Карета остановилась в дюйме от моих сапог. Гончие зашипели, глядя на меня пустыми глазницами, но тут же попятились, скуля. Мой Зверь рыкнул на них ментально, да так, что ледяная крошка посыпалась с их холок.

Дверца распахнулась. Лакей в ливрее (живой человек, но с таким пустым лицом, что он мало отличался от конструктов) выбросил подножку.

Марисса вышла на снег.

Она была безупречна. Плащ из меха белого барса, идеально уложенные платиновые волосы, ни одной лишней морщинки на фарфоровом лице. Она выглядела как статуэтка, вырезанная из льда — прекрасная и мертвая.

— Рэйвен! — её голос был полон звенящей тревоги. Слишком театральной, на мой вкус.

Она бросилась ко мне, раскрыв объятия. Я увидел, как блестят её глаза — зеленые, холодные, внимательные.

— Я чувствовала обрыв связи! — затараторила она, пытаясь прижаться ко мне. — Два дня назад, ночью! Твой канал просто исчез! Я думала, Жажда пожрала тебя! Я гнала конструктов без отдыха!

Ее руки потянулись к моему лицу, к вискам — привычный жест, которым она начинала свои сеансы «лечения».

Мое тело среагировало быстрее разума.

Я перехватил её запястья за сантиметр от своей кожи.

Раньше я жаждал её прикосновений. Они несли холод, который глушил боль. Но сейчас, когда во мне бушевала живая, горячая магия Алисы, руки Мариссы показались мне... неправильными. Липкими. Чужеродными.

Словно ко мне пыталась прикоснуться медуза.

Марисса замерла. Её глаза расширились. Она дернула руками, но я держал крепко.

— Я жив, Марисса, — произнес я ровно, разжимая пальцы и отступая на шаг. — Как видишь.

Она медленно опустила руки. Её взгляд, цепкий и профессиональный, пробежался по мне, сканируя ауру. Она искала признаки распада, черные вены, тремор рук — все то, что составляло мою жизнь последние годы.

И не находила.

Я стоял перед ней без шапки, на ветру, и мне было тепло. Моя кожа была здорового оттенка. Мои глаза были ясными.

— Ты... здоров, — выдохнула она. В её голосе прозвучало не облегчение, а шок. И, если мне не показалось, испуг. — Твой резерв полон. Жажда... она спит?

— Она ушла, — поправил я.

— Невозможно, — отрезала она резко. — Я сдерживала её годами. Это проклятие крови, Рэйвен. Его нельзя вылечить, можно только купировать. Кто это сделал? Какой архимаг? Ты вызывал кого-то из Совета?

Она оглядела двор, словно ожидая увидеть здесь делегацию целителей. Но увидела только чисто выметенные дорожки, дым из труб и странное, черное дерево на воротах, которое хищно шевелило ветвями за её спиной.

— Никаких архимагов, — я усмехнулся. — Местная медицина.

— Местная? — её брови взлетели вверх. — Ты говоришь о той знахарке, которую приютил гарнизон?

— Я говорю о своей жене. Об Алисии.

Лицо Мариссы на мгновение исказилось. Маска совершенства треснула, обнажив что-то уродливое, похожее на оскал гадюки. Но она мгновенно взяла себя в руки.

— Алисия? — переспросила она мягко, с ноткой снисхождения. — Ах да, та бедная девочка... Я думала, она уже мертва. Холод, волки... Значит, она жива? И играет в лекаря? Рэйвен, милый, ты же понимаешь, что эффект плацебо может быть сильным, но он недолговечен.

Она сделала шаг ко мне, понизив голос до интимного шепота.

— Ты выглядишь здоровым, но я чувствую... странный фон. Чужой. Опасный. Я должна осмотреть тебя. И её. Где она?

— В доме, — я кивнул на крыльцо. — Идем. Но предупреждаю, Марисса: здесь все изменилось.

***

Входя в дом, Марисса поморщилась, словно вступила в лужу грязи.

Ее раздражало все. Теплый воздух, пахнущий корицей и воском. Светлые шторы. Новые ковры. Она привыкла видеть «Черный Утес» склепом, достойным памятником моему угасанию. А теперь это был живой, дышащий дом.

Мы прошли в гостиную.

Алиса сидела в кресле с книгой. На ней было простое домашнее платье цвета топленого молока, волосы заплетены в косу. Она выглядела уютной, мягкой... и абсолютно несгибаемой.

