Я просидел, наслаждаясь тишиной и запахом зелени, минут десять, затем раздался еле слышный скрип, и открылась дверь — та самая, единственная, через которую можно было зайти во дворик. И в проёме появился Владыка Севера. Хотя именно сейчас ему больше подходило его старое имя. Николай был одет совсем не как правитель: простой серый кафтан без украшений, но с карманами, подпоясанный грубым кожаным поясом, тёмные штаны и мягкие сапоги. Ни плаща, ни меха, ни золота. Даже волосы убрал назад обычным кожаным ремешком. А в руках он держал две огромные корзины.

Николай кивнул мне и сразу направился к мангалу. Он шёл налегке, как будто не грозный правитель Севера, а обычный дачник. Он поставил корзины на низкий столик возле мангала и, обернувшись ко мне, сказал:

— Это самое тайное место на всём Севере. Сюда вообще нельзя никому заходить. Только садовник может, но он с детства немой и писать не умеет — никому не расскажет, что здесь находится.

— Уютно здесь и красиво, — отметил я.

— И только здесь я могу позволить себе хоть немного побыть самим собой. Хочешь настоящего шашлычка?

— Из барашка?

— Из свининки.

— Ты ещё спрашиваешь?

Шашлыка захотелось ещё в тот момент, когда я увидел мангал. Вот прям до неприличия сильно захотелось. Честно говоря, я уже и забыл, что это такое. Здесь, в этом мире, мясных блюд хватало, и жаренных на вертеле в том числе. Но вот чтобы так: аккуратными красивыми кусочками, да на шампурах, когда сок и жир капает на угли, а они отвечают тем самым особым запахом… Запахом настоящего шашлыка. Нет, такого здесь не было. Я почувствовал, как у меня невольно потекли слюни при одном только предвкушении.

Николай поднял корзину с углями, высыпал часть в мангал. Затем достал из кармана небольшую коробочку, высыпал из неё себе в ладонь какой-то зелёный порошок и бросил его на угли. В ту же секунду в глубине мангала вспыхнуло мягкое оранжевое свечение, будто в углях пробудилась спрятанная искра. Пламя поднялось, зашипело, и через мгновение над мангалом потянулся ровный жар, отдающий сухим дымком. В этом мире даже шашлык уже не могли пожарить без магии.

Николай, убедившись, что угли разгораются как надо, достал из одной корзины большую глиняную чашу с кусками мяса, уже замаринованного и пахнущего специями. Поставил её на стол, после чего протянул руку к шампурам, взял один и принялся нанизывать на него мясо.

— Давай помогу, — предложил я, вставая с кресла.

— Не надо, сиди, — ответил Николай. — Мне нравится возиться с мясом, меня это успокаивает. Я в прошлой жизни любил шашлык жарить, хотя бы раз в месяц старался вырваться на природу.

— Хороший мангал у тебя, — заметил я. — Не у горанов часом заказывал?

— Зачем у горанов? У меня своя кузня есть, и кузнецы хорошие. Ты же не думаешь, что я верю в эти бредни про дикий огонь?

— Нет, не думаю.

— А коньячка хочешь?

— Коньячка? — переспросил я, потому как этот вопрос уже точно застал меня врасплох.

— Ну, чисто технически это кальвадос. Мы его из яблок делаем, потому как винограда у нас нет, а яблок — хоть одним местом жуй, — пояснил Николай. — Но коньячком мне его больше нравится называть. Звучит роднее.

— Его тоже сам делаешь?

— Нет, конечно. Это долго, да и не особо интересно. У меня же лекарей — целая артель. Они постоянно разные зелья варят. Я им дал рецепт, поставил технологию, вот они этим и занимаются. Сначала сидр из яблок делают, потом его перегоняют и в бочках дубовых выдерживают. Всё как положено. Я им сказал, что это очень важное зелье, так что они относятся к процессу со всей ответственностью.

Николай рассмеялся, я тоже не удержался. Да, хорошо быть грозным Владыкой и иметь артель зельеваров — без крепких напитков не останешься.

— На этом можно неплохо заработать, — заметил я. — Дистилляты здесь ещё не изобрели. Можно монополию создать, водка во все времена неплохо пополняла бюджет.

Николай покачал головой, уже доставая из корзины пузатый графин и два тяжёлых бокала с толстыми стенками.

