— Побереги угрозы закрыть проект для более критичных ситуаций, — посоветовала я. — А то быстро выдохнутся.

— Нет, я и не собирался… — он присел на край кровати и посмотрел на меня снизу вверх. — Просто думаю, как тебя удержать. Хочешь — прощения попрошу?

Я замерла перед ним, вглядываясь в резкие черты лица и пытаясь осознать, насколько его искренность реальна. Ну еще он заслонил чемодан, так что я притормозила со сборами.

— Даже интересно, — хмыкнула я. — А ты умеешь?

— Готова остаться ради этого? — тут же начал торговаться он.

— Смотря как попросишь.

Он медленно выдохнул и запрокинул голову, тоже вглядываясь мне в лицо.

Тут как в настоящей дуэли — не смотри на руку, что тянется к шпаге или пистолету, смотри в глаза противника. Именно в них ты увидишь решимость действовать.

У меня решимости было хоть отбавляй. Надеюсь, он это увидел.

— Мне реально важно, чтобы ты осталась. — Матвей произнес эти слова медленно и аккуратно, словно нащупывал путь через топи. — И возглавила проект. И отдохнула на корпоративе. Нашла здесь друзей — не только Вику. Ты сильный специалист и умная женщина.

Я хмыкнула. Мы это уже проходили, я на лесть не ведусь. Он забыл?

— Посмотри, даже в этом разговоре ты общаешься как взрослый разумный человек, — продолжил он. — Именно таких людей мне не хватает. Их всем не хватает. Жополизов и шлюшек набрать легко, но с ними не построишь ничего серьезного.

— Если тебе нравится говорить по-взрослому, не стоило начинать с истерик, — заметила я.

— Кто бы говорил! — скривился Матвей.

— У тебя в кабинете? Мне нужно было, чтобы ты принял мои слова всерьез. Тогда так было быстрее и эффективнее.

— Мне тоже нужно было, чтобы ты приняла меня всерьез. Или ты думаешь, я разбрасываюсь ноутбуками каждый день? Хотел показать тебе, насколько для меня важно, чтобы ты осталась.

Некоторое время я молча размышляла, не зная, к чему склониться.

Честно говоря, такие прямые и откровенные разговоры о проблемах у меня бывали редко. И никогда — с мужчинами. С ними постоянно как будто обращаешься на марсианском, а он отвечает на центаврианском.

— Так что? — Матвей запрокинул голову, открывая острый кадык, словно предлагая перегрызть ему глотку. — Просить прощения?

— Да, — сказала я. — На коленях.

— Не борзей.

— Ладно, сторгуемся на одном колене, — легко согласилась я. — Но при всех.

— Окей, на коленях — так на коленях.

Не отрывая взгляда от моего лица, он медленно опустился прямо на пол, даже не потрудившись что-то подложить.

На колени.

В глазах его цвета ирландского виски, однако, искрилась дерзость. И жестокость.

Я поежилась, напомнив себе, что имитация цивилизованного общения еще ничего не значит. Расслабляться рядом с Матвеем нельзя ни в коем случае. Особенно после того, как я унизила его. Хорошо хоть — не прилюдно.

Даже на коленях он был очень высоким. Едва ли на полголовы ниже меня.

И неуместно красивым. Раздеть — и хоть моделью к Микеланджело в роли какого-нибудь святого.

Наверное, реально шикарные мужики могут быть только нарциссами. Бесконечно восхищенное окружение заставляет их считать себя властелинами мира.

А те, кто не согласен — вызывают ярость.

Я шагнула к нему, еще не зная, что собираюсь сделать или сказать.

В янтарных глазах вспыхнула решимость, которая меня слегка напугала.

Но в этот самый момент дверь домика распахнулась, и внутрь шагнула Олеся, офис-менеджерка, которая так и не привыкла стучаться.

— Тук-тук, Марта! — звонко и радостно воскликнула она, не отрывая взгляда от блокнота, в котором что-то записывала на весу. — Ты не пришла, а я отмечаю, кто пойдет кататься на лоша… Ой!!!

Увидела. Черт знает что подумала.

Судя по выражению лица.

Матвей не стал суетиться — вскакивать, что-то объяснять.

Лишь процедил сквозь стиснутые зубы:

— Вот так, Марта, и рождается твоя шикарная репутация.

