Но это был не тот честный, рыжий огонь, которым горят дрова в камине.

Вокруг «Алой Королевы» плясало грязно-зеленое пламя с фиолетовыми языками. Оно не давало света, оно словно высасывало его из пространства. Огонь двигался не хаотично — он сжимался кольцом, как удавка на шее.

А внутри этого кольца, под куполом красного марева, билось мое дерево. Ветки метались, словно руки утопающего. Листья сворачивались и чернели, не успевая опасть. Ягоды, мои драгоценные рубины, лопались, разбрызгивая кипящий сок, который тут же испарялся с шипением.

— Нет... — прошептала я. — Нет!

Марисса.

«Защитный контур», — сказала она. «Стеклянная стена».

Лживая, завистливая тварь. Она поставила не защиту. Она поставила крематорий замедленного действия. Она знала, что делает. Она хотела уничтожить то, что не могла контролировать.

Я не стала тратить время на одежду. Схватила с кресла теплый халат, накинула его поверх тонкой сорочки. Сунула ноги в сапоги — прямо на босу ногу. Мех внутри кольнул кожу, но мне было все равно.

Я вылетела в коридор.

В доме было тихо. Слишком тихо для того, что происходило снаружи. Магия Мариссы, очевидно, включала в себя и полог тишины, чтобы никто не услышал, как умирает мой Сад, пока не станет слишком поздно.

Я бежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В голове билась одна мысль: «Успеть. Только бы успеть».

Холл встретил меня темнотой. Я метнулась к двери, ведущей на веранду и задний двор.

Рванула ручку на себя.

Заперто.

— Что? — я дернула сильнее. — Казимир! Открой!

Никто не ответил.

Я нажала на засов. Он двигался свободно, но дверь не поддавалась. Она словно срослась с косяком. Я прижалась ладонью к дереву и отдернула руку — поверхность была липкой и холодной, как брюхо жабы.

Магическая печать.

— Ах ты, сука, — вырвалось у меня. Ярость, горячая и белая, затопила сознание.

Она заперла меня. Она хотела, чтобы я стояла у окна и смотрела, как горит дело моих рук. Как горит часть моей души.

Я ударила кулаком в дверь. Еще раз. Бесполезно.

Взгляд упал на окно рядом с дверью. Большое, с красивым переплетом, который мы с Дарреном только недавно отреставрировали.

Я схватила тяжелый дубовый стул, стоявший у стены — тот самый, на который обычно складывали плащи гости.

Размахнулась.

Звон разбитого стекла в ночной тишине прозвучал как взрыв.

Осколки брызнули во все стороны, сверкая в отсветах ядовитого пламени. Холодный воздух ворвался в дом, смешанный с запахом гари — не древесной, а химической, сладковато-тухлой.

Я выбила остатки стекла ножками стула, не заботясь о том, что острые края могут меня порезать.

— Держись, — прошептала я, перелезая через подоконник. Острый кусок стекла царапнул бедро сквозь ткань халата, но боль показалась мне далекой и неважной.

Я спрыгнула в снег.

Здесь, на улице, «крик» дерева стал оглушительным. Он вибрировал в зубах, в костях.

Я побежала к саду. Снег забивался в голенища сапог, халат распахнулся, и ледяной ветер ударил в грудь, но я чувствовала только жар. Жар, идущий от проклятого костра.

Я подбежала к границе проталины.

Зрелище было кошмарным.

«Алая Королева» боролась. Я видела, как её корни пульсируют, пытаясь вытянуть силу из земли, чтобы создать защитный кокон, но магия Мариссы перекрывала доступ. Зеленый огонь лизал кору, оставляя черные, гноящиеся язвы.

Вокруг дерева, образуя идеальный круг, торчали из земли четыре светящихся стержня. Они были источником огня. От них тянулись нити, сплетающиеся в удавку.

— Хозяйка! Не подходи!

Из-за сугроба выскочил Казимир. Он выглядел ужасно: шерсть опалена, глаза безумные, в лапах — лопата, которая была больше него самого.

Он пытался закидывать огонь снегом. Но снег таял еще в полете, превращаясь в пар.

— Оно не гаснет! — рыдал домовой, размазывая сажу по морде. — Я его водой, я его снегом, а оно жрет! Оно смеется!

