— Мечи нам не нужны. Нам нужна артиллерия.

Я метнулась к кладовой. Казимир семенил следом, таща за собой мешок с пустыми стеклянными банками из-под солений, которые мы опустошили еще неделю назад.

— Хозяйка, — просипел домовой, чихая от пыли. — Они ломают "Железную"! Я чувствую! Там Тролль! Огромный, сшитый из кусков! Он жрет шипы и не давится!

— Пусть подавится этим, — я вытащила из тайника в глубине полки холщовый мешок.

Он был тяжелым и опасно теплым. Внутри перекатывались крупные, бугристые косточки.

«Взрывная Вишня».

Мой самый неудачный эксперимент в прошлой жизни. Я пыталась вывести сорт, который бы сам разбрасывал семена на большие расстояния, используя давление газов внутри плода. Но я перемудрила с генетикой (или с магией этого мира, когда косточки попали сюда со мной).

Эти ягоды не просто лопались. Они детонировали от малейшего удара. Сок внутри них был нестабилен, как нитроглицерин, а косточка была шрапнелью. Я боялась их сажать. Я боялась даже дышать на них.

Но сегодня был день, когда страх стал оружием.

— Казимир, мне нужно масло! — скомандовала я. — Самое густое, какое есть. И спирт. Тот самый, что мы не допили в "коктейлях храбрости".

— Будет сделано! — домовой испарился и через секунду возник с канистрой лампового масла и бутылью спирта.

— Марта, девочки! — я махнула рукой служанкам. — Сюда! Работаем конвейером. Ты, Лиззи, держишь банку. Ты, Грета, льешь масло — на два пальца, не больше. Марта, ты засыпаешь косточки.

— А вы, леди?

— А я добавляю главный ингредиент.

Я достала флакон с остатками сока «Алой Королевы». Той самой ягоды, что спасла Рэйвена. Этот сок был концентратом жизни. Для живого существа это лекарство. Но для нежити, чья суть — распад и пустота, концентрированная жизнь — это кислота. Это огонь, который сжигает саму структуру смерти.

Мы начали.

Это была безумная, лихорадочная работа. Мои руки плохо слушались. Бинты мешали, пальцы не гнулись, каждое движение отдавалось вспышкой боли до локтя. Я зубами выдирала пробки из бутылок.

— Осторожнее! — шипела я, когда Марта слишком резко сыпала косточки. — Если уронишь — от кухни останется воронка, и монстрам даже трудиться не придется!

Марта побледнела, но руки у неё стали тверже.

Мы смешивали масло (чтобы смесь прилипала к врагам), спирт (для воспламенения и радиуса поражения), взрывные косточки (поражающий элемент) и каплю сока Жизни (детонатор магии).

Через десять минут на столе стояли два десятка банок, закрытых плотными крышками и тряпками.

— Готово, — выдохнула я, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. Бинт мгновенно стал серым от сажи.

БУМ!

Очередной удар сотряс дом так сильно, что банки звякнули, подпрыгнув на столе. Одна опасно накренилась.

Казимир в прыжке поймал её у самого края.

— Уф... — выдохнул он. — Чуть не бахнуло. Хозяйка, они прорываются! Слышишь треск? Это решетка погнулась!

Я схватила корзину и начала укладывать в неё банки, перекладывая их тряпками.

— Марта, сделай еще партию. Казимир, за мной! Ты будешь наводчиком!

— Я? — пискнул домовой. — Я маленький! Меня сдует!

— Ты дух этого дома! Ты можешь управлять траекторией предметов в этих стенах! Мне нужно, чтобы эти банки летели точно в цель, даже если у меня дрогнет рука!

Я подхватила корзину. Она была тяжелой, ручка резала обожженную ладонь, но я не чувствовала веса. Ярость придавала сил.

— Наверх! — скомандовала я самой себе.

***

Путь на второй этаж показался мне восхождением на Эверест. Лестница ходила ходуном. Люстра в холле раскачивалась с амплитудой маятника, грозя рухнуть.

Я выбежала в коридор второго этажа и рванула балконную дверь.

Холод и шум ударили в лицо одновременно.

Если на кухне было просто страшно, то здесь, на балконе, нависающем над внутренним двором, был ад.

Внизу кипела битва.

«Железная Вишня» все еще держалась, но это была агония. Её черные, шипастые ветви были обломаны, из «ран» сочился густой, похожий на ртуть сок. Корни были вырваны из брусчатки.

