Они выстрелили вверх, как капкан.

— Что?! — Марисса попыталась отпрыгнуть, но было поздно.

Черные корни, твердые как сталь, обвили её лодыжки, сжимаясь с хрустом. Красные корни оплели талию и руки, прижимая их к телу.

Она завизжала — звук, от которого лопались барабанные перепонки.

— Пусти! Я сгною тебя!

Её тело вспыхнуло серым огнем. Она пыталась разложить корни, превратить их в труху.

Я чувствовала, как умирает дерево. Как гниль ползет по каналам связи прямо в меня. Мои вены на руках почернели. Меня начало трясти. Я отдавала свою жизненную силу, чтобы компенсировать некроз.

— Держу... — хрипела я, чувствуя, как сознание начинает мутнеть. — Я держу тебя, сука. Ты никуда не уйдешь.

Марисса билась в путах, как муха в паутине. Шипы «Железной Вишни» пробили её магическую защиту и вонзились в тело. Черная кровь — не человеческая, а какая-то маслянистая жижа — потекла по корням.

Она была обездвижена. Но я слабела. Секунда, две — и она прорвется.

Мне нужна была помощь.

— Рэйвен! — закричала я, вкладывая в этот крик остатки голоса. — СЕЙЧАС!

Сверху, с проломленной крыши, раздался грохот. Кусок балки рухнул вниз.

А следом за ним, в облаке снежной пыли и ледяной крошки, спрыгнул он.

Рэйвен.

Он был без шлема. Его лицо было залито кровью из рассеченной брови, доспех помят. Но в его руках сиял меч. И этот меч сейчас был не просто сталью.

Рэйвен не читал заклинаний. Он превратил свое падение в удар. Он сконцентрировал всю свою магию, всю свою ненависть и всю свою любовь в одной точке — на острие клинка.

«Копье Правосудия».

Марисса подняла голову. В её черных глазах отразился летящий на неё синий силуэт.

— Нет... — прошептала она.

Удар был страшным.

Меч Рэйвена, окутанный абсолютным холодом, вошел в грудь Мариссы, пробил её насквозь и вонзился в пол, пригвоздив ведьму к перекрытиям.

ХРУСТЬ!

Звук был таким, словно раскололся айсберг.

От точки удара во все стороны побежали мгновенные трещины льда. Корни, держащие Мариссу, замерзли и стали твердыми, как алмаз.

Марисса замерла. Её рот был открыт в немом крике. Тьма, клубившаяся вокруг неё, задрожала и начала рассеиваться, втягиваясь обратно в рану.

Её тело начало сереть и рассыпаться.

— Ты... — прошелестела она, глядя на Рэйвена стекленеющими глазами. — Ты... сдохнешь...

— Я буду жить, — ответил Рэйвен, поворачивая клинок в ране. — Счастливо.

Марисса рассыпалась. Она не умерла как человек. Она просто превратилась в кучу серого пепла, который тут же разметало ветром, гуляющим по разрушенной комнате.

Бездна забрала свой аватар.

На улице раздался грохот. Это Костяная Виверна, потеряв связь с хозяйкой, рассыпалась грудой костей прямо на крышу конюшни.

Тишина.

Внезапная, оглушительная тишина накрыла «Черный Утес».

Гул земли прекратился. Красное марево на горизонте начало бледнеть. Орда, лишенная воли и магии, остановилась и начала распадаться.

Я разжала руки.

Корни, державшие Мариссу, медленно ушли под пол, обратно в землю.

Я попыталась вздохнуть, но воздуха не было. Мои легкие горели. Перед глазами плясали черные мушки.

Связь с Садом, которую я держала на пределе сил, оборвалась. Меня словно выключили из розетки.

— Алиса!

Рэйвен, пошатываясь, выдернул меч из пола и бросился ко мне.

Я видела его лицо — искаженное страхом, перепачканное кровью и пеплом. Он был самым прекрасным, что я видела в жизни.

— Мы... выпололи... сорняк... — прошептала я, пытаясь улыбнуться. Губы не слушались.

Ноги подогнулись. Пол качнулся мне навстречу.

Я не почувствовала удара. Сильные руки подхватили меня у самой земли.

— Не смей, — голос Рэйвена доносился словно через слой ваты. — Не смей закрывать глаза! Алиса!

Но темнота была такой мягкой. Такой манящей. В ней не было боли. Не было обожженных рук. Не было страха.

