Словно слабо заваренный чай. Или ирландский виски.

Красивые глаза.

А вот взгляд — жестокий. Вызывающий мурашки по коже.

— Ты, Марта… — медленно начал он, и в голосе послышалась угроза.

Но нас прервала Вика.

Она буквально влетела между нами, явно испугавшись, что сейчас начнется что-то непоправимое. Раздвинула нас на пару шагов и влезла посередине, как кошка, которая не терпит, когда ее хозяин обращает внимание на кого-то еще.

— Матвей! — так радостно воскликнула она, что у меня от фальши свело скулы. — Чуть не забыла! Ты меня сегодня домой не подвезешь? Можем по пути кофе выпить, поговорить. Давно хотела с тобой посоветоваться по одному делу!

Матвей даже не посмотрел на Вику.

Лишь бросил равнодушно-раздраженно:

— Я не таксист. Вызови Яндекс.

Он и без того знал, как она сейчас на него смотрит. Снизу вверх, с собачьей преданностью ожидая подачки.

Когда-то его удивляло, что к нему активно липнут такие не очень счастливые женщины.

С разбегу назначают его солнцем своей жизни, ластятся, таскаются по пятам и выпрашивают, выпрашивают, выпрашивают крошки внимания.

Так было с самой юности, еще когда он сторонился людей и предпочитал образ мрачного мизантропа и отшельника, лишь бы ни с кем не общаться и не показать случайно, насколько ему сложно разбираться в человеческих чувствах.

Сломанные и несчастные девушки и женщины намного его старше слетались на этот образ как бабочки на огонь. И просто умоляли, провоцировали всем своим поведением — доломать.

Позже, когда он проходил психотерапию у лучших специалистов, он осознал, что они видят в нем своего равнодушного или отсутствующего отца. Отражение главного мужчины своей жизни. И надеются получить то, что не дополучили в детстве.

В отличие от отца, Матвей все же иногда снисходит до них. Дарит пару ярких эпизодов, отсыпает крошки — благо, это несложно.

И привязывает тем самым навсегда.

Когда он это осознал, ему стало непонятно, почему другие мужчины жалуются на недостаток женского внимания. Ведь вокруг столько женщин, которыми так легко управлять!

Достаточно послушать, что они сами говорят — и сделать так, как они хотят.

Все — после этого они сами вручают тебе пульт от своей жизни.

Именно поэтому Матвей старался брать на работу именно женщин.

Мужчин надо было ломать — или добиваться их расположения.

С женщинами было проще.

Им было плевать на результат, но работали они лучше мужчин, если нажать нужные кнопки на пульте.

Еще Матвея удивляли мужчины, у которых все было хорошо с женским вниманием, но они жаловались на излишнюю эмоциональность своих девушек и жен.

Ведь именно это было в них самое интересное!

Не тело, на которое принято пускать слюни.

Не безотказное обслуживание в быту.

И даже не способность рожать детей, к которым Матвей был равнодушен до брезгливости.

Нет.

Самым ценным всегда были женские чувства.

Яркие, сияющие, взрывные, непредсказуемые.

Иногда во время скандалов с женой он даже не слушал, что она кричала. Он завороженно, как ребенок на фейерверки, смотрел, как с калейдоскопической скоростью сменяются ее эмоции.

Разные. Чистые. Сильные.

Абсолютно недоступный ему фокус.

Марта на собеседовании выглядела умной, но скучной. Вполне подходящая кандидатка для того, чтобы бросить ее на амбразуру и забыть. Сама справится.

Но уже в первый день в офисе она показала, что ее рано списывать со счетов.

Матвей ожидал, что она выберет роль незаметной серой моли. Будет одеваться подчеркнуто асексуально и общаться с ним только по рабочим вопросам. Почему-то у него было именно такое представление о феминистках.

Вместо этого — ярко-голубые кроссовки, свободные брюки и синяя атласная рубашка с расстегнутым воротом, в котором видно тонкие ключицы. Неожиданный штрих — нежный и женственный, добавляющий ей беззащитности на контрасте с дерзостью.

И — цепочка на шее.

