— Шабаш! По домам!

Все начали суетиться с вениками и ведрами для мусора. Подняв голову, я увидел, как Жига подмигнул своим подпевалам, они быстро собралась и вышли первыми.

Слишком быстро.

«Ждут, — понял я. — Стоят сейчас за углом. Хотят добавки».

Я не стал спешить.

— Ты чего копаешься? — буркнул Семен, проходя мимо.

— Убираюсь, мастер! Чтоб чисто было!

Уходя, сгреб ладонью со своего верстака кучку мусора. Это была натуральная «адская смесь»: острая стальная стружка, наждачная крошка, мелкая, как пудра, металлическая пыль.

Натянул картуз, ссутулился и пошаркал к выходу. Внешне — забитый, испуганный мальчишка, боящийся собственной тени. Внутри — пружина, сжатая до предела.

«Думаете, будет весело? — холодно подумал я. — Будет».

Выйдя за ворота, я сразу свернул в переулок.

Шаги за спиной раздались почти мгновенно. Хлюп-хлюп-хлюп. Не таились. Шли уверенно, по-хозяйски. Прошел еще десять метров и остановился.

Ведь на меня вышли двое…

— Ну что, Сенька, — прошипел Жига сзади. — Добегался.

Глава 6

Я, медленно встав к нему вполоборота, чтобы держать в поле зрения всех, включая двойку спереди, спросил:

— Чего тебе, Жига? Скучно стало?

Он остановился в паре шагов и явно чувствовал себя хозяином положения. Рядом с ним злобно скалился мелкий гаденыш, Хорек. А путь из переулка мне перекрыли долговязый Щегол и плотный, покрытый оспинами Рябой.

— Должок за тобой, Сенька, — процедил Жига, сплюнув мне под ноги. — Ты моих ребят в дортуаре попортил. Федька с Гришкой теперь с пробитыми лапами ходют еле-еле.

Он сделал шаг ближе.

— Ты, гнида, порядка не знаешь. Старших не уважаешь. А порядок — он на уважении держится. Вот мы тебе сейчас объясним, как себя вести надо. Чтоб на всю жизнь запомнил!

Они ухмылялись, предвкушая легкую расправу.

Вот только я сдаваться был не намерен и, оглядев их, начал свою игру.

— А вы чего, шакалы? — бросил я подпевалам, выигрывая секунды. — Долго еще перед ним шапку ломать будете? Лизоблюды жиговские… Он жрет в три горла, а вы объедки подбираете.

Улыбка сползла с лица Рябого.

— Пасть закрой, вша! — рявкнул он.

Жига лишь рассмеялся.

— Ишь, как запел. А язык у тебя длинный, Сенька… Придется укоротить.

— Что, Жига, — снова повернулся я к нему, — а сам-то? Один на один слабо? Без стада ссышься?

Лицо Жиги налилось кровью.

— Много чести тебе, — зло бросил он. — Хватит лясы точить!

Он кивнул, и они двинулись на меня спереди и сзади.

Дистанция сокращалась. Три метра. Два.

Не став их дожидаться, я развернулся и рванул навстречу Щеглу и Рябому.

Резкий взмах правой рукой — и я разжал кулак прямо перед лицом Щегла.

«Адская смесь» — металлическая пыль, окалина и острая стружка — веером полетела ему в глаза.

— А-а-а-а! — взвыл пацан, бросая палку и хватаясь за лицо.

Не останавливаясь ни на долю секунды я с ходу, без замаха, всадил носок ботинка ему между ног. Щегол с воем повалился набок, освобождая проход.

Оставался Рябой. Он опешил, не ожидая от меня такой прыти. Этого мгновения мне хватило.

Прыжок — и острый, костлявый локоть снизу вверх врезался ему в скулу. Удар получился что надо, голова мотнулась, он пошатнулся, теряя ориентацию.

Путь свободен! И я рванул вперед, проскакивая между обоими.

Легкие обожгло огнем. Впереди был свет улицы. Еще десять метров… Но чуда не случилось. Это тело было слишком слабым. Сенька недоедал годами. Ноги налились свинцом, дыхание сбилось на хрип. А за спиной я услышал тяжелый, быстрый топот.

Тяжелая лапа рухнула мне на плечо, рванула назад. Меня крутануло. Я не стал сопротивляться инерции — наоборот, использовал ее. Разворачиваясь, вслепую наотмашь выбросил кулак, целясь в лицо врага. Костяшки чиркнули по скуле Жиги. Он рявкнул, но не отступил. Навалился всем весом, сшибая меня с ног и впечатывая спиной в стену. Тут же сбоку налетел подоспевший Хорек, хватая меня за руки.

