Разумеется, у меня был полный комплект душистых травок типа базилика, мяты, мелиссы, розмарина и рукколы. Зеленый лук — как память о школьных уроках биологии. Имбирь — он прижился, растаращился в прозрачном контейнере от стенки до стенки и никуда уходить не хотел, несмотря на то, что я отрезала от него кусочки.

Виноград пока не давал плодов, но красиво увивал кухонные шкафы поверху.

Маракуйя тоже, но я закрыла на это глаза ради ее красивых цветов.

В качестве домашней аптечки у меня гостило алое вера. Тоже не сказать, что съедобное, зато приносило пользу.

В общем, огород как огород. Можно было бы заменить смородину на картошку, например. Чисто по приколу. Но я боялась, что мои дурные кошечки нажрутся ее цветочков и сдохнут в муках.

Правда, на огород покушался пока только Лорд, который обычно громогласным мявом заявлял, что сейчас будет жрать рукколу. Подходил к ней, примерялся, делал кусь… И на этот раз орал от возмущения, что почему-то ее вкус не оправдал его ожиданий.

Почему именно руккола раз за разом — понятно. Он не очень умненький, а она ближе всех стоит к краю раковины, откуда он запрыгивал на стол.

Но вот зачем каждый раз орать перед новой попыткой — тут загадка.

Пока я поливала, протирала и общипывала свою зеленую армию, мысль о звонке Дани не выходила у меня из головы. Что могло случиться, что он мне решил позвонить? Обычно мужья моих подруг меня терпеть не могли.

И куда пропал, когда я не ответила?

Я бы забила, если бы не Викины недавние откровения.

Если бы не они, я бы занялась работой, тем более, на почту уже свалились нужные документы. Но сосредоточиться было сложно.

Поэтому я плюнула и написала ей в чат:

«Ты где?»

Была вчера в 19:30 — в заголовке чата.

Это уже неприятно. Но она могла заработаться и не заходить…

«Вика?»

Тишина.

Она часто выключала уведомления, они ее отвлекали. Так что, если Вика вся в работе, ждать ответа можно долго. Но я почему-то волновалась все сильнее.

Так.

Я вздохнула и открыла другой мессенджер, в котором было всего несколько контактов.

Это был наш с подругами тайный способ связи для срочных дел и критических ситуаций.

Мессенджер был запаролен, так что посторонние туда случайно зайти не могли, поэтому некоторые несознательные девы использовали его в том числе для любовных переписок.

«Вика?»

Была 20 минут назад — Онлайн — Печатает…

«Забери меня»

И геолокация.

Вечера в октябре уже темные, и мелкий дождь, который то усиливался, то вновь стихал, никак не помогал задаче как можно быстрее долететь на другой конец города, где светилась метка геолокации. Никогда не любила лихачить, особенно в такую погоду, но на скоростном диаметре меня обгоняли те, кто очень торопился на тот свет. Еще и торопили, истерически сигналя.

Синяя точка мигала рядом с бизнес-центром, воткнутым среди жилой застройки как золотой зуб во рту цыгана. Сверкающий небоскреб выше облаков — а вокруг серые девятиэтажки, гаражи, узкие дворы, мелкие магазинчики с ободранными вывесками.

Я сначала направилась именно к высотке, но заметила, что по гео нужное место немного в стороне. Пришлось сворачивать во дворы и искать точку там. Поставив машину ровно в центре мигающего кружка, я вышла под дождь и растерянно огляделась.

Во дворе мокли под дождем детские горки, качели и лавочки, сквозь поредевшую листву кустов просматривался палисадник под окнами пятиэтажки. Непонятно было, где искать Вику. Может быть, она в одной из припаркованных машин.

Но когда я сделала несколько шагов к стоянке, меня окликнул знакомый голос:

— Марта!

Вот чего я не ожидала — так это увидеть Вику в изумительном черном шелковом платье, на каблуках и… выходящую из-за мусорных баков. Она там пряталась? От кого?

С тех пор, как после родов она набрала десять килограмм, которые упорно считала лишними, платья она носить перестала. Джинсы, оверсайз свитера, рубашки поверх футболок и неизменные кроссовки.

