– Мирри, ты знала, что в тебе есть сильная Тёмная стихия?

Моя челюсть громко стукнулась об пол:

– Какая?? Это была… Тёмная?

Элриммина кивнула и выжидательно уставилась мне в глаза. Если у меня на полигоне просто отказал дар речи, то сейчас он пропал окончательно. Ни слов, ни мыслей.

За последние несколько дней я не раз ловила свою магию на странном, нестабильном поведении – она вредничала и буянила, а все попытки взять её под контроль заканчивались обидами и отказом от любого взаимодействия, что приводило меня, в лучшем случае, в недоумение, в худшем, в негодование. За прошедшую неделю я дважды не смогла её дозваться! Были и моменты, когда казалось, что мои стихии периодически переругивались или дрались между собой, но что это связано с появлением сторонней и несовместимой с другими магии, я даже предположить не могла. И всё это ярко проявилось после событий на Истоке.

– Мирри? – выдернула меня из прострации напоминанием о своем вопросе бдительная подруга, и я смогла наконец заговорить.

Прокашлявшись и добившись самообладания, я заговорила:

– Я честно не знаю, Римма. Единственное, что могу предположить, что это последствия моего купания в драконьем Истоке. Другого ничего на ум не приходит. Но мне кажется, что таким способом вряд ли можно стать носителем сторонней магии, но к сожалению, ни подтвердить, ни опровергнуть теорию не могу: я ничего не помню с момента погружения до момента возвращения в сознание. Да и Озеро не казалось мне наполненным чем-то магическим, я абсолютно ничего не почувствовала при попадании в воду.

– Может, не успела или от страха не обратила внимания?

– Возможно, – задумалась над вопросом подруги, но всё же в итоге покачала головой: да, испугалась, но не паниковала, так как к подобному финалу морально была готова, но не настолько, чтобы не заметить меняющиеся во мне магические структуры и потоки.

– Ты уверена, что в тебе её никогда не было? Может, Исток только усилил её резервы?

Я вновь погрузилась в раздумья, но и тут отрицательно покачала головой:

– Если бы она во мне присутствовала, то я смогла бы уловить её в Накопителе, но я ничего не почувствовала. А каким бы удивительными свойствами не обладал драконий Исток, вряд ли он смог из капли сделать море.

Римма задумалась над моими словами, а потом, загадочно улыбнувшись, поинтересовалась:

– Отцу говорить будешь?

– Пока нет.

Римма пристально на меня посмотрела, как бы намекая подумать ещё раз, но менять своего решения я не стала.

После моего возвращения с земель драконов, первое время папа не отпускал меня дальше стен замка, даже на тренировки со мной отправлял дядю, демонстративно закатывающего глаза при озвучивании очередной жизненно важной причины его присутствия на полигоне. Однажды мы решили не спорить с отцом и как только я появилась на арене, дядя передал меня с рук на руки Гергарду и ушёл по своим делам. Надо ли говорить, какой разнос безответственным нам устроил мой родитель, когда обнаружил, что моя охрана «не доукомплектована»? Икалось нам долго, а все попытки выбить себе свободу заканчивались категорическим: «Я всё сказал!» И только благодаря облитой моими горючими слезами Лисси удалось сменить его гнев на милость и начать в одиночестве гулять по замку и его окрестностям.

И сейчас, когда его начало отпускать, сказать, что во мне проснулась Тёмная магия? Да он меня окончательно запрет в каком-нибудь элитном подземелье, чтобы никто не прознал и не пронюхал про его Сокровище и не пришел избавлять мир от всемогущего мага. Ой, нет! Он точно не даст мне ни до чего докопаться.

– И что ты обо всем этом думаешь и что планируешь делать? – нахмурившись спросила Римма.

– Надо подумать. Пока знаю одно – надо найти того, кто может ответить на мои вопросы. У тебя есть такие на примете?

Римма нахмурила брови и глубоко задумалась. Судя по глубоким складкам на лбу, мысль должна получиться умной. Ну, или хотя бы дельной, на что я безмерно рассчитывала.

