— Мы отрезаны?

— Наглухо, — он повернулся ко мне. За его спиной в стекле билась белая мгла. Ни зги не видно. — Дорогу заметет за час. Порталы в такую погоду не работают. Мы заперты здесь. Вдвоем.

— Втроем, — поправила я, кивнув в сторону двери. — Марисса во флигеле.

— Она не сунется сюда, — усмехнулся Рэйвен, и эта усмешка была хищной. — Она видела меня в гневе. Она знает: если она сделает шаг к главному дому, я её уничтожу.

Он вернулся к дивану и сел на пол, прямо на ковер, прислонившись спиной к подлокотнику у моих ног. Устало потер лицо ладонями, размазывая сажу.

— Я идиот, Алиса, — тихо сказал он. — Я позволил ей поставить этот контур. Я поверил ей, а не тебе.

Я посмотрела на его широкую спину, на бугрящиеся мышцы, на которых играли отсветы камина. Мне захотелось коснуться его. Утешить. Сказать, что он не виноват — Марисса обманывала его годами.

— Ты привык верить экспертам, — сказала я. — Это логика генерала. Но иногда... иногда нужно верить сердцу.

Он повернул голову и посмотрел на меня через плечо.

— Мое сердце молчало слишком долго, — признался он. — Оно было заморожено. Но сегодня, когда я увидел тебя в огне... я думал, оно разорвется.

В комнате повисла тишина. Не та, напряженная, что была раньше. А густая, интимная тишина двух людей, которые прошли через ад и выжили.

Казимир, почувствовав момент, тихонько улизнул на кухню, якобы проверить засов, но на самом деле — чтобы не мешать.

— Тебе нужно одеться, — сказала я, отводя взгляд от его обнаженной груди. — Ты замерзнешь.

— Мне жарко, — он усмехнулся. — Твоя «Алая Королева»... она все еще действует. Во мне столько энергии, что я могу растопить ледник.

Он вдруг поднял руку и накрыл мою забинтованную ладонь своей. Осторожно, едва касаясь.

— Спасибо, — прошептал он. — За то, что не дала мне умереть вчера. И за то, что боролась за наш дом сегодня.

— Это мой Сад, Рэйвен, — ответила я, глядя ему в глаза. — Я буду драться за него. И за тех, кто в нем живет.

Даже если этот «кто-то» — упрямый, властный дракон, который только учится быть человеком.

— Спи, — скомандовал он мягко. — Я подежурю здесь. Пока буря не утихнет, я не сомкну глаз.

Я хотела возразить, сказать, что он тоже устал, но тело меня не слушалось. Тепло, безопасность и присутствие Рэйвена действовали как снотворное.

Глаза закрывались сами собой.

Последнее, что я видела перед тем, как провалиться в сон — это профиль Рэйвена на фоне огня в камине. Он сидел неподвижно, как страж, охраняя мой покой.

И впервые за все время в этом мире я почувствовала себя по-настоящему замужем. Не за Герцогом. За Защитником.

Мир исчез.

Вчера он еще был: огромный, сложный, состоящий из дорог, гарнизонов, интриг и королевских указов. Сегодня от него осталось только белое, ревущее ничто за окном.

Я лежала на диване в гостиной, укутанная в кокон из одеял, и слушала, как буря пытается разобрать мой дом по кирпичику. Стены дрожали. Балки стонали, сопротивляясь напору ветра, но этот стон был не жалобным, а упрямым. Дом держался. «Железная Вишня» на воротах вросла корнями в скалу, держа периметр, а «Алая Королева» во дворе, хоть и раненая, пульсировала теплым ядром, не давая морозу проморозить нас насквозь.

Я попыталась пошевелиться и тут же зашипела сквозь зубы.

Руки. Мои бедные руки.

Обезболивающая мазь, наложенная Рэйвеном ночью, впиталась, и теперь ожоги напоминали о себе тупой, дергающей болью. Казалось, под бинтами кто-то натянул кожу слишком туго. Плечи ломило, тело было тяжелым, словно налитым свинцом — плата за магический выброс.

— Не шевелись.

Голос донесся из кресла напротив. Низкий, спокойный, с той особой хрипотцой, которая бывает у мужчин по утрам.

Я повернула голову.

Рэйвен не спал. Я не знала, спал ли он вообще. Он сидел в глубоком кресле, вытянув длинные ноги к огню. На нем были простые черные брюки и расстегнутая на пару верхних пуговиц белая рубашка — та самая, моя, которую он надел вчера. Рукава были закатаны до локтей, открывая сильные предплечья с темными волосками.

