о дарах тайги, – морошка, сорожка.

– Сорожка – рыба, – поправила Татьяна. – Она не растет, а водится.

– Картошка-мартошка, – сказал Салим.

– Мартошки нет.

– Что?

– Нет такого овоща – мартошка. Его вы придумали. И машлыка нет.

– Какого машлыка?

– Который шашлык-машлык. Его тоже вы придумали.

Игорь решил над ней подшутить.

– Нет? – переспросил он.

– Нет, – подтвердила Татьяна.

– Жаль, а он мне нравился.

– Кто нравился?

– Машлык. Бывало как воткнешь в него зубы – словно в рай попадаешь.

– И мне тоже, – подтвердил Салим.

Татьяна посмотрела на них пристально.

– Вы ребята с чувством юмора, это я сразу поняла, но не надо меня разыгрывать – нет машлыка, и точка! Принесите покажите – тогда поверю.

– Как-нибудь в другой раз, – пообещал Игорь.

– Вот-вот. А сейчас о другом. Если задержитесь в Москве, женись на мне, Игорь. Ты вроде как ничего, да и я не уродина.

От такого предложения Игорь опешил.

– У тебя же муж есть! – воскликнул он.

– Ну и что? – спокойно возразила Татьяна. – Он будет не против. У нас каждая женщина может иметь до трех мужей, это официально. А неофициально некоторые имеют до пяти.

– А зачем им столько?

– Мало ли зачем? Значит, надо, если выходят замуж.

– А тебе для чего?

– Ну, зима идет, – замялась Татьяна, – кто-то должен отоплением заниматься.

– В каком это смысле?

Татьяна смутилась еще больше.

– Как вчера в машине. У меня автономная система отопления в квартире. Знай сиди себе да жуй чипсы. Работа непыльная, и дома тепло. И тебе от всех нас почет и уважение.

«Вот это предложение!» – подумал Игорь. Он не знал, что и сказать. Салим, поняв, что предлагают Игорю, заржал во весь голос. Татьяна зыркнула на него исподлобья, и тот замолчал.

– Нет! – решительно отверг ее предложение Игорь. – Хорошая ты женщина, Таня, но истопник из меня никакой. Не гожусь я на эту роль.

– Ты не торопись, подумай, – ласково сказала она. – Сначала все так говорят, а потом привыкнут – и ничего. Да и подменять мы тебя будем. И режим восстановления я тебе обеспечу по первому классу, – она кокетливо повела бровью и прогнулась в спине так, чтобы кофточка натянулась на груди. – А?

– Нет, – повторил Игорь, – это занятие не для меня.

В следующий раз они увидели небольшую серебристую будочку наполовину из стекла с надписью «Сериалы». Игорь потянул Салима туда. Внутри сидела молоденькая девушка.

– Здравствуйте! – поздоровался Игорь. – Что у вас есть интересного?

– Из нового или из старого? – приветливо спросила она.

– Из нового.

– Есть замечательные сериалы «Сын отца», «Внук дедушки», «Сноха золовки», «Шурин деверя», «Кум свояка» и «Подчиненный начальника».

Игорь удивился незатейливости названий.

– А про что они?

– Про жизнь, – убежденно ответила девушка. – Там даже больше жизни, чем в самой жизни. Там вся правда и еще сверх того.

– Пойдем, – нетерпеливо сказал Салим, – у нас дела.

– Погоди. Ты же хочешь узнать правду о жизни? А где ее и узнать, как не в сериалах?

– Правильно, – поддержала девушка, – я все узнаю оттуда. На улицу после них можно и не выходить, разве что на работу.

– Чего бы мне взять? – задумался Игорь.

– Возьмите «Сын отца», – посоветовала продавщица. – Такая классная вещь – все просто плачут и думают, как жить дальше и не помереть.

– Давайте! – решился Игорь.

Она взяла с полки брикетик желе, упакованный в серебристую фольгу, на которой синими буквами было написано: «"Сын отца". Серии 1 – 10. Режиссер Галина Немудрящая».

– И как его, э... посмотреть? – спросил Игорь, отдавая деньги.

– Надо снять фольгу, съесть, и все десять серий пронесутся у вас перед глазами.

– А звук как регулировать?

– Он уже отрегулирован.

– А если съесть не все сразу, а откусывать по кусочку?

