Вот попадос.
Красивая. Волосы как пламя.
Во взгляде тоже огонь горит. Подбородок приподнимает, носик острый кверху вздергивает.
— Мне писять надо.
— Мне тоже. Назови стоящую причину, почему тебе можно, а мне нельзя.
— Марсов, — цедит Альбертовна. — Девчушка новенькая! Веди себя нормально.
Нормально. Нормально. Нормально…
Но у меня душа закипает.
— И че?! Старенькие бесправные у нас? Старенькие в туалет не ходят? А? А?!
— Это все критические дни. Хлыщет как торнадо в Пекине. — палит внимательно на мое лицо. — Щас все стены тут разукрашу.
— А. — я никогда не краснею. Но тут внезапно нахлынуло.
Отодвигаюсь по тихой обратно. Жарко. Пиджак снимаю и на спинку стула вешаю.
Проходит еще полчаса. У меня начинается трясучка. Девчонка в туалете походу застряла. Не понимаю, почему меня это так волнует. И бесит.
Ну ладно. Ей можно. У нее месячные. Еще и хлыщут…
А я хороший послушный парень. Мне нужно нормально себя вести. Нормально!
Держимся.
Но мне тоже сильно надо. Щас от скуки сдохну. И реально по-маленькому захотелось. Невтерпеж.
Встаю. Подхожу к двери аккуратно, не обращая внимания на шипение деда. Да не накосячу я! Сама невинность и простота.
Я теперь всегда таким буду.
Альбертовна сжимает губы в недовольную полоску.
Так. Что я там обещал? Вежливость.
— Блин. Альбертовна, отпусти. А? — прошу, протягивая ей коробку конфет. — На пару минут. Ты ж… Адекватная… Иногда…
Не, ну а че? Вежливо же.
— Мы еще с того раза физкультурный зал не до конца отмыли, Матвей. — принимая конфеты. — Я боюсь тебя выпускать. Давай в этот раз праздник проведем культурно?
— Я не сделаю ничего плохого. В туалет и обратно. Школа останется цела. Не затоплю, не подожгу! Клянусь!
— Ну смотри у меня! Бегом!
Вылетаю за дверь. На выходе охрана, поэтому я мчусь к туалету, как и сказал. Залетаю.
Млею.
Рыжая посреди моря стоит. Море в туалете по колено, чтоб вы понимали.
Рыжей по колено, мне слегка ботинки подмочило.
— Это мужской туалет! — вырывается у меня.
Блин, а че я так теряюсь при ней? Никогда в жизни такого состояния не испытывал.
— А женский еще на ремонте. — кривит мило губки. — Вот.
Протягивает мне половину трубы с краником.
А я что? Я беру.
— А? — замедленно моргая, смотрю на вентиль в своей руке. Со стороны окна куска трубы нет. Помещение беспощадно заливает.
Лять. Еще затопить школу не хватало. Дед точно подумает, что это я. Он убьет меня. А я давал слово, что буду паинькой.
Я нормальный. Я хороший.
Я уже несколько месяцев держался ведь… И сейчас придется вывозить.
— Я просто открутить хотела, а она оторвалась. — руки в стороны безобидно разводит. Мол, не знаю, как так вышло.
— Да ничего, щас сделаю. — по-джентльменски киваю. — Не переживай.
Подхожу, пытаюсь прилепить обратно. С*ка. Это как она так?
Ладно.
Это же случайность.
— Надо бы клей. — деловито шепчет.
— Вряд ли поможет. — отчего-то снова краснею. Не знал, что умею краснеть. — Тут паять надо.
Зажимаю пальцами. Вода брызжет во все стороны. Осматриваюсь. Где-то же можно перекрыть воду полностью? Но ничего не нахожу.
— У меня идея, — смотрит на мое лицо. Я глаза на нее аккуратно перевожу.
В голове резко возникают порочные картинки. Мысленно, я уже распластал девчонку на кровати. Можно и без кровати…
— Какая?
— Давай огнем приплавим.
— Это же не пластмасса…
Глаз от ее хорошенького лица оторвать не могу.
— Давай попробуем. — зажигалку у меня из кармана беспалевно вынимает. — Попытка не пытка.
— Ну… Давай. — хоть и бред, но отчего-то соглашаюсь. Загипнотизировала. Ведьма.
Подносит огонек к трубе. На меня смотрит. Ноготь мне поджигает.
— Ай. — спокойно выдыхаю. Вот рукожопина.
Ладно. Это же случайно.
Держимся.
— Ой. — пищит, розовея в щечках. — Больно?
