Мое сердце пропустило удар.

Я вспомнил «откат». Тот самый момент, когда действие чая закончилось, и я рухнул на пол, умирая. Боль вернулась тогда стократно.

— Но... Алиса тоже ест их, — возразил я неуверенно. — И солдаты.

— Алиса — носитель! — Марисса говорила убедительно, как лектор в академии. — Паразит не убивает носителя сразу. Он делает его красивым, притягательным, чтобы распространять споры. Посмотри на неё! Она цветет посреди зимы! Это неестественно! Это фасад, за которым гниль!

Я посмотрел на Алису.

Она стояла у дерева, обнимая ствол рукой. Румяная. Красивая. Живая.

Гниль? Паразит?

Мой разум, привыкший искать врагов и подвохи, начал колебаться. Марисса — лучший теоретик магии в Империи. Она спасала меня годами. Алиса — темная лошадка, о которой я ничего не знаю.

— Это ложь, — тихо сказала Алиса. — Рэйвен, послушай себя. Послушай своего Зверя. Разве он чувствует гниль?

— Зверь одурманен! — перебила Марисса. — Это дерево выделяет феромоны! Оно подчиняет волю! Рэйвен, дай мне проверить тебя. Прямо сейчас.

Она подошла ко мне вплотную.

— Дай мне руку. Я пущу импульс «Чистоты». Если в тебе есть зараза Хаоса, она среагирует.

Я колебался.

Внутренний голос кричал: «Не верь ей!». Но голос разума, голос генерала, отвечающего за безопасность Империи, говорил: «Проверь. Ты не имеешь права на ошибку».

Я протянул руку.

Марисса схватила мою ладонь. Её пальцы были холодными и влажными.

— Пурифико, — шепнула она.

Белая, ослепительная вспышка магии Порядка ударила в мою руку.

Это было больно.

Словно мне под кожу загнали раскаленную спицу. Мои вены вспыхнули огнем. Зверь внутри взвыл от боли и ярости, пытаясь отгрызть мне руку, лишь бы разорвать контакт.

— А-а-агх! — я вырвал руку, отшатнувшись.

На моей ладони остался красный ожог.

— Видишь?! — Марисса торжествующе указала на след. — Реакция! Твоя магия сопротивляется Очищению! Ты заражен, Рэйвен! Хаос уже в твоей крови!

Я смотрел на свою руку. Дыхание сбилось. Ожог пекло немилосердно.

Неужели? Неужели то тепло, тот сладкий вкус — это был яд? Красивая ложь?

Я перевел взгляд на Алису.

В её глазах стояли слезы. Но не страха. Обиды.

— Ты поверил ей, — сказала она. — Ты поверил боли, а не жизни.

— Это наука, деточка, — отрезала Марисса. — А не твои сказки про садовников. Рэйвен, мы должны действовать. Немедленно. Пока корни этого монстра не дошли до источника магии поместья. Если это случится, здесь откроется Врата Бездны.

— Что ты предлагаешь? — спросил я хрипло.

— Уничтожить дерево? — Алиса шагнула вперед, закрывая собой «Алую Королеву». В её руках появился садовый секатор, и я, видя блеск стали, понял — она будет драться. — Только через мой труп.

— Нет, — Марисса мягко улыбнулась. — Зачем же так грубо? Мы не варвары. Возможно... возможно, дерево можно изолировать. Изучить.

Она повернулась ко мне.

— Рэйвен, разреши мне поставить Запирающий Контур. Я окружу сад барьером. Он не пропустит магию наружу. Мы посмотрим, что будет. Если через пару дней тебе станет хуже — мы сожжем его. Если нет... я признаю ошибку.

Это звучало разумно. Компромисс.

— Только барьер, — сказал я, глядя на Алису. — Дерево не трогать. И Алису тоже.

— Конечно, милый. Я просто поставлю «стеклянную стену».

Алиса молчала. Она смотрела на меня так, словно я только что ударил её ножом в спину.

— Ты пожалеешь об этом, Рэйвен, — тихо сказала она. — Ты пускаешь змею в свой дом. И она укусит не меня. Она укусит тебя.

— Я делаю это ради твоей безопасности, — упрямо сказал я, хотя внутри все сжималось от чувства неправильности происходящего.

— Безопасности? — она горько усмехнулась. — Хорошо. Ставьте свои барьеры. Но помните: мой Сад не любит чужаков.

Она развернулась и ушла в дом, не оглядываясь. Дверь хлопнула.

