— Тут и такое есть?
— Все есть. Рыбалка, бассейн, баня…
— Не, обойдусь без бассейна. Насчет бани подумаю.
— Мастер-класс по росписи деревянных досок?
— Что-о-о-о-о?!
— Поняла, вычеркиваю.
Я едва успела отхватить себе горячего куриного супа, как уже позвали кататься.
Дожевывая на ходу бутерброд с колбасой, я подошла к воротам базы отдыха, рядом с которыми и располагались конюшни. Там уже стояла компания девушек, тоже собравшихся на покатушки.
Меня давно не удивляет, что почти везде, в большинстве тусовок по интересам, сейчас все больше женщин. Рисование, вышивание, путешествия, кулинария, танцы, книги — если туда забредают мужчины, то в компании с подругами.
Разве что автомобили, охота, рыбалка да экстремальный спорт еще держат марку мужских клубов. А вот компьютерные игры и даже шахматы — уже сдались. Нисколько не сомневаюсь, что и прочим недолго осталось.
Вот что не так, скажем с лошадками? Разве настоящие рыцари или, если угодно, суровые завоеватели, не должны уметь ездить верхом? Почему мальчики предпочитают пристрелить бедного зайчика, а не приручить боевого коня?
— Сейчас мы вас посадим в седло. Ничего не бойтесь, коняшки у нас все смирные и спокойные! — обратилась к нам инструкторша по верховой езде, пока ее коллеги проверяли амуницию. — Главное, что вам нужно запомнить — доверие! Лошадь — зверь умный, она не подведет. И знает, что делать, куда лучше вас. Так что помните — вы для нее партнер, а не хозяин!
А, ну. Тогда все понятно. Вопросов больше не имею.
С некоторым опозданием я заметила, что в моей группе оказалась Вика.
Она бросила на меня быстрый взгляд и сразу отвернулась. К сожалению, меняться местами с кем-то другим было уже поздно.
— Мы пойдем неспешным шагом по лесной дорожке. Лошадки наши все там знают, не заблудятся. Не пугайте их и не пугайтесь сами — и все будет хорошо!
Мне помогли запрыгнуть на спину мощного гнедого коня, который лишь лениво покосился на меня и сразу решил отправиться в путь.
— Поводья на себя, если хотите притормозить! — Посоветовала мне девчонка с двумя соломенными косичками, грызущая яблоко, сидя на скамейке у конюшни. — И «Тпр-р-р-ру!»
— Спасибо… — пробормотала я, слегка стыдясь, что сама не вспомнила.
Лет в десять я летом бегала в конный клуб, который был в парке недалеко от нашего дома и проводила целые дни, пялясь на то, как учат выездке счастливчиков, которых родители отправили на верховую езду. Кое с кем я там подружилась и, бывало, вечерами мне тоже разрешали забраться в седло симпатичного пони в яблоках и с заплетенной в косы гривой.
В памяти почти ничего не осталось. Это вам не на велосипеде ездить.
Наш маленький караван из десятка лошадок неспешно двинулся за ворота базы и сразу свернул под сень деревьев, углубляясь в лес. С утра прошел дождь, и от легкого ветерка деревья стряхивали холодные капли прямо за шиворот тем, кто не успел увернуться.
Вика ехала прямо передо мной. Она ойкала громче всех, получая ледяной душ.
Мне совсем не нравилось, как она подпрыгивала на спине вороной кобылки, а та слишком нервно дергала ушами от каждого взвизга.
Инструкторы застряли где-то позади, но местные лошадки и впрямь знали эти места как свои четыре копыта, поэтому, кажется, по пути даже дремали. Пока мы не выбрались на склон неглубокого оврага. Здесь утренний дождь слегка размыл тропинку, и все бы было нормально, если бы Вика зачем-то не приподнялась в стременах и не задела нависшую ветку дуба головой.
Листья с этого дуба опали еще далеко не все, и холодного дождя они в своих ладошках припасли с запасом. Вику окатило ледяной водой с ног до головы, и она вскрикнула особенно громко и дернула поводья.
Кобылка ее нервно оглянулась, всхрапнула — и наступила на влажный склон как-то очень неудачно. Передняя ее нога поехала куда-то вперед быстрее, чем она успела поймать равновесие.
Вика почувствовала, что лошадь дернулась вперед и перепугалась настолько, что начала дергать поводья во все стороны и зачем-то пытаться пришпоривать ее, сжимая бока ногами.