Он выглядел... домашним. И от этого — еще более опасным. Как тигр, который лениво лежит на ковре, но готов прыгнуть в любую секунду.

В его руках была книга, но он не читал. Он смотрел на меня.

— Который час? — спросила я. Голос был слабым, как шелест сухой травы.

— Полдень, — ответил он, захлопывая книгу и откладывая её на столик. — Хотя какая разница? Солнца сегодня не будет. И завтра тоже.

Он встал. В полумраке гостиной, освещенной лишь отблесками камина, он казался огромным. Я невольно сжалась под одеялом, вспоминая вчерашнюю ночь. Поцелуй. Вкус его губ. То, как он прижимал меня к себе.

Сейчас, при свете дня (пусть и условного), это казалось сном. Бредом воспаленного сознания.

Но Рэйвен подошел к дивану, и я поняла — не сон.

Он наклонился надо мной, уперевшись руками в спинку дивана, и я оказалась в ловушке его запаха. Мороз, озон и терпкая нота мужского тела.

— Как руки? — спросил он, не касаясь меня, но сканируя взглядом.

— Терпимо. Жить буду.

— Будешь, — кивнул он серьезно. — Я не позволю иного.

Он выпрямился и отошел к столику, где под серебряным колпаком что-то стояло.

— Тебе нужно поесть. Ты потеряла много энергии.

— Я не голодна... — начала я, но мой желудок предательски заурчал, опровергая ложь.

Рэйвен усмехнулся. Уголок его губ дернулся вверх, и от этого простого движения у меня внутри что-то екнуло. Он больше не носил маску «Ледяного Герцога». Передо мной был просто мужчина, который заботился о своей женщине.

— Садись, — скомандовал он.

Я попыталась опереться на локти, чтобы приподняться, но резкая боль в ладонях заставила меня вскрикнуть и упасть обратно на подушки.

— Я же сказал — не шевелись! — в его голосе прорезался рык.

В одно мгновение он оказался рядом. Подсунул руку мне под спину, легко, как куклу, приподнял и взбил подушки, устраивая меня полусидя. Его прикосновения были уверенными, но осторожными. Он обращался со мной как с хрустальной вазой, которая уже дала трещину.

— Я сама могу... — пробормотала я, чувствуя, как горят щеки. Беспомощность раздражала. Я привыкла все делать сама. Таскать мешки, копать землю, решать проблемы. А теперь я не могла даже подушку поправить.

— Сама ты можешь только лезть в магический огонь, — отрезал он. — В остальном пока поломаешься на моем попечении.

Он пододвинул маленький столик к дивану. Снял колпак с тарелки.

Куриный бульон. Густой, золотистый, с плавающими в нем кружочками моркови и зеленью. Аромат был таким уютным, что у меня защипало в глазах. Рядом лежали гренки из белого хлеба.

Рэйвен сел на край дивана. Взял ложку. Зачерпнул бульон, подул на него, проверяя температуру.

И поднес ложку к моим губам.

Я замерла.

Это было... слишком. Слишком интимно. Слишком неправильно. Герцог дель Тор, генерал Империи, кормит с ложечки свою ссыльную жену.

— Открой рот, Алиса, — тихо сказал он. — Не заставляй меня применять силу. Или магию.

Я посмотрела ему в глаза. В них не было насмешки. Только спокойная, темная решимость. Он принял эту роль — сиделки, защитника, слуги — и исполнял её с той же дотошностью, с какой планировал военные кампании.

Я приоткрыла рот.

Бульон был божественным. Горячим, наваристым, соленым ровно настолько, насколько нужно. Тепло разлилось по пищеводу, согревая изнутри.

— Вкусно? — спросил он, зачерпывая вторую ложку.

— Да... Ты сам готовил?

— Казимир помогал. Он резал, я варил. Твой домовой, кстати, дезертировал на чердак. Сказал, что у него стресс и ему нужно пересчитать запасы шерсти.

Я слабо улыбнулась. Казимир просто тактично оставил нас одних. Старый сводник.

Мы ели в тишине. Только звяканье ложки о фарфор и вой ветра за стенами. Рэйвен кормил меня методично, терпеливо вытирая салфеткой капли с моего подбородка. Каждый раз, когда его пальцы касались моей кожи через салфетку, меня пробивало током.