Конечно, на что еще этот сученыш годен?

— Держи его! — хрипел Жига, прижимая меня к кирпичам предплечьем.

Нас скрутило в один рычащий клубок. Силы были неравны, но я еще трепыхался. Жига приблизил свое лицо к моему.

— Ну все, гнида, — просипел он. — Допрыгался.

Я не стал ждать и резко мотнул головой вперед. Лбом — прямо ему в переносицу.

ХРЯСЬ!

Звук удара прозвучал сухо и страшно. Жига захлебнулся криком. Из его носа хлынула темная кровь, заливая рот и подбородок. Он инстинктивно отшатнулся, хватаясь за лицо. Это был мой шанс. Я дернулся, пытаясь вырваться из захвата Хорька, и даже успел пнуть его пяткой в голень. Но Жига был крепким парнем. Боль лишь привела его в бешенство. Сплевывая кровь, он снова кинулся на меня. Теперь в его глазах не было куража — только желание убивать.

— Убью! — взревел он и замахнулся кулаком, метя мне в висок.

Я дернулся, но Хорек держал крепко. Увернуться я не успевал.

«Конец», — мелькнула холодная мысль.

И тут тишину разорвал истошный, панический крик:

— ГОРОДОВОЙ!

Из-за угла, размахивая руками, вылетел Спица.

— Городовой со Стременной бежит! Сюда! Бежим, братцы!

Крик был таким натуральным, таким испуганным, что Жига замер. Его кулак застыл в сантиметрах от моего лица.

— Сука… — выдохнул Жига, озираясь. Попасться полиции мало приятного.

Он зло глянул на меня бешеными глазами, утирая кровавые сопли.

— Бежим, Сенька!

Спица подхватил меня под руку, и мы понеслись со всех ног. Погони за нами не было.

Наконец, пробежав метров сто, мы заскочили в подворотню.

— Видал… как я их? — тяжело дыша, прокричал Спица, и в его голосе слышна мальчишеская гордость. — Про городового-то… Сбрехал, конечно.

Этот тощий, лопоухий парень только что спас мою шкуру. Не силой, которой у него не было. Умом и находчивостью.

Пытаясь отдышаться, я только кивал, и лишь спустя минуту смог подать голос:

— Молодца, Спица! — хрипло ответил я. — Здорово ты придумал. Голова у тебя варит!

Выглянув из подворотни и не заметив ничего подозрительного, мы отправились в приют. Шли, ныряя из одной темной подворотни в другую, пересекая глухие дворы-колодцы, где эхо наших шагов тонуло в сырой тишине Спица держался рядом. Все еще взбудораженный, он то и дело оглядывался, ожидая погони.

— А я из лавки-то шел, мимо тебя как раз. Ну и вижу, драка идет! Как увидел, что они на тебя одного… Думаю, все, конец Сеньке… — Он нервно сглотнул. — А потом про городового как-то само придумалось. Испугался, жуть.

— И правильно сделал. Испугался, но прибежал и помог. Не всякий бы так сделал! Это главное.

— Здоровые они, черти! — пессимистично заметил Спица, вновь оглядываясь, не гонятся ли за нами. — Зря ты с Жигой закусился. Не теперь, так в другой раз застукают!

— Да, здоровые, что есть, того не отнять, — проворчал я больше для себя, чем для него. — Потому что жрут больше!

Спица согласно кивнул.

Мы помолчали, выходя на более широкую улицу. Боль в боку не утихала.

— Слышь, Спица. Я тут слышал… — понизил я голос до заговорщицкого шепота, будто у попечителей деньги кончаются. Говорят, на наш прокорм содержание урежут. Значит, нам еще меньше давать будут.

Глаза Спицы расширились. Перспектива того, что казенная бурда станет еще жиже, была пострашнее любой драки.

— Да ну? Правда, не врешь? Куда еще меньше-то? — пролепетал он.

— Правда. Вот и я о том же, — жестко сказал я, останавливаясь и глядя ему прямо в глаза. — Надо что-то делать. Хватит ждать, пока нам в миску бурды нальют. Самим добывать надо. Чтобы сильными быть. Чтобы такие, как Жига, нас ногами не пинали.

Слова подействовали. Страх в его глазах сменился неподдельным интересом.

— Самим? Это как?

— Рыбу ловить. Голубей на крыше бить. Мало ли способов?

— Рыбу… — Он вдруг оживился, глаза его загорелись. — Отец меня учил верши плести. Из ивовых прутьев. Такие ловушки, в них рыба сама заходит, а выйти не может.