Этого кобылка испугалась еще сильнее и принялась приплясывать на месте, пытаясь то ли вернуть на место неустойчивую свою ношу, то ли сбросить окончательно. Попятилась назад, обеспокоив и моего меланхоличного коня, рванулась вперед, закрутилась на месте мотая головой.
Вика завизжала уже во весь голос, бросила поводья и вцепилась в гриву. Одна нога ее уже выскочила из стремени и до катастрофы оставались доли секунды.
Не знаю, что во мне такое проснулось. Возможно, все-таки, некоторые навыки не забываются окончательно и всплывают в самые неожиданные моменты.
Я резко дернула поводья на себя, останавливая своего коня, спрыгнула на землю, невесть как не запутавшись в стременах и рванула к Вике.
Руки все сделали сами — перехватили поводья как можно ближе к удилам, дернули вниз и вбок, принуждая кобылку нагнуть голову и остановиться. Схватив Вику за куртку, я буквально втащила ее обратно в седло.
К счастью, к этому моменту неладное заметила инструкторша и оказалась рядом с нами в одно мгновение, тоже спешившись и обняв кобылку за шею с другой стороны.
Что она там ей говорила, похлопывая по морде, я уже не слышала — в ушах шумело, а перед глазами мельтешили черные мушки.
Что-то я старовата для таких развлечений.
Как мы возвращались на базу — достойно отдельной поэмы. Вика категорически отказывалась садиться обратно на лошадь. На любую. И одна, и с кем-то.
Но, проковыляв несколько метров по грязище, сдалась и согласилась на самого меланхоличного тяжеловоза, который вообще был больше похож на лошадку в карусели.
Его в принципе не волновала вся эта суета. Он как шел — так и шел себе.
По дороге домой дождь припустил сильнее. Прогулку мы худо-бедно закончили, хоть и с психологическими травмами, но вернулись промокшие до трусов.
Переодевшись, я дошла до общего зала, где обещали чаепитие со сладостями.
Горячий чай — это было то, что надо. Особенно проапгрейженный коньяком и малиновым вареньем.
Вика, тоже переодетая в сухое, молча уселась в кресло по соседству и протянула руку за бутылкой коньяка, которую принесла мне одна из местных заботливых хозяюшек.
И согреться, и нервы поправить — для всего хорошо.
Мы некоторое время посидели в неловком молчании.
Прервала его первой Вика.
— Спасибо, — негромко сказала она, кутаясь в теплую флиску и не глядя мне в глаза.
— За такое не благодарят, — фыркнула я. — Все равно иначе поступить было невозможно.
— Все равно… Вдруг ты мне жизнь спасла?
— Что значит — вдруг?! — возмутилась я.
Секунду или две мы смотрели друг на друга — она пыталась понять, серьезно ли я, я — пытаясь понять, примет ли она протянутую оливковую ветвь.
А потом вместе облегченно рассмеялись.
И чокнулись чашками, в которых коньяка было больше, чем чая.
— Я была такой сукой… — проговорила Вика, глядя куда-то в сторону. Глаза ее подозрительно блестели.
— Хорош! — я махнула рукой и потянулась за баранкой с маком. — Все в порядке. Передо мной каяться не надо.
— Все равно. Ты как вообще? Нормально?
— Нет. Я пиздец как на тебя зла. Но каяться все равно не надо. У тебя своя совесть есть, с ней и разбирайся.
Вика помолчала пару минут, маленькими глоточками отпивая горячий и оч-ч-ч-чень крепкий во всех смыслах чай.
Уронила, все так же не глядя на меня:
— Ты отняла у меня Матвея.
Я закатила глаза и медленно шумно выдохнула, выражая все свое отношение к подобным претензиям.
— У тебя никогда не было Матвея! — покосилась на нее, упрямо поджавшую губы. — И слава богу! Вот что я тебе скажу. Даже если бы вы оба были свободны — я бы все равно тебя отговаривала бы.
— А сама? — хмыкнула она.
— Между нами ничего нет.
— Конечно! Он же от тебя не отлипает! Всех фавориток забыл!
— Фавориток? — Я подняла бровь. Надо бы узнать, что там были за фаворитки. — Ну и отлично. Мы ведь этого и хотели? Чтобы он отстал. С тобой будет все в порядке, с фаворитками все в порядке, и со мной… надеюсь.