— Не до водки сейчас, Вовка, — сказал он и разлил кальвадос по бокалам. — Да и смысл спаивать работящий народ?

— Можно споить врагов. Вон англичане китайцев на опий подсадили в своё время. А ты подсадишь на водку, ну… хотя бы чёрных альвов.

— Чёрных альвов? — переспросил Николай и рассмеялся.

— Ну а почему бы и нет. Вдруг им понравится.

Мы чокнулись. Владыка Севера сказал короткое «Будем!», и мы осушили бокалы. Напиток оказался удивительно мягким: сначала сладковатый, потом пошла немного резкая нотка, и в конце приятное тепло разлилось в груди.

— Неплохо, — сказал я. — Прям очень неплохо. Твои лекари постарались.

— Выпишу им премию, — ухмыльнулся Николай, проверил угли и принялся раскладывать шампуры с мясом на мангал.

И как только он закончил, и первые капли жира и мясного сока упали на угли, воздух наполнился тем самым запахом — от которого, говоря простыми словами, сносило крышу у голодного человека. А я был очень голоден, да ещё и аперитива тяпнул.

— Знаешь, Вовка, я много думал на тему развития и технологий, — сказал Николай, переворачивая шампуры. — Даже хотел железную дорогу здесь проложить. А потом понял: не стоит бежать впереди паровоза.

— Почему? — спросил я.

— Есть нехорошее предчувствие. Огневики ведь тоже много чего могли бы дать этому миру. Я уверен: они знают и про двигатели внутреннего сгорания, и про электричество. Но не двигаются в том направлении. Обходятся магией.

— Боятся конкуренции науки?

— Шаришь, Вовка! — Николай усмехнулся. — Против снайперской винтовки можно амулет придумать, он даже будет работать. Но ведь и пулю можно зачаровать. Один автомат — и можно отряд чёрных братьев положить. Но ведь и им автоматы дать можно. Я не уверен, что выиграю в такой гонке изобретений. И, похоже, огневики тоже не уверены. Поэтому никто не выпендривается. Всех устраивает нынешнее положение вещей. По мелочи я, конечно, внедряю разное. Карманы научил шить. Удобно ведь. Но больше делаю упор не на технологии, а на методы управления.

— Ну, да, — сказал я. — Такую социалку, как у тебя, и в нашем мире не в каждой стране найдёшь.

— Средневековый социальный пакет.

— Средневековый коммунизм под руководством абсолютного монарха, — поправил я. — Новая формация. Каждому по потребностям, от каждого — сколько Владыка решит.

Мы оба расхохотались. Просмеявшись, Николай снова принялся вертеть шампуры. С них снова закапал сок, и небольшой порыв ветра подхватил новую порцию дымка. И опять до боли знакомый запах жарящегося мяса ударил в нос.

Я смотрел на мангал, на то, как румянится мясо, как оно блестит от сока и жира, и видел в этом свою прошлую жизнь. Видел, как я точно так же стою у мангала: лето, озеро, друзья, жена, та тот момент ещё не бывшая, дети… Все о чём-то болтают, смеются, едят мясо прямо с шампуров… Накатило так, что аж дышать стало трудно.

— Налей ещё, — негромко проговорил я, еле справившись со спазмом, сковавшим горло.

Николай посмотрел на меня с пониманием и спросил:

— Напиться захотелось?

— Да. Прошлую жизнь вспомнил. И прям так отчётливо.

— Понимаю.

Гостеприимный хозяин снова разлил по бокалам янтарный напиток, мы чокнулись и молча выпили. Кальвадос лёг горячей волной, и тоска лишь усилилась. Может, как раз таки и от выпитого — организм молодой, крепкого алкоголя раньше не знал.

Шашлык дожаривался под наше молчание. Николай ловко снял шампуры, переложил мясо в большую чашу и унёс к столу. Из второй корзины он достал белоснежную скатерть, встряхнул её и разложил по столешнице. Потом выставил тарелки, положил приборы и достал из корзины пузатую бутыль холодного кваса.

— Забавно наблюдать, как Владыка Севера возится с тарелками, — не удержавшись, заметил я.

— Ага, — Николай усмехнулся. — Если бы мои подданные это увидели, решили бы, что меня враги зачаровали. Никто ведь не знает, чем я тут занимаюсь. Думают, что я какие-то тайные и опасные ритуалы провожу.