Облазив вдоль и поперёк западное крыло замка, в башню которого нас перенёс мамин арт, мы обнаружили в нём качественно скрытую от посторонних глаз и любых поисков небольшую комнату, где среди разных удивительных вещей, часть из которых отец практично забрал себе «для изучения», был обнаружен и личный дневник моей прабабки. Спрятав его вместе с другими загадочными вещичками и больше не теряя здесь времени, мы двинулись в восточное крыло, где произошла моя недавняя эпическая, но весьма короткая битва с драконоидами.

Дойдя до того самого огромного зала, в котором старый маг запустил меня в молодого Ноттервила, мы остановились на входе, осматривая разгромленное, местами оплавленное огненной магией и усыпанное каменным песком помещение. Видимо, это были остатки тех самых ящериц.

А вот посреди пола зияла непонятно откуда взявшаяся огромная дыра.

– Пап, в мой предыдущий визит её здесь не было, – недоуменно произнесла я. – Я точно помню. Возможно, тут оставался Касстиэр и это его рук дело, но то, что она совсем свежая, однозначно.

Отец внимательно осмотрел отверстие, что-то прикинул, проверил и отрицательно покачал головой:

– Вряд ли это он, Мирри. Он не настолько силен для подобного исхода. Здесь поработал очень мощный маг. Может быть даже не один.

– И кто же на такое способен? – удивленно воскликнула я.

– Вот это мы сейчас и узнаем, – загадочно ответил родитель, вставая и несколькими пассами магически запечатывая странный проем и направляясь в сторону «спальни», где я обнаружила Каса.

Чем ближе мы подходили к зале, тем сильнее от своих мыслей хмурился отец. Что-то явно его не на шутку тревожило. Лезть с вопросами я разумно не стала, памятуя о том, что моё излишнее любопытство папой никогда не приветствовалось. Скорее, ответствовалось. Причём такими физическими нагрузками, что сил после них на умственную деятельность уже не оставалось. Потерплю, потом сам всё расскажет.

Уже на подходе к «спальне» монстров мы услышали чьи-то негромкие, но очень злые голоса, одним из которых был женский. Папа резко сделал жест остановиться и прислушался. Его красивое лицо перекосил ярый гнев, причины которого я не поняла, но интуитивно занервничала. Неужто он знал тех, кто сейчас разговаривает в комнате?

Тревожно глядя на родителя, я видела, как он быстро принимает какое-то решение и проверяет свою боеспособность, активируя нужные арты и родовую магическую защиту. Если отец так серьезно готовиться ко встрече с «гостями», значит, те, кто находится сейчас в комнате, представляют для него немаленькую опасность. Эта мысль заставила меня запереживать ещё сильнее, но я изо всех сил держала себя в руках, стараясь ни жестом, ни словом этого не выдать.

Ни единой мысли, что папа не справится с угрозой, у меня не было, но разумное опасение за его безопасность всё же болезненно царапало изнутри.

Наблюдая за действиями отца, я вдруг поймала себя на мысли, что судьба даровала мне возможность увидеть любимого родителя в другой и весьма тяжелой роли, той о которой я всегда знала, но никогда не видела – роли Архимага.

Отойдя на полшага назад я замерла в ожидании дальнейших указаний. Вышколенная военная дисциплина приучила с детства к тому, что в подобных ситуациях боец молча слушается и не делает ни единого лишнего движения без разрешения командира. А моим командиром сейчас был уже не папа, а Король Эрлладэна Старддэн Гардарен де Роттергран. Субординация прямо-таки кричала – без спроса даже не дышать.

Одним словом, беспрекословно слушаемся.

Жестами дав указание уйти в Тень и не высовываться ни при каких обстоятельствах, иначе, о ужас, он заставит носить платья и отправит учиться вышивать (как это папа жестами показывал, даже пытаться описывать не стану, главное, я правильно поняла посыл), отец кивнул и, убедившись, что я выполню приказ, и шагнул в помещение.

Я следом осторожно подкралась к двери и замерла: посреди «спальни» в онемении от неожиданного появления отца замерли Император Нигалексис III и некая темноволосая неприятная дама с крайне жёстким, я б сказала, тяжелым взглядом. Кто это?

– Лидевия Бирнеррий, – с некой брезгливостью в голосе обратился отец к замершей в оцепенении тётке. – Хотел бы сказать, что рад приветствовать, но не скажу.