А перед воротами...

Море. Серое, шевелящееся, вонючее море гнилой плоти. Костяные Гончие прыгали на прутья, грызя металл и дерево. Мертвецы в истлевших лохмотьях лезли друг на друга, образуя живую (мертвую) лестницу, пытаясь перелезть через стену.

Но самым страшным был Тролль.

Казимир не преувеличивал. Это была гора. Существо ростом метров в пять, сшитое грубыми стежками из кусков разных тел — человеческих, лошадиных, медвежьих. В его руке была зажата дубина, сделанная из целого ствола вековой ели, окованная железом.

Именно он бил в ворота.

БУМ.

С каждым ударом каменная кладка арки крошилась. «Железная Вишня» визжала, как металл по стеклу.

— Рэйвен! — закричала я, перевешиваясь через перила.

Я нашла его взглядом.

Он был внизу, во дворе, прямо за воротами. Он возглавлял клин защитников.

Рэйвен был великолепен и ужасен. Его меч превратился в размытое синее пятно. Каждое его движение рождало ледяной вихрь. Он рубил конечности, которые просовывались сквозь прутья. Он замораживал тех, кто пытался перелезть.

Рядом с ним дрался Даррен. Лейтенант потерял шлем, его лицо было залито кровью, но он двигался с неестественной скоростью — эликсир «Железной Вишни» действовал. Солдаты стояли стеной, щит к щиту, упираясь сапогами в брусчатку.

Но их было слишком мало.

КР-Р-РАК!

Тролль заревел — звук был похож на гудок паровоза — и нанес сокрушительный удар плечом в створку ворот.

Петли не выдержали. С пронзительным скрежетом правая створка ворот, вместе с куском «Железной Вишни», рухнула внутрь двора, придавив двух солдат.

— Назад! — закричал Рэйвен, создавая перед собой ледяную стену, чтобы сдержать первый натиск.

В пролом хлынула волна упырей. А за ними, перешагивая через обломки, шагнул Тролль.

Он был уже во дворе.

Рэйвен развеял стену и бросился на гиганта. Он выглядел муравьем по сравнению с этой горой мяса.

Тролль замахнулся дубиной. Рэйвен ушел перекатом, и дубина ударила в брусчатку, выбив фонтан каменной крошки.

— Казимир! — заорала я. — Цель — Тролль! Голова!

Я схватила первую банку. Тряпка, которой я заткнула горлышко, уже пропиталась маслом и спиртом.

Поджигать было некогда. Да и не нужно. Магия Жизни сработает от удара.

Я размахнулась. Боль в плече и обожженной ладони прошила меня током, но я не обратила внимания.

— Получай, урод!

Банка полетела вниз.

Она летела криво. Моя рука дрогнула. Снаряд должен был упасть левее, в сугроб.

Но тут вмешался Казимир.

Я увидела, как воздух вокруг банки сгустился. Невидимая лапка подтолкнула стекло. Траектория изменилась. Банка вильнула в воздухе, словно самонаводящаяся ракета, и устремилась точно в лоб гиганту.

ДЗЫНЬ!

Стекло разбилось о лысый, сшитый из лоскутов кожи череп Тролля.

Жидкость — густая, маслянистая смесь — залила его морду, попала в глаза, в ноздри, в пасть.

Секунда тишины.

Тролль замер. Он поднял руку, чтобы вытереть лицо.

А потом смесь сдетонировала.

Это не был взрыв огня. Это был взрыв Жизни.

БА-БАХ!

Вспышка была не оранжевой, а изумрудно-зеленой с алыми прожилками.

Голову Тролля разорвало изнутри. Но не осколками. Из его глазниц, из ушей, из разорванной пасти мгновенно, с пугающей скоростью вырвались... ветки.

Колючие, толстые побеги дикой вишни. Они проросли сквозь гнилую плоть за долю секунды, разрывая мышцы и кости. Череп монстра превратился в цветущий, кровавый куст.

Тролль даже не успел закричать. Его тело, лишенное контроля, сделало пару шагов по инерции, качнулось и с грохотом рухнуло навзничь, давя своих же мелких приспешников.

Во дворе наступила тишина. Даже нежить замерла, ошарашенная такой смертью.

Рэйвен, стоящий в пяти метрах от туши, медленно поднял голову.

Он нашел меня взглядом на балконе.