Я не одобряла ее самогрызню на тему «я толстая», но одобряла одежду. Только часто приходилось уговаривать ее купить себе «лишние» осенние ботинки. Она упорно считала, что одной пары обуви на сезон ей хватит, а красиво начнет одеваться, когда похудеет до мифического «идеального» веса.

Ну, блин, ладно джинсы, а обувь-то чем провинилась? С нее что — кроссовки начнут спадать, если на десять кило похудеть?

Платье, туфли, остатки явно сложного макияжа, стекающего по лицу — и дурацкая сумочка на длинном ремешке, которую она за собой тащила, как дохлую крысу на веревочке.

— Садись быстро в машину! — рявкнула я, затаскивая ее в салон. — Что, блин, случилось? Вика!

Ее лицо блестело от дождя и слез, под глазами проступили черные тени, зато губы казались сухими и лихорадочно горячими. Она попыталась мне что-то ответить, но сорванного дыхания не хватило.

— Так… — сказала я, чувствуя, что у меня самой начинают дрожать руки. — Так. Сначала скажи — ты физически цела?

— Да, — кивнула она.

— Уже хорошо. Теперь уточняем. Это Матвей?

— Да, — снова кивнула Вика.

— Тихо! — скомандовала я, заметив, что ее лицо сморщивается в уродливую маску. — Не реви. Сигарету? Воды?

— Нет…

— Тогда рассказывай, что натворила. Сомневаюсь, что он сам за тобой бегал.

— Он сам! — взвилась Вика мгновенно, и на бледных щеках вспыхнул нездоровый румянец. — Это не я!

— Что он делал?

— Хвалил. За работу.

— Поэтому ты стала ходить на работу в платье?

— Он сказал, что… — она сглотнула. — У меня длинные ноги, мне пошло бы.

— И ты тут же побежала покупать новое платье и туфли, я правильно понимаю?

— Мне все равно нужно для корпоратива.

— А накраситься ты решила, потому что к платью подходит?

— Да!

— И что он сказал, когда тебя увидел?

— Что я очень красивая. И мне надо бы запретить так выглядеть, чтобы не отвлекать коллег от работы, но мое платье укладывается в дресс-код…

— Чудесно. Вика, сколько тебе лет?

— Тридцать восемь, — послушно отчиталась она.

— И в свои тридцать восемь ты повелась на эту пургу? — скривилась я.

— Нет, но…

— Но?

— Он мне писал вечерами… Ничего такого! — поспешно воскликнула она, увидев, что я открываю рот. — Я даже Дане показывала наш чат — как меня ценят на работе.

— Желал спокойной ночи?

— И доброго утра.

— Вика… — я прикрыла глаза.

— А сегодня… — ее голос снова усох, съежился, как сухой осенний лист. — Он позвал к себе в кабинет. Сказал, что платье обалденное, отчеты безупречные и я достойна премии.

— И дал? — фыркнула я.

— Что? — испуганно уточнила Вика.

— Премию!

— Нет… просто.

— Просто сказал, ага.

— Он коньяка мне налил. Хорошего. Сказал, что мне надо расслабиться. Сказал, что я особенная. Яркая, искренняя. Теплая. Сказал, что завидует моему мужу — такая жена редкость.

— И голос трагически дрогнул? — скривилась я.

— Я подумала… — Вика царапнула скрюченными пальцами крышку бардачка, я помогла его открыть и достать почти пустую пачку «Житана». — Подумала, что ты ошибаешься. Он нормальный. Просто… У него знаешь, какая жена? Она пару раз в офис приезжала. На Викторию Бэкхем похожа. Такая стервозина в дорогих шмотках. В ботфортах, в чулках, элегантная, но прям по лицу видно, что сука. Он, наверное, и правда устал от нее… такой.

— И выбрал тебя.

— Марта!

— Молчу. Рассказывай, что там у него в кабинете было. Там, небось, диван для таких случаев?

Вика достала из смятой пачки сигарету и зажигалку. Я ткнула кнопку открывания люка. Холодная морось посыпалась на нас, заставляя поежиться от холода.

— Нет, — качнула она головой, выпуская тяжелый густой дым вверх, к люку. — Дивана нет. Там вообще стеклянные стены, только матовые такие. Не видно ничего, только силуэты. Он ко мне подошел и наклонился. Близко. У него такие глаза красивые. И губы. И пахнет…