Я смотрел на перчатки с растущим профессиональным интересом. Это был действительно ценный товар. Не какой-то одноразовый хлам, а полезные, многофункциональные, боевые артефакты.

— В целом, — вздохнул Север, снимая перчатки и небрежно бросая их обратно в ящик, — что с ними делать — я не знаю. Не мой профиль, не моя тема. Я человек простой, силовой. Поэтому предлагаю вам, как перспективным молодым предпринимателям, забрать их и продать. Я хочу ровно по семьдесят тысяч за каждую пару. Все, что вы сможете накинуть сверху — ваше! В карман, на личные расходы. Для меня это уже не имеет никакого значения, я просто хочу получить свою сумму и забыть об этой истории. Ну что, забираете? — он уставился на нас своим пронзительным взглядом.

Что меня особенно порадовало и даже взбодрило в этой ситуации, так это то, что дело касалось продаж. А в этом я, если позволите немного похвастаться, был очень-очень хорош! В прошлой жизни я продавал все — от коробок гвоздей и бытовой техники до многомиллионных контрактов на поставки нефти и сложнейших финансовых инструментов.

Но первоначальная эйфория тут же сменилась холодным, трезвым анализом. Куда нам, двум пацанам из спального района на окраине города, нести такие специфические, дорогие и нелегальные артефакты? Кто наш целевой клиент? Где его искать? Как выйти на него? Вопросов было гораздо больше, чем ответов.

Но отступать было уже поздно. Мы стояли здесь. Мы уже фактически согласились, мы уже ввязались в это дело.

— Да, конечно, забираем! — уверенно сказал я, пряча свои сомнения куда-то глубоко внутрь. — У нас есть какой-то конкретный срок? Чтобы мы понимали, сколько у нас времени на реализацию.

— Да, срок, конечно же, есть! — кивнул Север, и его лицо снова стало деловым. — Жду вас ровно через неделю. С деньгами, со всей суммой сразу же. И, кстати, забыл упомянуть одну маленькую, но очень важную деталь… — он посмотрел на нас с таким видом, будто мы только что подписали контракт и не поинтересовались, что указано внизу мелким шрифтом. — Я свои деньги жду в любом случае. При любом раскладе, получится у вас или нет… — он многозначительно похлопал ладонью по ящику с перчатками. — Товар назад не принимается. Ни под каким предлогом. Считайте, что вы у меня их уже купили. В рассрочку. На одну неделю. Так что увидимся ровно через семь дней. Надеюсь, мне не придется повторять, что именно вас ждет, если я не получу свои триста пятьдесят тысяч имперских рублей? — он не повышал голос, но от этих спокойно произнесенных слов по моей спине пробежал ледяной холод.

Я покосился на Сашку. По его лицу было видно, что он был бы рад сейчас просто уйти. Но надо отдать парню должное. Он это не сделал.

— Но вы мне нравитесь, парни! — вдруг снова улыбнулся Север, намеренно разряжая обстановку. — Бойкие, смелые, амбициозные. Настоящие коммерсанты новой эпохи. Так что не доводите до такого, ладно? Не заставляйте меня огорчаться. Ребята, вы же умные, перспективные, не хотелось бы, чтобы наши отношения закончились всего на одной сделке.

Вот этот последний, коварный поворот событий — «товар назад не принимается» — уже не так сильно радовал меня, как перспектива блистательных продаж. Мы взяли на себя обязательство в триста пятьдесят тысяч даже не имея рынка сбыта! Это был немыслимый риск. Чистая, безумная авантюра на грани фола.

Но, как ни странно, я чувствовал себя гораздо менее смущенным и загнанным в угол, чем в тот раз, когда впервые брал деньги у Севера. Тогда я был прижат к стене, у меня не было выбора. Сейчас у меня был выбор. Сейчас у меня был товар. А я, напомню, продавал все — от ржавого гвоздя до императорского жезла. И я был абсолютно, на все сто процентов уверен, что и с этой, пусть и абсолютно безумной задачей я справлюсь. Нужно было только одно — найти правильного, клиента под эту специфическую потребность. Клиента, которому эти перчатки, управляющие воздухом, были позарез нужны. Оставалось только понять — кто он и где его искать.

Мы забрали ящик с пятью парами перчаток. Он был не очень тяжелым физически, но в его деревянных стенках чувствовался весь неподъемный вес нашей новой реальности.