Мы остались вдвоем.

— Приступай, — бросил я Мариссе. — У тебя час.

— Мне хватит десяти минут, — она улыбнулась, и в этой улыбке не было ничего человеческого.

Она подняла руки. Между её пальцами начал формироваться сгусток магии. Но это был не белый свет Очищения. И не прозрачный щит Барьера.

Это был мутный, красноватый туман.

Я почувствовал странный запах. Гари? Тлеющей листвы?

— Марисса, — насторожился я. — Что это за плетение? Это не стандартный Контур.

— Это... модифицированная защита, — она не смотрела на меня. Её взгляд был прикован к дереву. В нем была жадность. — Специально для Хаоса. Не мешай, Рэйвен. Малейшая ошибка — и нас размажет.

Я отступил к стене дома.

Зверь внутри меня бесновался. Он царапал грудную клетку, требуя остановить её. «Враг! Враг! Огонь!» — кричал он в моем сознании.

Но я подавил его волю. Я доверился эксперту. Я доверился женщине, которая лечила меня два года.

Я смотрел, как Марисса раскидывает сеть заклинания вокруг «Алой Королевы». Красные нити ложились на снег, окружая дерево кольцом.

Почему мне кажется, что это не клетка?

Почему мне кажется, что это фитиль?

Марисса закончила пассы. Красное кольцо вспыхнуло и погасло, уйдя под землю.

— Готово, — она выдохнула, утирая лоб. — Теперь оно заперто. Ни капли магии не выйдет наружу.

— Хорошо, — я кивнул. — Идем в дом. Здесь холодно.

— Ты иди, — она махнула рукой. — Я... мне нужно закрепить узлы. Я догоню.

Я колебался секунду. Оставлять её одну с деревом не хотелось. Но Алиса была в доме, одна, обиженная и, возможно, опасная. Мне нужно было поговорить с ней. Объяснить.

— Не задерживайся, — бросил я и пошел к дверям.

Уже взявшись за ручку, я оглянулся.

Марисса стояла у самого края проталины. Она смотрела на висящие на ветках ягоды. Её лицо было искажено гримасой торжества и зависти.

Она что-то шептала. Губы двигались беззвучно.

А потом она сделала странный жест — словно щелкнула пальцами в сторону корней.

Внутри меня шевельнулся липкий страх.

Я вошел в дом, отрезая себя от улицы. Но чувство надвигающейся катастрофы вошло вместе со мной.

«Что ты наделал, идиот?» — спросил я себя, глядя на закрытую дверь в комнату Алисы.

Сегодня ночью я не усну. Я буду сторожить.

Потому что змея уже в саду. И я сам открыл ей калитку.

Боль пришла не извне. Она родилась внутри, в самом центре груди, там, где после исцеления Рэйвена пульсировала новая, едва заметная серебряная нить.

Сначала это было похоже на укол иглой. Тонкий, досадный. Я дернулась во сне, пытаясь отмахнуться от назойливого ощущения, укутаться плотнее в одеяло. Но игла превратилась в раскаленный гвоздь. А через секунду — в поток кипящей кислоты, который кто-то щедрой рукой плеснул мне прямо на оголенные нервы.

Я проснулась не с криком, а с судорожным вдохом, словно вынырнула с большой глубины.

В комнате было темно. Только слабый отблеск ночника выхватывал очертания шкафа и зеркала. Но в моей голове стоял оглушительный, нечеловеческий вопль.

Это кричал не человек. Так не кричат люди. Так кричит сама жизнь, которую медленно, садистски расщепляют на атомы.

«Мама... Больно... Горит... Мама!»

Это был не голос. Это была чистая эмоция, транслируемая прямо в мозг.

— «Алая Королева»... — выдохнула я, и собственный голос показался мне чужим, хриплым от ужаса.

Я вскочила с постели. Ноги запутались в одеяле, я чуть не рухнула на пол, но удержалась, хватаясь за спинку кровати. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь болезненными ударами в виски.

Мне не нужно было смотреть в окно, чтобы понять, что происходит. Я чувствовала это кожей. Я чувствовала, как рвется ткань реальности там, во дворе. Как чья-то чужая, злая воля вгрызается в плоть моего дерева.

Я подбежала к окну спальни.

То, что я увидела, заставило кровь застыть в жилах.

Снежная ночь перестала быть черной. Она окрасилась в ядовитые, болезненные тона. Задний двор, мой уютный, скрытый от глаз оазис, полыхал.