Двигатель квадроцикла ревёт подо мной, когда я выжимаю из него всё до последнего, рву по снегу и грязи. Глаза без остановки сканируют местность — мы всё ещё держимся по следу Призрака. Холодный ветер хлещет по лицу, но я почти не замечаю этого.

Я думаю только об одном — найти Айви.

А потом я разорву Валека на ёбаные куски.

— Есть что-нибудь? — голос Тэйна трещит в комме у меня в ухе.

— Пока нихрена, — рычу я, злость распирает грудь. — Какого чёрта Призрак так быстро двигается пешком?

— Он не думает, — вклинивается Чума, голос холодный и клинический, как всегда. — Он просто следует инстинктам. Чистый звериный альфа-драйв. Он приведёт нас прямо к ней.

Я сжимаю зубы, ненавидя, насколько Чума прав. Призрак может быть диким зверем, но сейчас его инстинкты работают лучше всей нашей навороченной техники. Руки сильнее сжимают руль, когда в голове всплывает момент, как я повёлся на трюк Валека.

Тупо. Так блять тупо.

— Там! — окрик Тэйна выдёргивает меня из мыслей.

Я следую за его жестом и вижу это. Огромные отпечатки армейских ботинок в снегу, ведущие к железнодорожным путям вдалеке.

Мы вжимаем газ, сокращая дистанцию. Подъезжая к путям, я с неприятным чувством понимаю — направление слишком знакомое.

— Эти рельсы, — бормочет Чума, озвучивая мои мысли. — Они ведут к аутпосту у границы с Вриссией.

— Ну конечно, блядь, — выплёвываю я, ярость закипает в животе.

Голос Тэйна натянут до предела.

— Валек никогда раньше не питал любви к Вриссии. С чего вдруг сейчас? Есть шанс, что он вёз её к безопасной зоне у границы.

— Да мне насрать на его мотивы! — огрызаюсь я, резко поворачиваясь к нему. — У него Айви — и это всё, что имеет значение. Прости уж, что я не доверяю его сраному змеино-ублюдочному заду после того, как он меня отравил.

Мы замолкаем, напряжённо следуя по следам. Единственные звуки — рёв моторов и хруст снега и грязи под колёсами. Мысли несутся вскачь, снова и снова прокручивая момент, когда я ослабил бдительность. Я был слишком занят Айви, слишком доволен собой.

А Валек играл мной, как на чёртовой скрипке.

— Ты слишком себя грызёшь, — голос Тэйна врывается в поток самоненависти, будто он читает мои грёбаные мысли. — Валек обвёл нас всех.

Я хохочу — резко, горько.

— Ага, но именно я — тот идиот, что повёлся на его «связь» и прочую херню. Я должен был понять. Должен был знать, что ему плевать на кого угодно, кроме себя.

— Нам всем следовало это понять, — добавляет Чума, неожиданно мягко. — Валек всегда был дикой картой. Мы расслабились.

— Охуенно это ей сейчас помогает, — бурчу я и ещё сильнее выжимаю газ.

Мы едем дальше молча. Пейзаж размывается, след тянется бесконечной линией через дикую местность. Постоянная вибрация квадроцикла делает мышцы деревянными, яд всё ещё жжёт и ноет в животе, но мне плевать. Физическая боль — ничто по сравнению с узлом вины и ярости внутри.

Рельсы выводят нас к краю долины, и я резко бью по тормозам, увидев, что внизу. Сердце почти останавливается.

Поезд сошёл с рельсов. Дым и пламя валят из искорёженных вагонов.

Но не это приковывает взгляд.

Вриссийские солдаты кишат вокруг, как муравьи на рассыпаном сахаре. Их зимний камуфляж почти сливается с белизной ландшафта. Гладкие ховеркрафты, созданные для такой местности, носятся туда-сюда, вздымая тучи снега.

— Ебать меня… — выдыхаю я, живот сводит узлом.

Тэйн уже достал бинокль и сканирует хаос внизу. Его челюсть сжимается — я понимаю, что всё хреново, ещё до того, как он открывает рот.

— Они их взяли. Айви, Призрака и Валека.

Я вырываю бинокль из его рук, игнорируя раздражённый звук. Руки дрожат от чистой, неразбавленной ярости и адреналина, пока я отчаянно ищу Айви среди этого ада.

Вот она.

Кровь леденеет, когда я вижу, как её безвольно грузят в один из ховеркрафтов. Длинные рыжевато-каштановые волосы свисают, скрывая лицо. Она не шевелится.

