Судьи, упорно изображающие из себя мебель на поле боя, в стороне не остались. Включились в переговоры, словно вся эта ситуация напрямую касалась их. Примыкать к какой-либо из сторон они запретили сразу. К огромному разочарованию сильнейших. А ещё они запретили слоняться без регистрации и творить, что вздумается, без разрешения и отчётов. К огромному разочарованию Есении, которая привыкла к свободе и независимости. Зато это обрадовало сильнейших и немного расслабило, выводя переговоры на новый уровень.
Два дня они все вместе разбирались, изучали, обсуждали, спорили и договаривались. Сомневались, смотрели линии вероятностей, учились, пытались сбалансировать законы… К вечеру второго дня было принято решение создать ещё одну организацию и отдать её под контроль Арсению с Есенией. Судьи были за. Решались одновременно проблемы и с их мощью, которую просто так никуда нельзя было приткнуть, не нарушив баланс, и с контролем над их деятельностью. К тому же, появлялись новые рабочие места, новый учебный центр, новый контролирующий орган…
— Идём? — Арсений отстраняется, задерживая руки на плечах Есении, и заглядывает ей в глаза.
— Идём. — Есения кивает, а затем с нехорошим смешком фыркает. — Хоть посмотрю, как они будут судить главного Хранителя Мира.
Арсений улыбается, качая головой, и уходит в прихожую обуваться. В свою квартиру он возвращаться не захотел, во временное жилище около Петра Алексеевича — тем более, и совместными муками решили брать новую. Побольше, чем была, ибо оба сошлись на том, что каждому нужен свой отдельный угол, и поближе к своему новому офису Хранителей Мира, который расположился недалеко от Судей. В тихом зелёном районе и не особо далеко от леса, в котором Есения любила гулять, пока Арсений занимался очередными бумагами или обучениями.
Большинство магов, к огромному удивлению, оказались вовсе не против попробовать себя в чём-то новом и общем. С персоналом проблем не возникло, а вот с обучением… Промаявшись пару месяцев вместе с Кощеем, Арсений решил, что жить всё-таки тоже хочется, призвал существ с Буяна и отправил их обучать всех желающих погрузиться в древнюю стихийную магию. А сам засел с Петром Алексеевичем и Князевым, попросив Есению поработать с сильнейшими фамильярами. Сначала она воспринимала это всё достаточно скептически, ибо обучать сложным вещам тех, кто погряз в упрощении, да ещё и тех, кто может впоследствии использовать это против тебя же… А потом втянулась. Да так, что начала брать детей-фамильяров к себе на обучение. И молодых магов, у которых способности проснулись в детском возрасте. Благодаря умению вводить в транс своими рассказами, у Есении на занятиях всегда было тихо, а уроки усваивались на сто процентов. Зато отрывалась она с ними на практических занятиях. Арсений честно сторонился просторного тренировочного зала, когда Есения загоняла туда детей. На войнах звуки намного спокойнее, чем на тренировках. А вот Горыныч не сторонился этой вакханалии и часто забегал под восторженные детские возгласы. На Большую землю он залетал стабильно раз в неделю. А всё из-за того, что Ёкки отказался во всём этом участвовать в ближайшие пару лет и плотно занимался развитием Буяна. Приучал местных к прогрессу, гонял Горыныча за всем подряд на Большую землю, учил местных, контролировал…
Для магов Буян оставался закрытым. Судьи и сильнейшие Московии поддержали Арсения, когда он сказал, что не хочет пускать туда лишних. Но Петра Алексеевича и Князева они с Есенией всё же провели туда через портал. Заодно показали, как оно вообще делается и существует. Научить тоже пытались, однако мощи не хватило, когда пробовали по одному. А вдвоём не справились с объединением Тёмной и Светлой энергии. Законфликтовало и рвануло, чуть не испортив Есении причёску. И, пока она стояла, ругаясь на всё и всех, Князев первым к ней подскочил с извинениями и попытками поправить всё как было. Есения такой подход не оценила. И Арсений весьма напрягся. А Влад, культурно вскинув руки, тут же отошёл, вновь извиняясь. Без подвоха, без подтекста, без двойного дна. Чем вызвал удивление ещё и у Петра Алексеевича.
