— В смысле? — Арсений в шоке переводит взгляд со своей руки на Есению.

— В наипрямейшем. — Есения отходит в центр комнаты. — Огонь на ладонь, Арсений. И лепи из него шарик. Как из пластилина. Отключи свою человеческую думалку. Ты — маг. Сильный. Твои способности — безусловный рефлекс. Не можешь же ты не дышать или не моргать. И магией не пользоваться не можешь. Она в тебе. Ты сам есть магия.

— Почему это звучит как какая-то исповедь инфоцыгана? — Арсений хмуро отрывается от созерцания Есении и вновь смотрит на руку, пытаясь переместить пламя на ладонь.

То, что оно всё ещё горит, уже достижение. Второе достижение — это то, что ещё ничего не рвануло. И кажется, что самое время на этом остановиться, ведь в запасе целая неделя и безопасные залы в офисе для отработки боевой магии, но что-то Арсению не даёт опустить руки. Или кто-то.

— Кого?

— Это… — Арсений задумывается над формулировкой, пытаясь согнать огоньки с пальцев на ладонь. Пока получается только бесить их, заставляя вспыхивать то сильнее, то вновь затухать. — Кто такие цыгане знаешь?

— Тебя интересует информация об этнической группе или сложившаяся в народе совершенно дурацкая ассоциация с этим словом, как с чем-то подлым и нехорошим?

— Второе. — Арсений сосредоточенно хмурится на один из огоньков, всё же заставляя его сместиться на пару миллиметров в сторону ладони.

— А-а… — Есения понимающе кивает. — Опять оскорбляешь, значит.

Арсений не успевает ничего возразить, как на его руку с огоньками издевательски дует ветер и всё тушит, а следом на голову капает мерзко-холодная жижа. Прямо на макушку. Кап-кап. Пару капель на осознание причастности к этому хихикающей Есении, и Арсений честно готов убивать. Как минимум взглядом. Столько времени, столько концентрации, и всё это так просто задуть?!

— Воздух, Арсений. — Есения коварно улыбается, и капать начинает сильнее. — Создай вокруг себя купол, иначе оно так и будет капать. Либо сбивай меня с ног. Отвлекай. Атакующий не сможет причинять тебе дискомфорт, если будет сосредоточен на защите себя.

— Есения, прекращай. — Арсений морщится, ибо льётся на него уже что-то ледяное. Отход в сторону не помогает, как и попытки прикрыться руками.

— Нет. — Есения качает головой, и Арсения в добавок ещё и сковывает льдом. — Каждая секунда бездействия усугубляет ситуацию. Ты мёрзнешь. Врагу плевать на твою готовность и подготовленность. Плевать на твои сомнения. Они не станут щадить и ждать, пока ты сообразишь, как бы погуманнее вести бой. Тебя уже отвлекли на физический дискомфорт. Следующим шагом могут стать многочисленные мелкие атаки, чтобы окончательно вывести из равновесия и заставить отбиваться, отмахиваться во все стороны, не попадая по главному источнику проблем. Они лишают тебя сил, заставляют тратить энергию в пустоту. Каким бы сильным ты ни был, ты не сможешь терпеть это вечно. Мысли путаются, ты не можешь сосредоточиться даже на собственной защите, не говоря уже об атаке. Такими темпами придётся молить о пощаде, соглашаясь на всё. На всё, Арсений. Даже на собственную смерть!

Арсению хочется выть. Он честно пытается сделать хоть что-то, но хладнокровное спокойствие Есении выводит из себя. Оно мешает. А холод тем временем всё глубже проникает под кожу, и Арсений словно падает куда-то. Он садится на корточки, прикрывая голову руками. Вокруг него уже не квартира, он будто посреди ледяной пустыни. Один. Замерзает. Еле переставляет ноги, почти не надеясь снова увидеть кого-то важного. Шаг. Ещё шаг. В спину летят копья. То ли настоящие, то ли кто-то умело атакует сзади. Арсений — загнанный зверь, который зачем-то ещё идёт. Сопротивляется непогоде и чужакам. Шаг. С юга на восток летит лепесток. В голове только упорное «иди», и он идёт. Даже падая на колени, пытается ползти дальше, чувствуя, как кожа на руках болит из-за ледяного наста. Снег проминается, окрашивается, а сверху продолжаются болезненные атаки по спине. Шаг. Ветер изнутри на себе его прокати. Вокруг появляются звуки чужих шагов. Что-то болезненно ударяет в бок, сбивая дыхание. Шаг. Три слезинки, две песчинки. Он доползёт. Или останется здесь навечно. Но не остановится. Удар прилетает по лицу. Шаг. И комочек пыльцы с лапки доброй пчелы. Что-то проходит насквозь. Арсений уже не чувствует тела. Оно — одна сплошная боль. Он тянет руку вперёд, чтобы зацепиться за корку и подтянуть себя вперёд, но его опережают и сквозь ладонь проходит копьё.

