Из домика высунулась голова молодого парня — новобранца, которого я мельком видел при инспекции гарнизона.

— Смир-р-рно! — заорал он, роняя половник.

Я направил коня прямо через толпу. Люди шарахались в стороны, падая в сугробы. Я остановился перед будкой, нависая над ней черной тенью.

— Кто разрешил? — прорычал я. — Кто разрешил устроить базар на территории военного объекта?

— Ваша... Ваша Светлость... — заикаясь, начал паренек. — Так это... Леди приказала. Хозяйка. Сказала, бизнес надо делать.

— Бизнес, — повторил я это слово, пробуя его на вкус. Оно горчило.

Я перевел взгляд на главные ворота поместья.

И замер.

Ворот не было. Точнее, они были, но их не было видно.

Огромная, кованая решетка, украшенная гербом дель Торов, исчезла под переплетением... корней? Ветвей?

Это было нечто чудовищное. Черное, узловатое дерево, похожее на застывшую лаву или искореженный металл, оплело каменные столбы и саму решетку. Его ветви, усеянные длинными, как кинжалы, шипами, перекрывали вход наглухо. На ветвях висели мелкие, черные плоды, похожие на ядра картечи.

От этого растения веяло такой мощью и угрозой, что Призрак подо мной затанцевал, отказываясь приближаться.

— Открыть ворота! — приказал я.

Солдаты переглянулись.

— Не можем, сир, — подал голос один из ветеранов, пряча за спиной надкусанный леденец. — «Железная Вишня» не пускает. Она только своих признает. Или тех, кого Хозяйка лично разрешит.

— Я — Герцог этих земель! — взревел я, теряя остатки самообладания. — Я хозяин каждого камня здесь! Какая к демонам вишня?!

Я спрыгнул с коня. Боль в суставах пронзила ноги, но я проигнорировал её. Ярость была лучшим обезболивающим.

Я подошел к воротам. Черные ветки шевельнулись, словно змеи, направляя шипы в мою сторону.

— Прочь, — я выбросил руку вперед, формируя заклинание «Ледяного Тарана».

Удар моей магии мог бы разнести каменную стену. Синий луч ударил в переплетение ветвей.

Но вместо того, чтобы разлететься в щепки, дерево... зазвенело. Глубокий, гулкий звук, как от удара молота по колоколу. Ветки впитали мою магию, даже не поцарапавшись. Черные ягоды налились синеватым свечением, словно сожрали мою силу и попросили добавки.

Я отшатнулся. Моя рука онемела по локоть.

Это было невозможно. Ни одно растение в мире не могло выдержать прямой удар боевого мага уровня Герцога.

— Ваша Светлость! — со стороны будки ко мне бежал лейтенант Даррен. Он выглядел запыхавшимся, но, демоны его побери, здоровым. Румяным. Сытым.

— Даррен! — я развернулся к нему. — Что ты сделал с моим поместьем? Что это за монстр на воротах?

— Это защита, сир, — Даррен вытянулся, но в его глазах я не видел привычного страха. Только уважение. И не ко мне. — Леди Алисия... она укрепила периметр.

— Укрепила? Это осадное орудие, а не укрепление! Открывай!

— Я не могу, — Даррен развел руками, и этот жест взбесил меня больше всего. — Дерево слушает только её. Или Казимира.

— Казимира? Домового?! — я рассмеялся, и смех этот был похож на кашель. — То есть, чтобы попасть в собственный дом, я должен просить разрешения у домового и ссыльной жены?

Даррен промолчал. Но его молчание было красноречивее любых слов. Да. Именно так.

Меня унизили. Публично, перед моими солдатами. Меня, Генерала Империи, не пускает в дом куст, посаженный женщиной, которую я считал ничтожеством.

Зверь внутри меня зарычал. Но в этом рыке была не только ярость. Было любопытство. Хищное, жадное любопытство. Она смогла создать защиту, которую я не смог пробить?

— Зови её, — тихо сказал я. — Зови свою Хозяйку.

***

Ждать пришлось минут пять. Для меня они растянулись в вечность.

Я стоял у ворот, чувствуя спиной взгляды солдат. Они жевали свои сладости и смотрели на меня как на досадную помеху их празднику. Мороз пробирался под плащ. Черная Жажда снова начала поднимать голову, чувствуя, что я перестал двигаться.

