Микола смерил его тяжелым взглядом, и тот прикусил язык.

К Миколе подскочил один из его людей.

– Батька, там у середини зимно, – сказал он, – дай кожушка.

– С возвратом, – предупредил тот.

– Бля буду! – заверил просящий.

Микола снял дубленку и остался в странной одежде, походившей на застывшую вспененную краску. Она облегала его без единой складки. Цвет ее менялся от темно-зеленого до коричневого в зависимости от угла зрения.

Игорь повел их к неприметной двери в противоположном углу площадки. Захар осмотрел замок и шарахнул по нему кувалдой. Замок крякнул и открылся.

– А эти где? – спросил Игорь про старцев.

– Там лежат, – Микола небрежно махнул рукой на тоннель.

«Вот и закончилась их затянувшаяся служба», – подумал Игорь.

– А в плен нельзя было взять? – спросил он. Ему стало немного жаль старых отморозков, хоть те и собирались его расстрелять. Убогих всегда жаль.

– Мы предлагали, они не захотели.

– Надо было у них хоть ключи забрать.

– Ничего, мы и так обходимся, – добавил Захар.

Внутри каптерки стояла опломбированная небольшая цистерна, покрашенная серой краской. Рядом с краном висел объемистый ковшик.

Захар сорвал пломбу.

– Надо же, – удивился он, разглядывая ее, – эти евнухи даже не распечатали цистерну.

– Убогие, – сказал Микола, – что с них взять?

Захар подставил ковшик под кран и крутанул вентиль. Толстая прозрачная струя спирта ударила в дно. Полетели брызги, запахло алкоголем. Захар понюхал спирт в ковшике.

– Пахнет хорошо, – сказал он и протянул Игорю. – Сними пробу.

Игорь понял, что тот решил проверить напиток на нем. Он замер в нерешительности. Вмешался Микола.

– Чистый спирт пить приходилось? – спросил он.

– Нет.

Тот снял с пояса флягу, отвинтил пробку и протянул ему.

– Объясняю. Набираешь в рот воду и держишь ее. Потом делаешь глоток спирта и тут же проглатываешь воду. Понял?

Игорь сделал, как тот говорил. Он слышал про такой способ прежде, но никогда не применял его. Огненная струя обожгла гортань и упала в желудок. Следом прошла вода и притушила пожар. Потом появилось послевкусие, и Игорь понял, что это один из лучших напитков, которые ему доводилось пробовать в своей жизни. Спирт был настоящим, из зерна, и после него во рту остался приятный хлебный аромат и ощущение гармоничности и сбалансированности напитка. Он крякнул и улыбнулся. Налетчики выпили следом. Захар сбегал за тушенкой, и они стали закусывать каждый из своей банки. Потом Микола и Захар приложились к ковшику еще раз, а Игорь отказался. Он пристроил под кран канистру.

– Жалко такое добро отдавать, – заметил Захар, отправляя в рот очередной кусок тушенки.

– Я обещал, – возразил Микола.

– А может, шлепнем его? – предложил Захар.

Игорь застыл от неожиданности и вопросительно посмотрел на Миколу.

– Мое слово – закон! – резко ответил тот Захару и кивнул Игорю. – Наливай, хлопче.

Тот не заставил себя долго упрашивать, хотя это «хлопче» его позабавило. Вряд ли Микола был старше его, а скорее всего, что и моложе. Но положение главаря подземных гастарбайтеров давало ему право обращаться со всеми как с младшими.

– А вы в курсе, что это армейский склад? – спросил Игорь, пока наполнялась канистра. – Если военные хватятся, вам туго придется.

– Был когда-то армейский, – поправил Микола. – Армия давно уже перешла на новый рацион питания. Про этот склад все просто забыли. Мы за ним давно наблюдаем.

– И что вы будете делать с этими припасами?

– Часть продадим, а часть раздадим так. Наши братья за МКАДом голодают.

– Какие братья?

– Гастарбайтеры.

– Ладно, желаю удачи!

– И тебе того же! – ответил Микола.

Игорь пожал ему руку, а Захару, который только что предлагал убить его кувалдой за канистру спирта, не стал. Подхватив канистру, он вышел из каптерки. Перед складами творилось что-то невообразимое. Оголодавшие налетчики ели тушенку банка за банкой и, не переставая жевать, продолжали грузить ее же на дрезины. Игорь взял себе несколько банок, рассовал по карманам и постарался побыстрее скрыться в тоннеле, по которому он сюда пришел, пока налетчики не передумали и не сменили милость на гнев. Из предосторожности он не стал включать фонарик, а продвигался на ощупь.