— Ну что, братишка, — сказал я, обращаясь к Сашке, который молча, с сосредоточенным видом тащил ящик. — Как ты? Видел, тебе не по себе было?

— Эх, — махнул тот обреченно рукой, — говорил, что не нужно с ним связываться.

— Ты мне не веришь? — строго поинтересовался я.

— Ну, я не такой хладнокровный, как ты, — проворчал мой друг.

— Тогда поехали? Наш недельный отсчет пошел. Семь дней на то, чтобы найти покупателя и не стать удобрением.

— Поехали, Леха, — кивнул он, и в его голосе слышалась уже не робость, а смиренная решимость и готовность идти до конца. — Ты же говорил, мы справимся. Значит, справимся. Я в тебя верю.

И тут мне пришла первая, казавшаяся на тот момент гениальной, идея…

Воспоминания нахлынули на меня внезапно, ностальгической волной из моей предыдущей жизни, где не было магии, но были свои, человеческие чудеса.

Эпоха лихих девяностых, когда все люди моего поколения покупали себе вещи, стоя на картонке в одном из ржавых контейнеров городского рынка. И вот в то время мне было мне лет пять или шесть, сейчас уже точно не помню. Я стою на таком рынке, но не в роли покупателя, нет, совсем наоборот.

У моей матушки там была небольшая, скромная точка. Она была «челноком», настоящей героиней того времени. Женщиной со стальным характером. Покупала дешевые, но яркие куртки в Москве и перепродавала их у нас в провинции с небольшой накруткой. Тогда такая бизнес-модель была очень популярна не только у нас в городе, но и в России в целом.

И вот однажды, в особо оживленный солнечный субботний день, она решила отлучиться в единственный на весь рынок вонючий, обшарпанный туалет, терпеть его не мог. Уходя, в шутку сказала, подмигнув: «Сынок, ты тут теперь за старшего! Не подведи семейный бизнес!» Я остался один, гордый до слез и слегка испуганный, среди развешанных на вешалках пестрых курток. И тут к нашей точке подошла пара — мужчина с женщиной, а с ними мальчишка примерно моего возраста, все время дергающий маму за рукав.

Их внимание привлекла одна ярко-синяя, с нашивками, курточка, висевшая как раз на уровне глаз ребенка. Я, маленький мальчик, стоял и смотрел на них своими наивными, широко раскрытыми глазами, чувствуя на себе весь груз ответственности. И не знаю, откуда это во мне взялось, может, слышал когда-то раньше от матери, а может, это был тот самый врожденный дар продавца, но я сразу же выдал им тираду, стараясь говорить как взрослый: «Берите! У меня дома такая же! Очень теплая и удобная! Меня мама в ней в детский сад водит! Все ребята мне завидуют!»

И знаете, что? Они улыбнулись, зашли в наш тесный контейнер. Стали уже примерять куртку на своего мальчишку, ему понравилось, он крутился перед крошечным зеркальцем, и, когда они уже готовы были оплатить, вернулась мама.

Ее лицо выражало такую смесь абсолютного удивления, безмерной гордости и умиления, что я запомнил это на всю жизнь, даже на все свои жизни. Тогда я, сам того не ведая, совершил свою самую первую в жизни продажу. И я помню, как сейчас, это пьянящее, сладкое, ни с чем не сравнимое чувство маленькой, но такой важной победы!

Потом, во взрослой жизни, я испытывал его еще не раз, когда заключал многомиллионные сделки, подписывал контракты, от которых зависели судьбы компаний. Но даже когда цифры в документах становились астрономическими, то самое первое, детское, чистое и искреннее чувство успеха все равно оставалось самым ярким, ничто и никогда его не переплюнет.

И вот сейчас, уже в новом, полном магии, интриг и смертельных опасностей мире, с ящиком, в котором лежали пять пар артефактов, управляющих самой стихией воздуха, я решил, что отправиться на рынок — самое логичное и верное решение. По крайней мере, мне так казалось в тот момент.

Я впервые оказался на Центральном городском рынке Санкт-Петербурга в этом мире. И это было зрелище, затмевающее все воспоминания о прошлом! Если Думская была заповедником порока, то рынок был настоящим вулканом жизни, кипящим, бурлящим котлом, где в едином хаосе смешались все запахи и звуки великой Российской Империи.