— Как и просила. — Кира кладёт рядом с Есенией кофту.

— Здравствуйте, Пётр Алексеевич. — Дима, не отвлекаясь, осторожно перекладывает лапу поудобнее.

— Как? — Пётр Алексеевич, выдыхая, идёт к креслу.

— Как вы допустили Тёмных к Арсению? Или как вы додумались дать добро на его арест? — Кошка косится на главу Света, осторожно пересаживаясь на кофту. — Или лучше спросить, чем вы думали?

— Как выбралась? — Пётр Алексеевич косится на Костина. — Сама должна понимать, что иначе было бы хуже.

— Он не слышит. — Кошка устраивается на кофте и прикрывает глаза.

Пётр Алексеевич терпеливо ждёт, наблюдая за действиями Костина. Есения достаточно сильно повредила лапы, и Пётр Алексеевич прекрасно понимает её недовольство. Да и от вины своей не отказывается. Хотя, принимая документы, надеялся, что Есения сможет просто спрятаться и переждать.

— В форточку вылезла и по стене спустилась. — Есения приоткрывает глаза и снова закрывает, ненадолго замолкая. — Сдать Арсения — идиотское решение. Он в подвале сидит.

— Это не смертельно. — Пётр Алексеевич закатывает глаза. — Его арестовали бы в любом случае. В момент, когда мне дали бумаги, Тёмные уже стояли возле подъезда и ждали команды. Если бы я начал сопротивляться или попытался бы предупредить, то квартиру они взяли бы штурмом. Успела бы ты тогда сбежать или спрятаться?

— Пётр Алексеевич. — Костин вздыхает, отрываясь от лапы. — Его же отпустят, да?

— Ага, когда с ума сойдёт, выдаст им всю информацию, тогда и отпустят. — Есения придирчиво осматривает лапу. — Ах, не-ет, извините, он же им понадобится, чтобы меня в порядок привести. Так что не отпустят.

— Арсений не виновен. — Пётр Алексеевич хмуро смотрит на кошку и переводит взгляд на Костина. — Ты закончил?

— Ещё задняя лапа. — Дима устало разминает шею. — Когти были почти все сломаны, часть выдрана, бока все расцарапаны… Не приспособлены кошки в человеков-пауков играть.

— В следующий раз просто с окна спрыгну. — Есения встаёт, разворачивается, ударяя Диму по лицу хвостом, и ложится на толстовку Арсения, вытягивая раненую конечность.

— Извините. — Дима садится поближе. — Следующего раза не надо. И так еле идёт. Постараюсь за двадцать минут управиться, Пётр Алексеевич.

Глава Света кивает и прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла. Кира устроилась в углу комнаты на подушках и тихонько подпитывает всех присутствующих. У Димы уходит явно больше сил чем обычно. Раны Есении с видимой неохотой поддаются лечению, хотя получены не магически. Да и энергия Киры оседает только на тех местах, где была сфокусирована Димина энергия. Пётр Алексеевич тихо усмехается. Баюн. Сказка, просочившаяся в мир людей. Легенда. Маги, в попытках докопаться до истоков, придумывали множество теорий своего происхождения. И ещё больше теорий строили вокруг оборотней, вампиров и фамильяров. Всё же маг по своей сути такой же человек, который просто умеет управлять энергиями. А вот существа, обладающие способностями к превращению…

Кто-то считал появление фамильяров безжалостным экспериментом. Кто-то говорил, что фамильяры и есть прародители магов. Некоторые верили в то, что это существа, прибывшие с других планет. Жили где-то себе спокойненько, да решили однажды ещё один шарик в космосе для себя забрать. Отправили самых сильных на разведку и уничтожение всех лишних, если они там окажутся. А потом что-то пошло не так и сильнейшие остались здесь, дав потомство, которое стало верным спутником магов. Но не все готовы были мириться с тем, что есть существа, намного сильнее их самих. И уничтожили всех сильнейших. Об этом прознали и обычные люди, которые напридумывали сказок. Про Горыныча, про соловья-разбойника, про принцессу лягушку, Кощея, Бабу Ягу, кота Баюна, русалок, леших, домовых… А может, не напридумывали, а записали изначально, как оно было, а потомки переврали на свой лад.

Одно Пётр Алексеевич знал точно. Фамильяры по силе не равны, и в мире действительно существовали особо сильные экземпляры. Возможно, Есения из их числа, а легенды — просто легенды, которые хорошо легли на её образ, и ничего мифического в ней нет. А может, действительно, она тот самый Баюн, о котором слухов ходит больше, чем песчинок на земле. Древняя. Сильная. Что-то большее, чем просто фамильяр. И если это так, то…

— Арсения ведут на допрос. — Есения бьёт хвостом по дивану.