– Мирри, есть два варианта: первый – обратиться за советом к Касу, но проблема в том, что я не знаю, где он и как его искать, а второй – пойти к Истоку и поговорить с Глэнни, мне кажется, она уж точно знает всё про возможности Истока и Тёмную магию.

– И как ты себе это представляешь? – Я удивленно вытаращила глаза на подругу. – Да меня после предыдущего похода папа дальше внутреннего двора замка никуда не пускает, а ты предлагаешь наведаться вновь на земли драконов! – при последнем слове по телу пробежала легкая волна воспоминаний, но я быстро развеяла внезапный грустный ностальгический порыв и вернулась к обсуждению проблемы.

И тут эта загадочная личность таинственно подмигнула и прошептала:

– Но можно же потом раскаяться и попросить прощения?…

Вот… хитрая бестия! Теперь мне стало более-менее понятно, откуда у этой лисы в голове столько интересной информации и опыта – как говорит мой дядя: «Нельзя только тем, кто спрашивает!». Элриммина не просит разрешения, она предпочитает просить прощение. Всё правильно и логично.

Я подняла на неё заинтригованный взгляд и пронзительно уставилась в глаза, но эта хулиганка сделала вид, что не заметила моего жирного намёка и состроила крайне невинное выражение лица.

Кажется, у меня появилась очень близкая подруга не только по жизни, но и по поиску приключений! Чувствую, споёмся.

Поняв по моей реакции, что отказываться или спорить я не собираюсь, она убрала с моськи игривое выражение и предложила вариант решения появившейся проблемы:

– Ри, мы ведь не собираемся отлучаться на несколько дней, выйдем рано утром, портнёмся к той тетке, которая переправляла нас к горе, уговорим её нам помочь и поднимемся к Глэнни. Драконесса показалась вполне разумной и вменяемой, я бы даже сказала, вызывающей какое-то особое доверие. Я уверена, она нам точно сможет помочь.

При всей логичности построения тактической цепочки решения задачи и солидарности с Риммой в отношении к Глэнниаре, меня смущал только один момент, который я не преминула хмуро озвучить:

– А если там будет кто-то из крылатых помимо неё? Я не хочу встречаться с её внуками, особенно с Максиэром, от которого я крайне эффектно ушла, открыв портал перед самым носом и высказав всё, что о нем думаю.

Римма удивленно округлила глаза и с присущим всем девушкам женским неуёмным любопытством попросила:

– А подробности расскажешь?

– Да нечего там рассказывать, – пробурчала в ответ, в очередной раз решив применить излюбленную всегда спасающую меня тактику: «Не договорить, не значит, что соврать». К тому же я прекрасно понимала, что её интерес все равно даст о себе знать и, по закону подлости, скорее всего, в самый неподходящий момент, поэтому зарубить его надо сразу и на корню, чтобы он больше не возникал: – Они с братом задумали по указке Императора лишить моего отца возможности магичить, рассчитывая надеть на него тот самый Тёмный арт, который я при первом своем возвращении отдала на исследование Вику. Ты представить себе не можешь, какие на тот момент меня обуревали эмоции! Я еле сдержалась, чтобы не испортить свою миссию и не поубивать их на месте!

– Почему ты вернулась тогда к ним? – недоумённо воскликнула Римма.

– Я поклялась никому не рассказывать и не показывать арт, и Клятва решила, что я нарушила её условие, дав Поглотитель Виктору, и вернула меня драконам. В общем, так я стала должна им услугу, расплатилась с которой, найдя по чистой случайности в подвалах Каса. – По мере повествования глаза подруги всё расширялись, а я мрачнела от воспоминаний. – А потом всё так закрутилось, что даже вспоминать не хочу. Да и последний удар Императора меня неслабо потрепал. Придя в себя, я проанализировала полученный опыт, лично пообщалась с принцем и в заключении пришла к окончательному выводу, что он высокомерный, самовлюбленный и безгранично наглый гад.

Последние слова отозвались в душе тянущей и тупой болью, которую разделила щекотнувшая меня изнутри магия, но я лишь усмехнулась и запретила себе вспоминать о произошедшем.