Его лицо было забрызгано черной кровью. Грудь тяжело вздымалась. Но в глазах, горящих синим огнем, я увидела такой дикий восторг, что у меня подогнулись колени.

Он улыбался. Хищно, гордо.

«Моя валькирия», — услышала я его голос в своей голове. Это была наша связь. Чистая мысль, переданная через метку. «Жги их, Алиса. Жги их всех».

— А ну пошли вон из моего дома! — заорала я, хватая вторую банку. — Рэйвен, загоняй их в кучу!

Дракон услышал команду.

Он вскинул меч.

— Ледяной Вихрь!

Он закрутил магию, создавая воронку в центре прорыва. Ветер подхватил мелких упырей, сбивая их в плотную массу, не давая разбежаться.

— Сейчас! — крикнула я.

Я швыряла банки одну за другой. Казимир корректировал полет.

Дзынь! Дзынь! Дзынь!

Внизу расцветал сад смерти.

Каждое попадание превращало мертвеца в клумбу. Взрывная сила косточек разбрасывала шрапнель, и каждый осколок, попадая в соседнего монстра, мгновенно прорастал, пуская корни в мертвую плоть.

Это было жутко. И это было прекрасно.

Нежить, которая не боялась меча и холода, панически боялась агрессивной, неудержимой Жизни. Они пытались бежать, но корни хватали их за ноги, оплетали, выпивали их темную энергию, превращая её в листья и цветы.

Через пять минут прорыв был ликвидирован.

Во дворе возвышался холм из цветущих трупов. Запах гари и гнили сменился удушливым, сладким ароматом черемухи и вишни.

— Отступают! — заорал Даррен, стоя на горе из поверженных тел. — Они отступают!

Действительно, остатки волны, те, кто не успел войти во двор, попятились к лесу. Они потеряли вожака (Тролля) и столкнулись с магией, которую не понимали.

— Не расслабляться! — рявкнул Рэйвен. — Сомкнуть щиты! Забаррикадировать пролом телами!

Он взбежал на крыльцо и посмотрел на меня.

— Ты как? — он не кричал, но я слышала его прекрасно.

— Банки кончились! — крикнула я в ответ, показывая пустую корзину. Руки тряслись так, что я вцепилась в перила, чтобы не упасть. Бинты пропитались кровью — швы на ожогах разошлись от напряжения.

— Уходи с балкона! — приказал он. — Это была только первая волна!

Внезапно снизу, с первого этажа, раздался пронзительный женский визг.

— Крысы! Они на кухне!

Марта.

Я похолодела. Мы забыли про тыл. Подвальные окна! Или канализация!

— Я разберусь! — крикнула я Рэйвену и бросилась обратно в коридор.

— Алиса, стой! — полетело мне в спину, но я уже бежала к лестнице.

Кухня была полем боя другого масштаба.

Пол в углу, где стоял ларь с мукой, был прогрызен. Оттуда, из темной дыры, лезли твари.

Крысы-нежить. Размером с кошку, лысые, с горящими глазами и длинными желтыми зубами. Их было десятка два.

Служанки забрались с ногами на столы и визжали. Марта отбивалась скалкой от особо наглой твари, которая пыталась укусить её за лодыжку.

У меня не было оружия. Банки кончились.

Я схватила с пола тяжелую чугунную сковороду.

— Прочь! — заорала я, замахиваясь на крысу, которая прыгнула на стол.

Удар получился смачным. Тварь отлетела в стену и сползла черной кляксой.

Но их было много. Они окружили меня, щелкая зубами. Одна из них прыгнула мне на спину, вцепившись когтями в жилет.

— А ну брысь!

Вдруг из-под стола вылетел маленький, яростный вихрь.

Казимир.

Домовой выглядел устрашающе. Он где-то нашел (или украл у солдат) флягу с эликсиром и, судя по запаху, выпил её залпом.

Его шерсть стояла дыбом и искрилась. Глаза горели как фары. Он стал в два раза больше обычного.

В его лапах была не просто кочерга. Это был сияющий меч возмездия (ну, по крайней мере, раскаленная докрасна кочерга).

— Это моя кухня! — взревел он басом (магия эликсира меняла даже голос). — Мои запасы! Моя крупа! Вон, паразиты!

Он врезался в стаю крыс как шар для боулинга.