— Хватит!!!

Арсений хватает ртом воздух. Пальцы вцепились в цветастый ковёр с причудливыми узорами. Тело дрожит, то ли от напряжения, то ли из-за отступающего холода. Перед глазами всё отчётливее вырисовываются очертания комнаты и… Есения, лежащая в противоположном углу. Арсений подскакивает на ноги, пытаясь сообразить, что это сейчас было, и подбегает к Есении, с опаской опускаясь рядом. Дрожащими руками он касается плеча, затем тянется к лицу и обхватывает его, разворачивая к себе. Есения похожа на тряпичную куклу. Такую же безжизненную и жуткую. Аж мурашки по коже побежали.

— Есения… — Арсений пересаживается, укладывая её голову себе на колени. — Есь…

Арсений проводит рукой по её щеке и спускается к шее, нащупывая пульс. Бьётся. Живая. Становится немного легче, но внутри всё равно пробегает холодок ужаса. Из головы выветрились вообще все действия при первой помощи пострадавшим. К своему огромному стыду, Арсений только о пощёчинах вспомнил, но применять такое к той, кто и так из-за тебя пострадала… Он вновь касается щеки Есении, но уже направляя в руку немного магии. Если и это не поможет, то нужно вызванивать Диму. А лучше Петра Алексеевича. Вдруг повезёт и он где-то рядом. А если нет? А если Есении не поможет ни магия, ни Дима?

— Живая я, не паникуй. — Есения лениво открывает глаза, не торопясь подниматься.

— Живая… — Арсений выдыхает и прижимает ладонь к щеке Есении, увереннее пропуская сквозь неё энергию.

— Ты молодец. — Есения с улыбкой прикрывает глаза.

— Ты спятила?! — Порыв вскочить на ноги от возмущения тормозит только голова Есении, уютно устроившаяся на его ноге.

— Ну… Головой хорошо приложилась. — Есения накрывает своей рукой Арсеньеву, не давая её убрать, и осторожно садится. — Поверь, это не самое плохое, что со мной случалось за последнее время.

— То, что я видел? — Арсений с ужасом заглядывает в глаза Есении.

— Что ты видел? — Есения хмурится, садясь ровнее, но руку по-прежнему держит.

— Много снега, куда-то надо идти, кто-то атакует… — Теперь уже хмурится Арсений, пытаясь вспомнить.

— Нет, нет, нет… — Есения активно мотает головой. — Не вспоминай дальше. Это не то, не нужно.

— А что это? — Арсений всё ещё хмурится, смотря на то, как Есения нервно закусывает губу и явно о чём-то активно думает.

— Забудь, хорошо? — Есения пересаживается поудобнее. — Ты знаешь, что семьсот километров между Московией и Винетой это очень много, если идти пешком?

— Подожди. — Арсений перебивает её, то ли чувствуя, то ли зная, что если не сейчас, то Есения его заболтает, уведёт от темы и ничего он не выяснит. — Что это вообще было? Что происходит? Почему? Сначала ты явно показываешь, что к тебе лучше не подходить, теперь сама вызываешься помочь, меня зачем-то оставляешь. Появилась из ниоткуда, неизвестно, кто ты, зачем ты здесь, что случилось, почему я внезапно поднялся в ранге…

— Арсений… — Есения вздыхает и убирает его руку от своего лица. — Всё проще, чем ты думаешь.

— Так объясни! — Арсений отодвигается от неё и прислоняется спиной к дивану, вытягивая ноги.

— Ты не внезапно поднялся в ранге. — Есения отползает к стене. — В тебе всегда были эти силы. Ты мог и сам чувствовать, что не на своём месте находишься. Да, силы спали, так бывает. А я… Стала своеобразным триггером для пробуждения. Вспомни, как много всего произошло. Вряд ли ты до меня кого-то подпитывал. А со мной запустил движение энергии, заставил её перетекать, плюс встряска Тёмными… Короче, нет здесь ничего такого. Ты мог в любой момент так же скакнуть.