— Откуда знаешь? — Пётр Алексеевич с интересом открывает глаза.

— Вижу. Чувствую. Присутствую. — Есения поворачивает голову и смотрит на главу Света с явным осуждением. —Точно так же, как вы можете увидеть всё, что происходит в вашем офисе или с вашими магами.

— У Тёмных везде защита от глаз Светлых. — Пётр Алексеевич хмурится. — Даже я не могу видеть, что конкретно сейчас происходит с Арсением в стенах их офиса.

— Вот именно. — Есения отворачивается и замолкает ненадолго. — Я не Светлая.

— Я закончил. — Дима убирает руки от лапы и встаёт. — Если вдруг что, то я на связи.

— Спасибо, Дим. — Пётр Алексеевич с благодарной улыбкой кивает ему. — Проводишь, Кир?

— Конечно. — Кира улыбается, вставая на ноги. — Может, чай, кофе? — Она смотрит на Есению. — Молочка?

— Очень смешно. — Кошка недовольно фыркает.

— Чего-нибудь. — Пётр Алексеевич дожидается, когда Кира и Дима выйдут из комнаты, и смотрит на Есению. — Ты не зарегистрирована. Почему?

— Я похожа на кошку, а не на бессмертную. — Есения встаёт и перекладывается поудобнее. — Дурак!

— Кто? — Пётр Алексеевич непонимающе хмурится.

— Тёмные провоцируют Арсения, а он ведётся. — Есения бьёт хвостом по дивану. — В допросной больше защиты, держать тяжелее. Нужно его оттуда доставать.

— Достанем, куда денемся. — Пётр Алексеевич жмёт плечами. — Он не виновен, Тёмным предъявить нечего. Ты из-за отсутствия регистрации от Тёмных сбежала?

— Нет. Я нужна Князеву.

— А ему-то зачем? — Пётр Алексеевич хмурится ещё сильнее. — У них сильных фамильяров хватает, чтобы не устраивать спектакль ради ослабленной тебя. Даже с учётом восстановления потенциала. Риски этого не стоят.

— Ну вы-то рискуете. — Кошка скептически фыркает.

— Ты как-то связана с Арсением. Я просто хочу разобраться и помочь своему магу.

— А я просто была фамильяром Князева.

Главный офис Стражей Тьмы. Подвалы.

Перед глазами вспыхивают два голубых огонька. Они так близко... Можно разглядеть мельчайший узор на радужке, и даже адский отблеск в них не пугает. Он, наоборот, притягивает. Манит. Вызывает желание застыть и смотреть бесконечно. Ведь именно столько нужно, чтобы понять, чтобы хватило, чтобы гордо заявить: в этих глазах больше нет ничего нового. Арсений смотрит в них, не отрываясь. Вокруг — враждебная тьма, холодная, мерзкая, а между ними словно огонёк зажгли, который греет и уют создаёт. Они в коконе, созданный ими только для них двоих, чтобы оградиться от неприятного мира и остаться только вдвоём.

Горячая энергия касается холодной кожи и медленно расползается по всему телу, согревая. Арсений внимательно смотрит на то, как горит огонь в глазах напротив. Адский. Но для Арсения совершенно не опасный, и он это чувствует. Тепло, так приятно расползающееся по душе, прогоняет мерзкую сырость подвала и успокаивает. Арсений чувствует огонь не только в глазах напротив. Ещё и ладони полыхают голубым пламенем. Не обжигает. Бережно, приятно и радостно разбегается по коже во все стороны, изгоняя переживания.

Арсения заполняет странное чувство изнутри. Магии так много, что сердце начинает трепыхаться словно птичка в клетке и быстро-быстро стучит, кожу изнутри почти обжигает, а Арсения переполняет какой-то эйфорией. Сейчас кажется, что он способен собственноручно вылепить каждую планету и поджечь абсолютно все звёзды для новой вселенной. Глаза всё ещё манят, но краем взгляда Арсений видит, что руки и вправду окутаны голубоватым пламенем, таким же, как и в глазах напротив. Магия. Чистая. Первозданная. Настоящая. И Арсений её чувствует. Вслед за голубым пламенем она бежит по венам с такими же голубыми искрами. От количества кружится голова и перед глазами образуется какая-то пелена…