— Нет. — под водичку палец подставляю. — Уже потушил.
— Что же делать? — расстраивается, потому что план не прокатил.
— Не знаю. Тряпку бы какую… Большую…
Кошусь на ее вязаную желтенькую кофту, накинутую на школьную форму. Я бы своей рубашкой заткнул, но этого мало.
— Не. Это моя последняя кофта. — качает головой. Прикусывает мило губку.
Вау.
— Ладно. Может вернемся в зал и все расскажем? Я просто деду обещал, что не натворю дел… Он может меня заподозрить. Переживает, чтобы не исключили.
Опускаю глаза, глядя, как вода пробирается все выше. Почти до пупка Рыжей достает.
— А я тоже не хочу быть исключенной. Поэтому рассказывать не будем.
— Объясним, что это не ты, — отбрасываю трубу подальше. Бульк. — Что тут уже так было.
— Там камера в коридоре. Да все они поймут… Еще и добавят проблем сверху.
— Ага. Ее в том году повесили, после того, как я… Ладно, неважно.
Впечатываюсь снова в ее огромные глаза. Откуда такая красивая в нашей школе?!
— У меня идея. — предлагает она.
— Опять? — не то, чтобы я в нее не верил, но мой подожженный палец сомневается в ее великих способностях.
— Тут люк, — наверх показывает. — Вернемся в зал через потолок.
— А че, нельзя нормальным путем? — не могу ниче понять.
— Когда затопит, мы в зале будем, и на нас уже никак будет спихнуть. Классно придумала?
— Ну… — впервые в жизни тушуюсь. — Даже не знаю, как сказать.
Отворачиваюсь. Дурковато слегка… Как бы это сказать ей?
Вежливость.
Держимся.
— Подставь плечики, они у тебя верзильи такие. — поглаживает меня нежненько по локтю. По всему телу мгновенно мурашит. В шоке распахиваю глаза. Что это?! — Что смотришь так недоверчиво? Уверена, идея зачетная!
— Ага. Зачетная. — пригибаюсь. Девчонка наступает мне сырыми крохотными балетками на спину, намочив при этом рубашку. Прыгает по позвоночнику.
Откашливаюсь.
— Ура! Открылось! — откидывает решетку люка. — Давай за мной! Не робей! — протягивает руку.
Гляжу на ее маленькие гномьи пальчики. Милая такая. Ладно… Постараюсь, чтобы ее дурковатая идея ни к чему плохому не привела. Сегодня я должен быть ниже травы, тише воды. Кстати, о воде… Внизу всемирный потоп.
— Надо бы сообщить, — хмурюсь я, пролезая в отверстие люка. — Иначе всю школу затопит.
— Не нуди! Сейчас вернемся в зал и отправим спасателям СМС-ку анонимную. Не успеет затопить!
— М-м-м, — морщусь я, отмахивая пыль и паутину. Осматриваюсь. По туннелю трубы черные проходят.
— Поползли, — кивает она. — Нам важно остаться незамеченными!
— Нам бы школу спасти. — сам себя не узнаю. И чего я такой правильный? Нотации деда превратили меня в пай-мальчика. Скучновато. Но… Все же нормальные кругом, да? И я таким буду.
Держимся.
— Ой, да че школа, — отмахивается, виляя бедрами в позе кошечки. Я за ней ползу, отгоняя соблазняющие картинки из головы. — Себя бы щас спасти. Меня просто уже из четырех школ исключили.
— А?..
— Долго рассказывать. Там я не виновата… Оно само.
— А.
Доползаем до места, откуда звучит музыка. Смотрим вниз. Люк почти над сценой.
— Если пролезть дальше, будет еще один люк. — уверяет, доставая из откуда ни возьмись пирожок. — Будешь? — сует мне под нос. Я отшатываюсь, башкой в трубу врезаюсь. Звездочки мерцают перед глазками.
Принюхиваюсь. Жареный.
— С картошечкой и луком. — откусывает сразу половину и мне снова сует. — Я в местную столовку щас сбегала. Они уже на завтра пекут.
— И че… Уже продают? — глухим голосом. Откусываю маленький кусочек, раз ей так надо. Но мне, как бы, не надо.
Эта девчонка такая странная…
— Нет. Я позаимствовала. Они не заметили, я ползла до печки по-пластунски. Потом под плитку залезла, там ждала и ела. Сплетни прикольные подслушала. А че этот спектакль? Дно какое-то! Ску-учно.
— А?..
— У меня сейчас с финансами туго. Ой, да че им… — отмахивается. — Верну попозже.