— Эти ёбаные сукины дети! — рычу я, швыряя бинокль обратно Тэйну. Я газую, готовый сорваться вниз в долину и устроить ад.

Рука Тэйна сжимает моё плечо — железно, намертво.

— Стоять, Виски.

Я разворачиваюсь к нему, оскалившись.

— Ты охуел? «Стоять»? У них Айви! Наша ёбаная омега!

— Я знаю, — отвечает Тэйн тихо, сдавленно. — Но мы не можем просто ломануться туда сломя голову… Нам нужно держаться на расстоянии, идти по следу. Понять, куда они её везут.

— Ты совсем ебанулся?! — шиплю я, бешено размахивая рукой в сторону долины. — Они грузят её прямо сейчас! Нам надо действовать!

Холодный голос Чумы разрезает мою ярость.

— Тэйн прав. Если атакуем сейчас, рискуем потерять их окончательно. Лучший вариант — проследить до точки назначения.

Мне хочется спорить. Послать их обоих нахуй. Каждая клетка тела орёт, требуя рвануть вниз и вытащить Айви. Но рациональная часть мозга — маленькая, злая, но всё ещё живая — понимает: они правы.

— Ладно, — рычу я, сжимая и разжимая руки на руле квадроцикла. — Но как только узнаем, куда они направляются, все договорённости идут к чёрту.

Тэйн кивает, снова поднимая бинокль.

— Согласен.

Мы наблюдаем в напряжённой тишине, как вриссийцы заканчивают погрузку пленных и оборудования. Ховеркрафты поднимаются в воздух строем, взметая снег, и уходят глубже на территорию Вриссии. Мы даём им фору, прежде чем двинуться следом, держась на безопасной дистанции.

Путь тянется бесконечно. Каждая секунда — ещё одна секунда, когда Айви в опасности. Ещё одна секунда, когда эти вриссийские ублюдки могут причинять ей боль. Воображение разгоняется, подсовывая такие картины, от которых меня начинает мутить.

Наконец, спустя, кажется, часы, ховеркрафты замедляются. Вдалеке вырастает массивное сооружение, торчащее из снежного ландшафта. Острые углы, усиленные стены, сторожевые башни по периметру.

— Какая-то исследовательская база, — бормочет Чума, голос напряжён.

Живот ухает вниз, когда я вижу, как ховеркрафты снижаются к зданию. В боку конструкции раздвигается огромная дверь, открывая зев ангара. Один за другим аппараты исчезают внутри.

Мы загоняем квадроциклы за каменистый выступ, получая хоть какое-то укрытие, и продолжаем наблюдать. Тэйн снова вцепился в бинокль.

— Начали выгрузку, — докладывает он сухо. — Я вижу Призрака и Валека. Они… они выглядят паршиво.

Я снова вырываю бинокль, сердце колотится. Я вижу, как из одного ховеркрафта вытаскивают массивное тело Призрака. Он едва в сознании, движения вялые, несогласованные. Что бы они ему ни вкололи, это было адски мощно. Он выглядит… сломленным.

Следом тащат Валека, и по моему лицу расползается хищная ухмылка, когда я вижу, в каком он состоянии. Лицо — сплошная каша из синяков и крови, он сильно хромает.

Так ему и надо.

Надеюсь, Призрак успел разорвать его на части, прежде чем их скрутили.

Но удовлетворение быстро гаснет — я смотрю, как их уводят вглубь комплекса. Через несколько мгновений из другого ховеркрафта выходит новая группа солдат.

И вот она.

Дыхание застревает в горле, когда я вижу, как они наполовину тащат, наполовину несут Айви к входу. Голова безвольно свешена, и я успеваю разглядеть лицо. На щеке расползается злой синяк, когда она спотыкается в снегу.

— Айви… — шепчу я, грудь сжимает боль, которой я не могу дать имя.

Я беспомощно смотрю, как её уводят внутрь. Огромная дверь сдвигается и захлопывается за ними с такой окончательностью, что кровь стынет в жилах. Бинокль выскальзывает из онемевших пальцев и с грохотом ударяется о квадроцикл.

— Блядь, — бормочу я, проводя рукой по волосам. — БЛЯДЬ.

Мне хочется орать. Хочется рвануть туда и разнести это место голыми руками. Но я знаю — это самоубийство. Нас меньше, у них лучше оружие, и мы понятия не имеем, что нас там ждёт.

— Каков план? — спрашиваю я, поворачиваясь к Тэйну. Ненавижу, как отчаянно это звучит. Но мысль о том, что Айви там, одна и напуганная, и с ней делают чёрт знает что, разрывает меня изнутри.