А на ней — простое золотое кольцо.

— Что это? — Матвей протянул к нему пальцы, но Марта быстро шагнула назад, не давая коснуться кожи. — Обручальное? Или это новая мода такая?

— Не твое дело.

Слишком жестко, дорогая. Слишком.

Ты выдала себя, показала трещину в своей броне.

И сразу перестала бесить.

Инстинктивным защитным жестом она сжала кольцо в кулак, пряча от него.

Видимо, так привыкла его носить, что не подумала, что кто-то может заметить.

А он заметил.

И заинтересовался.

— Рабочий день почти закончен, — Матвей глянул на свои «ролексы». — Где ты живешь? Давай подвезу.

— Не надо, я на машине. — Марта выпустила кольцо из пальцев, и оно тяжело скользнуло в глубину декольте. — Мне отчет надо сдавать?

— Нет.

— Тогда я домой.

Она обогнула все еще стоящую рядом Вику, мимоходом погладив ее по плечу.

Та дернулась от неожиданности и проводила ее недоумевающим взглядом.

Марта не обернулась. Дошла до своего стола, захлопнула ноутбук и принялась собираться.

— Матвей… — начала Вика, пока он смотрел Марте вслед.

— Работой займись, — бросил он, направляясь к себе в кабинет.

Черт знает, что она в нем разбудила.

Это точно не было влечение — ему больше нравилось трахать легкомысленных и юных дурочек, совсем не похожих ни на его стерву-жену, ни на уставшую от работы, быта и жизни вообще Вику, ни на, если уж на то пошло, саму Марту.

И, конечно, не было похоже на уважение. Уважал он только мужчин. Как бы ни уверяли все вокруг, что женщины, в сущности, такие же люди, впитанное им с детства ощущение их второстепенности было уже никуда не деть.

Однако то, как она за один день умудрилась настроить против себя весь офис, не могло не вызывать в нем какого-то азартного восхищения.

Сама! Сознательно! И даже не попыталась исправить ситуацию — хотя бы дружбой с начальством.

Если бы она согласилась сесть к нему в машину — коллеги поставили бы ее в офисной иерархии повыше. А теперь придется пробиваться самой.

Матвея эта самоубийственная стратегия завораживала.

Он не видел в ней логики или пользы, но Марта следовала ей последовательно.

Почему?!

Он сгреб все распечатки и документы, которые ему приносили за день, в верхний ящик стола. Там, кажется, было что-то нужное. Пусть секретарша разбирается. Остальное можно выкинуть.

Забрал ключи от машины и спустился на парковку.

Подошел к своему любимому месту у ворот и остановился, подняв от удивления брови.

Рядом с его красавцем-«Лексусом», который три года назад стоил под двадцать лямов, стоял точно такой же. Абсолютно. Даже багровая кожа сидений точно такого же оттенка.

Только диски отличались. Матвей сразу заменил стандартные, идущие в комплекте, на черные матовые.

Но хуже, чем увидеть у собственного офиса брата-близнеца своей любимейшей тачки, оказалось то, что хозяйкой его оказалась…

Марта.

На глазах Матвея она небрежно захлопнула багажник и направилась к водительскому месту, даже не покосившись на стоящий по соседству точно такой же его «Лексус». Как будто ей было абсолютно все равно.

— Эй! — он так взбесился, что ускорил шаг почти до бега, лишь бы успеть, пока она не уехала. — Стой! Марта!

Она уже села внутрь, но замерла, не успев закрыть за собой дверь машины. Повернула к нему голову, ожидая продолжения.

Матвей приблизился уже более расслабленным шагом, остановился рядом и небрежно щелкнул ногтем по стеклу двери.

— Откуда у тебя такая дорогая тачка, а? Ты же не замужем, — процедил он, зло щурясь на холодном осеннем ветру. — Как простой юрист может заработать такие деньги? Насосала?

Марта даже не удивилась, как будто слышала этот хамский вопрос уже не раз.

— Есть такое мнение, — сказала она спокойно. — Что если бы за отсос дарили машины, то до женщин очередь бы не дошла.