Гребень снова скользнул по волосам.

— Но сегодня... сегодня я видел твой огонь, Алиса. Я видел, как ты горела ради этого дерева. Я чувствовал, как твоя магия течет в моих венах. И я понял одну вещь.

Он наклонился, и я почувствовала его дыхание на своем затылке. Волоски на шее встали дыбом.

— Марисса — это смерть. Красивая, сохраненная в вечности, но смерть. А ты... ты жизнь. Больная, грязная, кричащая, иногда невыносимая, но жизнь. Твоя магия не замораживает. Она заставляет расти. Даже через боль.

Я повернула голову, пытаясь заглянуть ему в лицо. В полумраке его глаза казались черными провалами, в которых горел только отблеск камина.

— Ты признаешь, что был неправ? — тихо спросила я. — Герцог дель Тор признает ошибку?

— Я признаю очевидное, — он отложил гребень и обнял меня за плечи, притягивая спиной к своей груди. Теперь мы сидели в обнимку, глядя на огонь. Его подбородок коснулся моего плеча. — Твои ягоды сильнее её заклинаний. Твое тепло сильнее моего холода. Ты победила, Алиса. В этой войне ты победила.

Его руки сомкнулись на моей талии. Осторожно, чтобы не задеть ожоги, но властно.

— Скажи мне, — прошептал он мне в ухо. — Зачем ты это сделала? Зачем спасла меня вчера? Зачем полезла в огонь сегодня?

Я смотрела на пляшущие языки пламени.

Зачем?

Потому что я люблю его? Нет. Это было бы ложью. Я не могу любить того, кто предал меня, кто унижал меня. Пока не могу.

Но я чувствовала его боль как свою.

— Я агроном, Рэйвен, — ответила я, подбирая слова. — Моя работа — спасать. Если я вижу засыхающее дерево, я поливаю его. Если я вижу больное животное, я лечу его. Я не умею проходить мимо умирающего. Даже если этот умирающий — глупый, заносчивый дракон, который решил, что он всемогущ.

Он хмыкнул. Вибрация от его смеха прошла сквозь мою спину.

— Агроном... — повторил он это слово, словно пробовал его на вкус. — Ты уже говорила это. Там, в спальне, когда я выгонял тебя. И лейтенанту ты говорила про «селекцию» и «витамины».

Его объятия стали чуть крепче.

— В нашем языке нет таких слов, Алиса. У нас есть «землепашец», «травник», «друид». Но не «агроном». И не «масс-маркет». И не «витамины».

Сердце пропустило удар.

Я замерла. Расслабленная нега после ванны испарилась.

Он не дурак. Он генерал разведки и контрразведки. Он наблюдал за мной все эти дни. Он слышал мои оговорки. Он видел мои методы.

— Кто ты? — спросил он.

Вопрос прозвучал тихо, но в нем была тяжесть падающей гильотины.

— Ты не та Алисия дель Тор, которую описывали в брачном контракте. Та была тихой, домашней девочкой из обедневшего рода с Юга. Пустышкой. Ты... ты другая. Ты смотришь на этот мир так, словно он тебе не принадлежит, но ты собираешься его купить.

Он развернул меня в своих руках так, чтобы мы оказались лицом к лицу.

— Твои знания. Твоя магия, которая работает не по нашим законам. Твои слова. Твои рецепты. Откуда ты, Алиса?

Я смотрела в его глаза. Синие, бездонные, требовательные.

Врать было бессмысленно.

Мы были заперты в доме, погребенном под снегом. Мы были связаны кровью и магией. Он знал вкус моих губ, а я знала вкус его жизни. Между нами не осталось секретов, кроме этого. Последнего.

И я поняла, что не хочу больше врать. Я устала притворяться местной леди. Я устала бояться, что меня разоблачат.

Если нам суждено быть вместе — или если нам суждено убить друг друга, — пусть это будет честно.

— Ты хочешь правды? — спросила я, глядя ему прямо в зрачки.

— Больше всего на свете.

— Хорошо, — я глубоко вздохнула, собираясь с духом. — Но если я расскажу, пути назад не будет. Ты больше не сможешь смотреть на меня как на обычную женщину. И ты, возможно, захочешь сжечь меня как пришелицу.

Рэйвен не отшатнулся. Наоборот, он наклонился ближе, его взгляд стал хищным и сосредоточенным.