— Отойди, Казимир! — крикнула я.

Я поняла, что нужно делать. Огонь — это следствие. Причина — стержни. Якоря заклинания.

Их нужно вырвать. Разорвать контур физически.

Я бросилась к ближайшему стержню.

Жар ударил в лицо, опаляя ресницы. Воздух здесь был раскаленным, непригодным для дыхания. Воняло серой и паленой органикой.

Я протянула руку к стержню. Он светился малиновым светом, вибрируя от напряжения.

— А-а-а! — я закричала, когда мои пальцы сомкнулись на магическом металле.

Это было все равно что схватить раскаленную кочергу. Боль прошила руку до самого плеча. Кожа на ладони зашипела. Запахло паленым мясом. Моим мясом.

Но я не отпустила.

— Вылезай! — рычала я, упираясь ногами в грязь. — Пошла вон из моего сада!

Я вложила в рывок все силы, всю свою ярость, всю магию земли, которая у меня была.

Стержень поддался. С чмокающим звуком он вышел из земли.

Зеленое пламя в этом секторе дрогнуло и погасло, сменившись густым черным дымом.

Я отшвырнула раскаленную железку в сугроб. Она зашипела, проплавляя снег до земли.

Я посмотрела на свою руку. Ладонь была красной, покрытой волдырями. Кожа слезла.

Но дерево все еще горело. Осталось три стержня.

— Еще немного, — прохрипела я, глотая слезы боли. — Мамочка здесь. Я сейчас.

Я бросилась ко второму стержню.

В этот момент огонь словно почувствовал угрозу. Зеленый язык пламени метнулся в мою сторону, как хлыст. Он ударил меня по плечу, прожигая халат и оставляя на коже ожог.

Я упала на колени, но поползла дальше.

***

(Тем временем в доме.)

Рэйвен проснулся не от крика. Он проснулся от пустоты.

Всю ночь, даже во сне, он чувствовал присутствие Алисы. Тонкую, теплую нить, связывающую их. Она баюкала его, дарила покой.

И вдруг эта нить натянулась и зазвенела от боли.

Рэйвен открыл глаза. В комнате было темно, но его инстинкты орали: «Опасность!».

Он скатился с кровати, одним движением натягивая брюки. Рубашку искать не стал. Схватил меч, стоявший у изголовья, и выскочил в коридор.

В воздухе пахло магией Хаоса. Сладкой, гнилостной.

— Марисса, — прорычал он. — Что ты наделала?

Он бежал по коридору к лестнице. Внизу, в холле, он увидел силуэт.

Марисса стояла у окна, выходящего на сад. Она была полностью одета, её пальцы нервно теребили край плаща.

Увидев его, она дернулась, но тут же изобразила беспокойство.

— Рэйвен! Не выходи! — она бросилась к нему, преграждая путь. — Там прорыв! Контур сработал! Я же говорила, дерево заражено! Хаос пытается вырваться, защита сжигает его!

Она вцепилась в его обнаженные предплечья. Её руки были холодными.

— Не ходи туда! Это опасно! Ты можешь заразиться! Пусть оно догорит. Утром мы все очистим.

Рэйвен посмотрел поверх её головы.

Сквозь разбитое окно (кто его разбил? Алиса?) он видел зарево. Ненормальное, больное зарево. И он слышал. Не ушами. Душой.

Алиса была там. И ей было больно.

— Там моя жена, — сказал он тихо.

— Она виновата! — взвизгнула Марисса, теряя самообладание. — Она вызвала это! Рэйвен, очнись! Она ведьма! Оставь её! Это естественный отбор! Мы найдем тебе новую жену, чистую, сильную!

— Отпусти, — он не просил. Он предупреждал.

— Нет! Я не дам тебе погибнуть ради этой дряни! — она усилила хватку, и её ногти впились в его кожу. Вокруг её пальцев начало формироваться заклинание «Оков». Она пыталась удержать его силой.

Это было ошибкой.

Глаза Рэйвена вспыхнули синим огнем.

— Я сказал — отпусти!

Ударная волна его магии отшвырнула Мариссу к стене. Она ударилась спиной о гобелен и сползла на пол, хватая ртом воздух.

Рэйвен даже не посмотрел на неё. Он перешагнул через осколки стекла и выпрыгнул в окно, прямо в ночь.