Он отошел уже довольно далеко, когда сзади раздался выстрел. Игорь инстинктивно пригнулся, оглянулся и тут же увидел вспышку второго выстрела. Обе пули прожужжали высоко, гораздо выше человеческого роста. Скорее всего, стрелявший был пьян.

«Захар, – понял Игорь, – никак не может смириться с потерей канистры спирта». Он пригнулся и побежал вперед. Тоннель в этом месте делал плавный поворот и после того, как Игорь его миновал, до него перестали доноситься звуки от складов. Выстрелов больше не последовало, но все равно он поостерегся включать фонарь и продолжал путь в полной темноте, вытянув одну руку впереди себя.

Когда, по его расчетам, до условленного места оставалось недалеко, он включил совсем уже севший фонарик. После кромешной темноты тусклый луч показался ослепительно ярким. Двери нигде не было. Игорь оставил канистру у стены, прошелся довольно далеко вперед и ничего не нашел. Вернулся назад по противоположной стене – тщетно. Пошел обратно, но уже по другой стороне. В этот раз ему повезло – дверь нашлась. Внешне она выглядела вроде бы не совсем так, но Игорь подумал, что просто плохо ее запомнил и выпитый спирт изменил восприятие. Он дернул за ручку, за дверью открылся длинный узкий коридор, совсем как в прошлый раз. Никакого Митяя там, конечно, не оказалось. Ясное дело, старец не стал бы его дожидаться всю ночь и еще полдня.

Игорь вернулся за канистрой, прикрыл за собой дверь и пошел по новому тоннелю. Этот тоннель был явно техническим, для обслуживания более значимых коммуникаций или для перехода между ними. Он петлял, как лесная тропа. За каждым изгибом была новая металлическая дверь бокового ответвления. Игорь дергал каждую, но все были заперты. Сначала он считал двери и повороты, а потом сбился со счета и махнул на это занятие рукой. Прошло довольно много времени, а тоннель все никуда его не приводил.

По пути ему встречались непонятные указатели и светоотражающие стрелки на стенах. Над некоторыми из них висели давно погасшие зарешеченные лампочки. Иногда ему попадались брошенные вещи строителей тоннелей – китель, фуражка, профсоюзный билет, связка ржавых ключей. В голову лезли истории о людях, заблудившихся под землей. Вспомнились байки про крыс, подземных бомжей, летучих мышей, размножившихся уродах, сбежавших из военных лабораторий.

Был момент, когда ему показалось, что он никогда не выберется из этого лабиринта. А раз так, то и нечего таскать за собой тяжелую канистру, нужно ее бросить. Но всякий раз он говорил себе, что дотащит ее до следующего поворота, а там уж точно бросит. Потом откладывал еще на один поворот и еще на один, потом отдыхал и тащил ее дальше. Хлебный дух от спирта все еще стоял у него во рту. Никогда раньше он не думал, что спирт может быть таким вкусным. С ним не могла сравниться ни одна водка, да и виски, из тех сортов, что он пил, тоже. Временами ему хотелось отхлебнуть из канистры для поднятия духа, но он сдерживался, сознавая, что тогда его развезет и он уснет.

Еще через несколько часов он неожиданно оказался в большом зале с очень низким потолком и жгутами пыльных кабелей на полу. Его высоты не хватало даже для того, чтобы идти во весь рост, и пришлось пригнуться. Посередине зала тускло светился какой-то небольшой кружок. Игорь обрадовался. Раз есть свет – есть и жизнь. Правда, еще неизвестно, окажется она дружелюбной или же враждебной. Тем не менее он осторожно пошел на свет.

Подойдя ближе, Игорь понял, что тот исходил из дырки в полу. Он осторожно заглянул в нее и различил прямо под собой большую бронзовую люстру на цепях, в которой горела единственная лампочка. Люстра слегка раскачивалась от сквозняка. Метрах в двадцати под ней темнела ровная поверхность, выложенная мозаичной плиткой. «Это метро! – понял Игорь. – Я нахожусь над какой-то станцией!»