Он бил их кочергой, пинал ногами, хватал за хвосты и швырял в печь.

— Получи! И ты! Куда полезла к маслу, дрянь?!

Крысы, столкнувшись с взбесившимся хранителем очага, растерялись. Они были нежитью, но домовой — это древняя магия. А пьяный домовой на стимуляторах — это стихийное бедствие.

Я сбросила с себя крысу, раздавив её каблуком, и помогла Марте добить остальных сковородой.

Через минуту кухня была зачищена. Пол был усеян трупиками грызунов.

Казимир стоял посреди побоища, тяжело дыша, опираясь на кочергу.

— Фух... — выдохнул он, и изо рта у него вырвалось облачко пара. — Кажется, всех уложили. Хозяйка, этот твой эликсир... забористая штука. У меня хвост чешется так, что хочется стены грызть.

Я сползла по стене на пол, роняя сковороду. Смех — истерический, нервный — подступил к горлу.

— Ты герой, Казимир. Я тебе медаль выдам. Из шоколада.

Внезапно гул снаружи изменился.

Топот и рев стихли. Наступила ватная, давящая тишина.

Но эта тишина была страшнее шума битвы.

Я почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. Воздух стал плотным, вязким. Запахло озоном и... той самой гнилой сладостью, которая сопровождала Мариссу.

— Хозяйка... — прошептал Казимир, и его эйфория мгновенно исчезла. Он прижал уши. — Там... там что-то большое. Очень большое. И очень злое.

Я поднялась на ноги. Посмотрела в окно.

Небо над лесом потемнело окончательно. А потом, разрывая тучи, на горизонте появилась Тень.

Она летела низко над верхушками деревьев. Гигантская тварь. Костяная виверна. Её крылья были сотканы из тьмы и лохмотьев кожи. Грудная клетка была пуста, и в ней горел зеленый огонь.

А на шее чудовища восседала фигура.

Марисса.

Но это была уже не та женщина, что сбежала вчера.

Она изменилась. Её кожа стала серой, как пепел. Глаза — черными провалами без белков. Вокруг неё клубилась тьма, образуя корону. Она отдала Бездне свою душу и тело в обмен на силу.

Она стала Аватаром.

Виверна зависла над нашим двором, заслоняя небо. Ветер от взмахов её крыльев сбивал людей с ног.

Марисса подняла руку. Её голос, усиленный магией, прогремел над Утесом, проникая в каждый уголок, в каждую щель:

— Я вернулась, Рэйвен! Я пришла забрать то, что принадлежит мне! Твою силу! Твою душу! И твой жалкий сад!

Она сжала кулак.

И гора трупов посреди двора — те самые монстры, которых мы убили, те самые цветущие кусты — начала шевелиться.

Ветки ломались. Кости срастались с костями. Плоть сплавлялась с плотью.

Прямо посреди нашего двора, из останков первой волны, начал подниматься Голем. Гигантский, уродливый, состоящий из сотен тел.

— Твою ж мать... — прошептала я.

— Вторая фаза, — сказал Рэйвен. Я не видела его, но слышала его голос через нашу связь. Он был спокоен, но это было спокойствие перед казнью. — Банки тут не помогут, Алиса.

— Что тогда? — мысленно спросила я.

— Будем рубить корни, — ответил он. — Я займусь виверной. А ты... ты держи Сад. Если «Алая Королева» погаснет, мы все умрем.

Потолок моей спальни больше не был защитой. Он был мембраной, отделяющей меня от конца света.

Я стояла на балконе, вцепившись побелевшими пальцами в ледяные перила, и смотрела вниз, в тот ад, в который превратился мой уютный двор. Ветер рвал подол платья, бросал в лицо горсти снега и пепла, но я не чувствовала холода. Меня била крупная дрожь — та самая, что приходит не от мороза, а от передозировки адреналином и магией.

Внизу, в центре двора, поднималась Гора.

Голем, которого сотворила Марисса, был отвратителен. Это не было величественное чудовище из легенд. Это была куча мусора. Гниющая плоть, обломки телег, камни из разрушенной стены, кости павших солдат и монстров — все это сплавилось в единую, бесформенную массу, отдаленно напоминающую человека.

У него не было лица. Только черный провал там, где должна быть голова, в котором горел ядовито-зеленый огонь Бездны.

Каждый его шаг заставлял фундамент дома стонать.