– Тогда вы будете видеть по одной серии. Приятного просмотра!

Они пошли дальше.

– Ты что, любишь сериалы? – скептически спросил Салим.

– Терпеть не могу.

– Тогда зачем взял?

– Говорю же тебе – чтобы ознакомиться с обстановкой.

– Лучше бы взял новости – они бесплатные.

– Возьми ты, – посоветовал Игорь, – а потом поделимся впечатлениями.

Салим взял в другом киоске бесплатный брикет новостного желе.

Снедаемые нетерпением, они вышли на Бульварное кольцо, отыскали свободную скамейку и употребили каждый свой информационный продукт.

Перед глазами Игоря под рыдание скрипок на фоне глухого рокота там-тамов развернулась захватывающая эпическая картина. Темная ночь, гроза, небо прорезают сполохи молний. В ночи светится одинокое окно, за ним раздается детский плач. В семье министра пчеловодства и аквариумных рыб родился девятый по счету сын. Но на лицах родителей нет радости. Отец боится, что не прокормит его на скромную министерскую зарплату, а устроиться куда-нибудь подработать у него никак не получается.

Решение приходит само собой. С болью в сердце и мукой на лицах они велят няньке взять младенца и подбросить его в табор цыган-люли. Они знают, что люди так мастерски просят подаяние, что у них никто не пропадает. Пораженная жестокостью родителей, нянька берет корзину и, задыхаясь от рыданий, выходит. Жена министра падает в обморок, а сам министр, осознав, что он натворил, хочет сунуть голову в домашний улей, но мысль о судьбе остальных восьмерых детей останавливает его.

Проходят годы. Младенец растет в таборе и обучается там всем цыганским премудростям: астрономии, молекулярной физике и английскому языку.

Он проводит много времени за большим таборным телескопом, пытаясь открыть во Вселенной новые планеты, и посылает закодированные радиосигналы с таборного же радиотелескопа за пределы нашей Галактики.

Он спрашивает седого Будулая, вожака цыган, который его усыновил, когда же наконец табор уйдет в небо. Будулай отвечает, что еще не время, надо сначала собрать все подаяние здесь. Они кочуют по Москве, а подаяние все не кончается.

Проходят еще годы. Будулай умирает, и сын министра, усыновленный Будулаем, становится вожаком цыган. Он правит своим народом умело и мудро. При нем расцветают науки, культуры и ремесла. Открываются новые торговые пути и закрываются старые. Цыганские архитекторы создают потрясающей красоты кибитки, а скульпторы – великолепные деревянные статуи, которые возят везде за собой и монтируют из них аллею к табору. Молва о красоте, силе и мудрости молодого вожака цыган ширится по Москве и разносится далеко за ее пределами. Доходит она и до самого министра, который все еще находится на госслужбе и даже получил повышение – теперь он возглавляет министерство пива и раков. Министр приезжает на него посмотреть и заодно спросить совета – как защитить раков от зимних морозов?

Одного взгляда ему оказывается достаточно, чтобы признать в вожаке своего сына. Он похож на отца как две капли воды, и у него точно такое же родимое пятно на шее. Министр вспоминает свой давний грех, падает перед сыном на колени и умоляет простить его. Обещает пробить для него создание нового министерства – подаяний и лепт и сделать его министром. Ведь теперь должности в Москве передаются по наследству: сын министра становится министром, а сын дворника – дворником.

Молодой цыганский вожак ласково поднимает отца с коленей, утешает как может, но на его предложения отвечает отказом. Он верен памяти Будулая и своему народу. Ведь на его плечах лежит тяжкий груз ответственности за них.

А тут и милостыня в Москве заканчивается. Не помогает даже придуманное им ковровое попрошайничество – когда просящие, растянувшись цепью на ширину тротуара, идут волнами. Всего таких волн три. Граждане, подавшие первой волне, получают на сегодняшний день пропуск и отпускаются. Те, которые увернулись от первой волны, выходят из укрытий и попадают под вторую. Ну а самые хитрые, избежавшие первых двух волн, неизбежно попадают под третью. Интервалы времени между волнами всякий раз менялись, так что просчитать их заранее не получалось. Но стала давать сбои и эта система. На улицах появились бетонные укрытия от попрошаек. Спрятавшихся там граждан было невозможно достать никакими силами.