– Роттергран! – озлобленно прошипел стоящий справа от неё Император. – Как ты здесь оказался?

– А вы оба думали, я не узнаю о взломе Печати Охранного Барьера? Я последний её Хранитель, Нигалексис, я знаю всё, – презрительно произнес папа и, помолчав, брезгливо бросил: – Я давно догадался, что ты задумал подлость континентального масштаба, но что бы такую…

От услышанного мое сердце замерло: какой Барьер? Какой Хранитель? Боги, что тут вообще происходит?

Не дожидаясь первых неприятностей, отец быстрыми красивыми пассами спеленал спутницу Императора и подвесил её высоко в Воздушных Оковах, добавив к ним блокирующие магию путы. Драконесса завизжала, проклиная папу на чём свет стоит, но тот, дабы его не отвлекали раздражающие вопли, добавил к набору заклятий Немоту и обратился к шокированному Императору:

– Ну, что, Нигалексис, попробуешь её освободить или сначала поговорим?

В ответ дракон швырнул в отца какое-то Тёмное заклятие, но не успел возрадоваться результату, как оно кратно ему вернулось, распластав своего создателя неэлегантной звездочкой по полу.

–Этого не может быть! – взревел попытавшийся быстро вскочить дракон. – Ты не мог получить мою магию, Роттергран!

– Всё-таки Роттергран, – прошелестело мне в ухо, и сердце замерло в страхе. Я аж подскочила от неожиданности! Умеет этот чешуйчатый гад незаметно подкрадываться! Как он меня вообще увидел? И я опять его проворонила! Который раз ловлю себя на том, что чем-то сильно увлекаясь, я упускаю происходящее вокруг. Когда-нибудь меня это погубит.

– Лэсс Ноттервил, – самым тихим шепотом, на который я только была способная, обратилась к нему: – все вопросы потом. А сейчас быстро уйдите со мной в Тень и ни к коем случае не пересекайте порог комнаты до особого разрешения. Я Вас умоляю!

Максиэр вопросительно приподнял брови, но всё же, подумав пару мгновений, кивнул.

– Только если буду держать тебя за руку, – тут же прозвучало наглое условие, но пререкаться сейчас было некогда, поэтому я быстро кивнула, и мы под пологом невидимости осторожно замерли у двери, полностью обратившись в слух.

А послушать тут было что.

– Ещё попытки будут? – насмешливо уточнил папа, пристально следя за каждым движением своего противника. Дракон гневно выдал устрашающую порцию дыма из ноздрей, но отец и ухом не повел: – Твоему цинизму нет предела, Нигалексис. Ты привел на нашу землю заклятого врага всех живых – дракварка и думаешь, я отпущу её отсюда живой? – ледяной обвинительный тон отца пробирал до костей.

Эта тётка – дракварк?? Дракон-вампирик? Их же всех перебили? Или нет? Я ничего не понимаю.

– Отпустишь! Ещё и ручкой на прощание помашешь, – злорадно усмехнулся Император, стараясь не смотреть в сторону висящей и сильно нервничающей в Оковах женщины. – Я долго искал возможность тебя убить, а тут ты сам пришёл в мои руки. Как ты сказал: последний Хранитель? Считай, у Барьера больше нет Хранителей, а с твоей смертью не будет и самого Барьера.

Моё сердце стучало как сумасшедшее, а страх за отца подталкивал выйти и доказать ненормальной крылатой ящерице всю ошибочность его суждений. Но в папе я была уверена, как и в том, что моя инициатива может сильно усугубить и не без того сложную ситуацию. Сейчас отец контролирует обстановку, а моё внезапное появление может привезти к неоднозначным последствиям. В том числе и к выпоротой потом попе.

Поэтому доверяем папуле и ждем.

– Зря ты так в себе уверен, я долго готовился к этой встрече и мне есть, чем тебя поразить.

– Не сомневаюсь. Только напомню, что за пару минут тебе меня не одолеть, а чем дольше ты будешь пытаться, тем быстрее будет слабеть Бирнеррий. И как только её обессиливание дойдет до определенного уровня, она начнет тянуть из тебя магию. Мне крайне выгоден этот расклад со всех сторон, так что можешь начинать демонстрацию своих заготовок, – хлестко выстегал Императора словами отец.