Внутри двора что-то происходило. Я слышал скрип снега, приглушенные голоса.

И запах.

Оттуда, из-за черной стены шипов, волнами шло тепло. И тот самый аромат. Мед. Миндаль. Вишня. Он дразнил мои рецепторы, заставляя рот наполняться слюной. Это было унизительно — стоять и глотать слюну, как голодный пес у мясной лавки.

Наконец, черные ветви дрогнули. Раздался скрежет, похожий на звук открывающегося шлюза.

Шипастая стена начала расползаться в стороны. Ветки втягивались, освобождая проход.

Ворота открылись.

Я шагнул вперед, готовясь увидеть захламленный двор и Алису в старом тряпье, которая будет лепетать оправдания.

Я вошел во двор.

И замер, оглушенный контрастом.

Снаружи была зима. Ветер, лед, серость.

Здесь... здесь был другой мир.

Дорожки были вычищены до камня и сухи. Снег лежал только аккуратными сугробами по краям, словно декорация. Воздух был теплым, градусов на десять выше, чем снаружи.

Но главное — это дом.

Он больше не выглядел как череп с пустыми глазницами. Окна сияли чистыми стеклами, в которых отражалось небо. Из труб валил дым.

А справа от дома...

Я моргнул, думая, что у меня галлюцинации.

К стене дома была пристроена стеклянная галерея. Оранжерея. Та самая, о которой писал Даррен. Сквозь мутноватые, запотевшие стекла проглядывала яркая, сочная зелень. Желтые цветы. Гроздья чего-то золотистого.

— Не может быть... — прошептал я.

Двери парадного входа распахнулись.

На крыльцо вышел сначала домовой. Я едва узнал его. Вместо пыльного комка шерсти — упитанное, лоснящееся существо в бархатном жилете (сшитом явно из шторы) и с важным видом. Он держал в лапах огромный половник, как скипетр.

А следом вышла она.

Алисия.

У меня перехватило дыхание. Зверь внутри меня ударился о ребра так сильно, что я пошатнулся.

Я помнил её другой. Бледной. Испуганной. В нелепой ночной сорочке и старой кофте. Серой мышкой, случайно попавшей в гнездо драконов.

Женщина, которая стояла сейчас на крыльце, была Королевой.

На ней было платье цвета густого вина. Темно-бордовый бархат, расшитый золотом, облегал её фигуру, подчеркивая то, чего я раньше не замечал — высокую грудь, тонкую талию, плавный изгиб бедер. Этот цвет... он был вызовом. В Империи так одевались только те, кто не боялся крови и огня.

Ее волосы, блестящие, живые, были уложены в высокую прическу, открывая шею. На щеках играл румянец — не от холода, а от здоровья.

Но главное — глаза.

Они смотрели на меня не с подобострастием. Не с мольбой. И даже не со страхом.

Они смотрели на меня с холодной, спокойной насмешкой. И в глубине этих карих глаз плясали зеленые искры — та самая магия, которой у неё, по словам Оракула, не было.

— Добро пожаловать, муж, — произнесла она. Её голос был звонким, как серебряный колокольчик, и в нем звенела сталь. — Вы долго ехали. Чай уже почти остыл.

Я стоял посреди двора, в своей дорогой броне, с мечом на поясе и магией, способной стирать города в пыль. И чувствовал себя нищим, который по ошибке забрел в тронный зал.

Черная Жажда, терзавшая меня два дня, внезапно затихла. Просто исчезла, растворилась без следа.

Потому что я вдохнул воздух, которым дышала она. Воздух, пропитанный жизнью.

Зверь внутри меня поднял голову, посмотрел на неё и довольно заурчал, выпуская когти в мою душу.

«Нашел», — прошептал он. — «Моя».

Я сделал шаг вперед, чувствуя, как рушатся мои представления о мире. Я ехал на похороны. Я ехал спасать убогую.

А попал на коронацию.

И, судя по всему, корона здесь была не у меня.

Если бы кто-то сказал мне месяц назад, что я буду стоять посреди холла проклятого замка, одетая в бархат, и смотреть на самого страшного человека Империи с чувством легкого превосходства, я бы рассмеялась этому безумцу в лицо.

Но сейчас мне было не до смеха.

Я стояла у подножия лестницы, чувствуя, как тяжелая ткань платья холодит щиколотки, а сердце бьется где-то в горле. Не от страха. От предвкушения.