— Я уже не могу смотреть на тебя как на обычную, — сказал он. — А насчет сжечь... я только что заморозил огонь ради тебя. Рискни.

Я посмотрела на огонь в камине. Потом на свои забинтованные руки.

— Я не из Южных пределов, Рэйвен. И даже не из Империи. Я пришла из мира, где нет магии. Где люди летают в небе на железных птицах, а свет зажигается от нажатия кнопки на стене. Где вишня — это просто еда, а не лекарство.

Его глаза расширились, но он промолчал, давая мне продолжить.

— В моем мире я лечила землю. Я создавала новые жизни из семян. Я была... ученым. Агрономом. А потом я умерла. Или перенеслась. Я очнулась в теле твоей жены за месяц до свадьбы.

Я выдохнула, чувствуя, как с плеч падает огромный груз.

— Я — попаданка, Рэйвен. Чужая душа в чужом теле. И эти косточки в моем кармане... это всё, что осталось от моего дома.

За окном взвыл ветер, ударив в ставни с новой силой, словно подтверждая мои слова. Дом вздрогнул.

Мы сидели на полу, в круге света от камина, отрезанные от всего мироздания. И я ждала приговора.

Рэйвен смотрел на меня долго. Очень долго. В его глазах мелькали тени — осмысление, шок, недоверие... и принятие.

Наконец, он протянул руку и коснулся моей щеки.

— Иномирка... — прошептал он. — Значит, легенды не врут. Иногда звезды падают на землю в человеческом обличье.

Он не отпрянул. Не потянулся за мечом.

— Это многое объясняет, — сказал он, и в его голосе прозвучала странная нотка. Восхищение? — Твою смелость. Твои странные слова. Твою способность создавать жизнь там, где мы видим только смерть. Мы, маги Резота, умеем только разрушать и сохранять. А ты... ты умеешь созидать.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Мне плевать, из какого ты мира, Алиса. Хоть из самой Бездны. Ты здесь. Ты моя жена. И ты заставила вишню цвести в ледяном аду. Это единственная правда, которая имеет значение.

Я уткнулась лбом в его плечо, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы облегчения.

Он принял. Он понял.

Буря за окном продолжала бесноваться, но здесь, в кольце его рук, было тихо. И впервые за все время в этом мире я почувствовала, что я действительно дома.

Пламя в камине лизнуло поленья, выбросив сноп искр, и этот звук показался мне оглушительно громким в той ватной тишине, что повисла после моего признания.

Я сидела, прижавшись спиной к груди Рэйвена, и боялась дышать. Слова, которые я так долго прятала, повисли в воздухе, тяжелые и необратимые. «Попаданка». «Чужой мир». «Другая душа». Для человека этого мира это должно было звучать как бред сумасшедшей или как признание в одержимости демонами.

Я ждала, что его руки, обнимающие меня, разожмутся. Что он оттолкнет меня, схватится за меч или начнет читать изгоняющее заклинание.

Но Рэйвен молчал. Его сердце билось у меня за спиной — ровно, мощно, уверенно.

— Другой мир... — наконец произнес он. Его голос не дрогнул. В нем была не ярость, а глубокая, почти научная задумчивость. — Мир без магии, где люди летают на железных птицах.

Он медленно, словно изучая диковинный артефакт, взял мою правую руку — ту, что пострадала меньше. Его пальцы скользнули по бинтам, поднимаясь выше, к запястью, нащупывая пульс.

— Знаешь, это объясняет всё, — сказал он тихо. — Абсолютно всё.

— Что именно? — я повернула голову, пытаясь заглянуть ему в лицо.

В полумраке его глаза казались черными провалами, но в глубине зрачков тлел синий огонь. Он смотрел на меня не как на чудовище. Он смотрел на меня как на разгаданную загадку, которая мучила его годами.

— Кристалл Правды, — произнес он. — В ту ночь, в спальне. Он показал серый цвет. Пустоту.

— Я помню, — горько усмехнулась я. — «Ты пуста, Алисия. Ты бесполезна».

— Я был идиотом, — он коснулся губами моего виска. — Но не потому, что хотел тебя унизить. Я верил прибору. А приборы в нашем мире настроены на магический спектр Этерии. На потоки, пронизывающие нашу землю.

Он аккуратно развернул меня в своих руках, чтобы я могла видеть его глаза.