Увидев Мариссу, она не вскочила, не поклонилась. Она просто отложила книгу и подняла взгляд.

— Леди Марисса, — произнесла она спокойно. — Какая неожиданность. Мы не ждали гостей, иначе я бы приказала испечь что-нибудь... менее сладкое. Яд, говорят, лучше всего подавать в холодном виде.

Марисса застыла посреди комнаты. Она была выше Алисы, старше и опытнее в придворных интригах, но сейчас, на территории Алисы, она казалась лишней. Словно пластиковая кукла в ботаническом саду.

— Герцогиня, — кивнула Марисса, не скрывая брезгливости. — Я вижу, слухи не врали. Вы... обустроились. На деньги мужа, я полагаю?

— На деньги, заработанные собственным трудом, — парировала Алиса. — Чаю?

Она указала на дымящийся чайник.

— Триста золотых за чашку, — добавила она с невинной улыбкой. — Тариф «Для тех, кто советовал моему мужу меня бросить».

Глаза Мариссы сузились.

— Я не пью сомнительные отвары, — холодно ответила она. — Особенно приготовленные руками южанки без дара. Рэйвен, — она резко повернулась ко мне, — ты пил это?

— Пил, — ответил я, подходя к камину. — И, как видишь, жив.

— Это пока, — прошипела она. — Ты не чувствуешь? В этом доме фонит! Здесь воздух пропитан дикой, необузданной магией. Это не человеческая сила. Рэйвен, где источник? Я Верховный Маг, я обязана провести инспекцию. Если здесь открылся разлом или прорыв Хаоса...

— Здесь нет Хаоса, — вмешалась Алиса, вставая. — Здесь есть Сад.

— Сад? — Марисса рассмеялась. — На скале? В минус тридцать? Покажи мне этот сад. Немедленно.

Я посмотрел на Алису. Она выглядела уверенной, но я видел, как напряглись её плечи.

— Покажи ей, — сказал я тихо. — Пусть убедится, что никакой угрозы нет.

— Как пожелаете, — Алиса прошла к двери, ведущей на веранду. — Прошу. Но руками ничего не трогать. Мои растения... кусаются.

***

Мы вышли на задний двор.

Я уже видел «Алую Королеву» вчера, но сегодня, при свете дня, она выглядела еще более величественной.

Снег вокруг дерева растаял, обнажив круг черной, жирной земли. Трава зеленела так ярко, что резало глаза. Дерево стояло, усыпанное цветами и тяжелыми, налитыми кровью ягодами. От него исходило почти видимое глазу марево тепла и жизни.

Марисса остановилась на пороге веранды.

Я ожидал насмешек. Скепсиса.

Но я увидел страх.

Настоящий, животный страх. Её лицо побелело, став одного цвета с её плащом. Она сделала шаг назад, прикрыв рот рукой.

— Боги... — прошептала она. — Рэйвен... отойди от него!

— В чем дело? — я нахмурился. — Это вишня. Особый сорт.

— Вишня?! — взвизгнула она. Её голос сорвался на фальцет. — Ты идиот?! Посмотри на корни! Посмотри на структуру коры! Это не растение! Это паразит!

Она ткнула пальцем в сторону дерева.

— Это Флора Мортис! Древо Хаоса! Оно описано в запретных гримуарах Эпохи Разлома!

Я напрягся. Флора Мортис? Я слышал легенды. Растения-убийцы, которые высасывали жизнь из целых городов.

— Леди Марисса, у вас богатое воображение, — холодно заметила Алиса, вставая между деревом и магичкой. — Это селекционный сорт. Я вывела его сама.

— Вывела?! — Марисса перевела на неё взгляд, полный ненависти. — Ты? Пустышка? Как ты могла вывести то, что требует океана энергии? Ты использовала кровь? Жертвы?

Алиса невольно спрятала левую руку за спину. Я заметил этот жест. И Марисса заметила.

— Ага! — торжествующе воскликнула она. — Кровавая магия! Запрещенная Конвенцией! Рэйвен, ты понимаешь, что происходит?

Она повернулась ко мне, и теперь она говорила быстро, четко, используя термины, которые я, как военный, знал и боялся.

— Послушай меня. Ты чувствуешь прилив сил? Эйфорию? Отсутствие боли? Это классические симптомы некротического отравления. Это дерево не дает жизнь. Оно подменяет её. Оно впрыскивает в твою кровь концентрированный магический стимулятор, выжимая твои последние резервы. Ты чувствуешь себя богом, а через неделю твои органы просто рассыплются в прах!