Я позволила себе упасть в неё.

«Я сделала это, — была моя последняя мысль перед тем, как сознание погасло. — Я спасла свой Сад».

от лица Рэйвена

Мир не рухнул с грохотом. Он не взорвался, как флигель Мариссы, и не рассыпался в прах, как тело проклятой ведьмы.

Конец света наступил беззвучно.

Он пришел в тот момент, когда веки Алисы сомкнулись, и её тело в моих руках стало тяжелее, чем самая прочная латная броня.

Я стоял на коленях посреди того, что еще час назад было уютной спальней, а теперь напоминало поле боя после артиллерийского обстрела. Сквозь дыру в крыше падал серый, равнодушный пепел, смешанный с редкими снежинками. Ветер трепал обрывки штор. Но я не чувствовал холода.

Я чувствовал пустоту.

Она разверзлась у меня в груди, там, где еще недавно билось второе сердце — наша связь. Серебряная нить, натянутая между нами, не лопнула со звоном. Она просто истаяла, как иней на солнце, оставив после себя фантомную боль ампутированной конечности.

— Алиса... — позвал я.

Мой голос был похож на скрежет ржавого металла.

Она не ответила. Её голова безвольно откинулась на мое плечо. Лицо было белее мела, и на этом белом фоне особенно страшно выделялась тонкая струйка крови, застывшая в уголке губ.

Я перевел взгляд на её руки.

Бинты, которыми я так старательно обматывал её ладони, почернели. Но это была не грязь и не сажа. Ткань пропиталась чем-то темным, маслянистым. Я осторожно отогнул край повязки.

Вены на её запястье вздулись и стали серыми, как старый свинец. Эта серость ползла вверх, к локтю, к плечу, к шее.

Некроз. Магическое иссушение.

Она не просто использовала свою силу. Она пропустила через себя смерть, чтобы удержать Мариссу. Она стала проводником для гнили, чтобы спасти меня.

— Дыши, — приказал я ей. Это был приказ генерала, который привык, что мироздание подчиняется его воле. — Я запрещаю тебе умирать. Слышишь? Это приказ!

Но её грудь даже не дрогнула.

— Хозяин...

Шорох раздался из-под груды обломков, где раньше стоял туалетный столик.

Я поднял голову. Мои глаза, наверное, были страшными, потому что Казимир, выбравшийся на свет, вжался в пол.

Домовой изменился. Он больше не был упитанным, лоснящимся хранителем, каким стал благодаря магии Алисы. Он стал прозрачным. Сквозь его тельце просвечивали доски пола. Его шерсть посерела и осыпалась клочьями.

Дом умирал вместе с Хозяйкой.

— Лекаря! — рявкнул я. — Живо! Найди мне любого, кто умеет держать скальпель!

— Бесполезно, — прошелестел домовой. Его голос был тихим, как сквозняк. — Лекари тут не помогут, Ваша Светлость. Она пуста.

Казимир подполз ближе, глядя на Алису с такой тоской, что мне захотелось выть.

— Дерево выпило её, — продолжил он. — Корни взяли всё. Чтобы удержать Ведьму Бездны, нужна была жертва. Хозяйка отдала себя. До капли. Это иссушение души, сир. Оттуда не возвращаются.

— Заткнись! — я вскочил на ноги, прижимая Алису к себе.

Она была такой легкой. Пугающе легкой. Словно из неё вынули саму суть, оставив только оболочку.

Я не мог оставаться здесь, среди руин. Мне казалось, что стены давят на меня, что запах гари забивает легкие. Мне нужно было на воздух. К Источнику.

Я шагнул к выходу, перешагивая через балки.

— Куда вы? — пискнул Казимир, тая на глазах.

— К Дереву, — бросил я. — Если оно забрало её жизнь, я заставлю его вернуть долг. Или выкорчую его собственными руками.

Я спускался по лестнице, не чувствуя ступеней. В голове билась одна мысль: «Не успел. Опять не успел».

Всю свою жизнь я опаздывал. Я опоздал понять, что Марисса — чудовище. Я опоздал увидеть в Алисе Истинную. Я опоздал защитить её.

В холле было пусто. Двери нараспашку.

Я вышел на крыльцо.

Двор встретил меня шумом.

Битва закончилась. Последние очаги нежити были подавлены. Солдаты, грязные, окровавленные, но живые, бродили среди гор трупов. Кто-то перевязывал раны, кто-то добивал шевелящиеся останки.