Арсений тогда думал, что глава Тёмных всё же двинулся умом после прекрасной демонстрации боя и его личной смерти. Подключил Ёкки с Лешим, которые гостей восприняли весьма холодно на своей территории, сам проверил его вдоль и поперёк. Мало ли… Есения молчаливо настаивала оставить всё как есть, и сдать Влада в соответствующее учреждение для двинувшихся, но оказалось, что с ним полный порядок. Просто слишком гибким оказался в своём желании везде урвать выгоду и остаться с целым телом. Осознав, что гнуть свою линию в сложившихся реалиях бесполезно, он быстренько переключился на сторону Арсения, с искренним удовольствием впитывая новые знания и правила. Петру Алексеевичу в этом плане новая мораль давалась тяжелее. Со скрипом пытался признать право Тёмных на переобучение и на такое же равное участие в приведении мира к единству. Всё ждал от них подвоха, удара, подлости, попытки прогнуть мир под себя, новых войн…
— Может, потом на Буян на недельку махнём? — Арсений выходит в подъезд.
— На две. — Есения выходит следом и запирает дверь. — А с бумажками пусть Кощей возится. Всё равно у Стражей затишье. Маши им вполне хватит.
Мастерски игнорируя молчаливое «тебе через неделю там скучно станет, и ты опять начнёшь существ кошмарить и с Ёкки спорить», Есения здоровается с соседкой, заходящей в подъезд, и выходит в летнюю утреннюю свежесть, от которой уже подозрительно тянет духотой. Есении совсем не нравится летняя Московия. От асфальта жарит, от домов жарит, от машин жарит, люди потные и попахивают, дышишь чем-то раскалённым и обжигающим… Немного спасало то, что они с Арсением могли создать вокруг себя небольшие сферы прохлады и не помирать под палящим солнцем, но общая замученность и зажаренность чувствовалась всё равно, действуя на нервы. После стольких веков скитаний, напряжения, вымотанности, у Есении началась аллергия на это всё. Особенно после того, как смогла наконец выдохнуть, осознавая, что Арсению больше ничего не угрожает. Любое, даже самое незначительное внешнее волнение вызывало отторжение и желание уехать куда подальше. Что Есения и делала. Ныкалась в их с Арсением тихой квартире, окружённой непроницаемыми защитами, и сидела, ожидая, когда Арсений освободится.
Обычно это происходило ближе к ночи, ибо свалилось слишком многое на его плечи. В Московии к нововведениям отнеслись более-менее лояльно. Были, разумеется, недовольные сторонники жёсткого разделения на Свет и Тьму. Но в основном маги достаточно спокойно восприняли то, что им теперь предстоит изучать ещё и противоположную сторону, а также более плотное сотрудничество. Только вот мир не ограничивался прогрессивной Московией. Многие даже слушать не захотели о переменах и равенстве. И к решению сильнейших Московии не истреблять ужасное зло отнеслись весьма настороженно. Армии пока не собирали, к счастью, но были готовы в кратчайшие сроки это сделать. Поэтому Арсений долго и упорно сидел вместе с сильнейшими Московии и Судьями и продумывал правила, докапываясь чуть ли не до каждой буквы. Расписывал планы на десятилетия вперёд, чтобы новое внедрялось максимально мягко и постепенно, чтобы выглядело естественно и не пугало магов, чтобы не развязывать очередные войны, не экспериментировать, а довести мир до нужного состояния легко и непринуждённо.
Офис Судей встречает привычным холодом и монотонным перемещением работников. В мире олюдевших такое в фильмах с роботами показывают обычно. Только действия. Отнести документы в тот кабинет, поставить печать здесь, принести отказ, молчаливо выслушать и записать жалобы, сухо ответить на вопросы… В этом есть что-то ужасающе-завораживающее, и Есения отчаянно залипает на работников, пока идёт по коридору к залу суда. Удивительная штука, эта жизнь. Судьи веками живут исключительно ради сохранения порядка, Буяновские живут просто потому, что могут, люди отчаянно пытаются построить карьеру, маги кучу времени жили для того, чтобы сохранить лишь одну сторону…