Матвей выждал несколько секунд, пока Олеся с пунцовыми щеками не сообразила наконец, с какой стороны дверь и не вымелась поспешно из домика. И только после этого неторопливо поднялся.

— Что ж, теперь придется ухаживать за тобой все выходные, — он усмехнулся, глядя в глаза Марте, которая так отчаянно жмурилась, словно надеялась, что сейчас он, она, домик и вся база отдыха вместе с лошадями и прудом провалится в глубины ада.

— Зачем? — выдохнула она, падая на кровать и качая головой.

— Чтобы все уверились, что я тебя трахаю.

— Трахаешь? — она подняла брови. — Трахаешь, а не… что? При каких еще обстоятельствах нас могли застукать в такой позе? Какой вариант тебя пугает больше?

— Любой.

Марта прижала ладонь к губам, пряча улыбку, но он заметил.

Это укололо изнутри, будя заснувшую было злость.

Она считает, что победила? Сначала вынудив просить прощения, встать на колени — а теперь еще и признаться, что его что-то пугает?

— За утопленный ноут тебе придется до-о-о-о-о-олго расплачиваться, — проговорила она с предвкушением.

— Или тебе, — процедил он. — Переодевайся и идем.

Движением подбородка он указал ей на шкаф. Марта осталась сидеть, глядя прямо на него и явно чего-то ожидая.

— Что? — не понял Матвей. — Что-о-о?!

Она перевела взгляд на дверь домика, потом снова на него.

— Что я там у тебя нового увижу?

Марта смотрела молча и с улыбкой.

Десять секунд. Двадцать.

На двадцать четвертой Матвей раздраженно закатил глаза, но все-таки вышел.

К счастью, переодевалась она недолго. У феминисток есть свои плюсы — они не красятся по два часа и не примеряют по десять нарядов. Это единственное, что он знал хорошего о феминистках.

Дележку пополам счета в ресторане за плюс считать было как-то зашкварно.

Заодно выкурил сигарету под взглядами якобы случайно гуляющих мимо сотрудниц.

Нине, Катерине, Леночке, еще каким-то девицам с ресепшена — всем им что-то срочно понадобилось именно в этой, самой безлюдной части базы отдыха.

Конюшни, СПА-комплекс, сувенирная лавка, бассейн — все это располагалось на другом ее конце. Администрация уверяла, что домики вокруг пруда самые тихие. Поэтому он и выбрал их, чтобы поселиться самому и поселить Марту. Чтобы никто не мешал.

Под ответным свирепым взглядом начальства сплетницы тушевались и ускоряли шаг, но липким любопытством от них пасло, как навозом от свинарника.

Это бесило отдельно. Матвею самому пока было неясно, на каком этапе его грандиозный план, а назойливое внимание сбивало его с мысли.

Впрочем, в планах самое главное — гибкость.

Марта вышла через несколько минут, переодетая в то, что в докарантинные времена называлось бы теплой пижамой. А теперь считалось «удобным кэжуалом» и по мнению большинства в нем можно было ходить на работу и даже на корпоративы.

Выражение лица Матвея по поводу своего внешнего вида Марта проигнорировала.

Просто пошла мимо него по тропинке, и он направился следом, решив пока отложить этот разговор.

Под навесом у главного здания уже вовсю дымились мангалы, дым с запахом жареного мяса накрывал базу уютным серым одеяльцем, возбуждая аппетит.

Марта мгновенно сориентировалась и, раздобыв себе тарелку, нагрузила ее жирными кусками мяса, истекающими соком.

Матвей раздраженно прищурился, занося в список отложенных тем для разговора еще и эту. Это нормально — столько есть женщине? Он специально для девушек заказал много зелени и фруктов, а на шашлык — креветки и грибы.

Она специально делает все наиболее бесящим способом?

Как будто подтверждая эти мысли, Марта еще и щедро налила себе томатного соуса и положила сверху на мясо хрустящие колечки красного лука.

— Ой, Марточка! И ты здесь! — Татьяна Алексеевна, бухгалтер-аксакал, нерушимая громада и талисман компании, никогда не следовала за трендами. Поэтому в заговоре против Марты не участвовала, а, наоборот, даже опекала ее.