Мне в отличие от подруги до работы минут двадцать пешком и минут семь на транспорте. На улице шел проливной дождь, который упорно не хотел переходить в снег. С учетом погодных условий я, разумеется, выбрала вариант с автобусом.

У выхода из двора тоже стояли машины авариек, легковушки и прочие самоходные устройства, которые приходилось обруливать вместе с лужами. Так еще и пролетавшие мимо авто пытались обдать мутной водой, скопившейся в колее на дороге, которую я, как обычно, перебегала в неположенном месте, не желая пройти лишние пятьдесят метров.

Однако когда я была приблизительно в метре от противоположного бордюра, машина, стоявшая там же у обочины, вдруг начала движение, причем прямо на меня. Я сделала рывок, прыгнула на тротуар и приземлилась прямо в лужу.

— Вот блин!

— Подвезти?

Стекло со стороны переднего пассажирского сиденья опустилось, и я смогла лицезреть жителя большого красивого дома, обладателя сестры Алины и по совместительству друга Егора.

— Эм… Ну… Если вам по пути… — начала было я осторожно.

— Вик, садись. Дождь проливной, — Александр наклонился и дернул ручку двери внутри салона.

Тут с ним не поспоришь!

Отряхнув ноги, как могла, от грязи и воды, я уселась на переднее сиденье автомобиля, который собственно не запомнила снаружи, но хорошо запомнила изнутри.

Саша вырулил на проезжую часть, и неспешно, потому как перед светофором скопилась изрядная пробка, направился в сторону моей работы.

Время восемь утра. Определенно направление его дома прямо противоположно моему. На работу мимо проезжает? Сомневаюсь.

— Ты уже связалась со своим знакомым?

Они оба издеваются! Или проверяют? Или не доверяют?

— Да.

Александр молчал целый квартал, а потом вдруг резко свернул на одну из крохотных пересекающих проспект улочек и ударил по тормозам, отчего я едва не пробила головой лобовое стекло.

— Отдай мне этот чертов винт!

Он вдруг навис надо мной, опершись левой рукой о торпеду. Лицо у него было бледным, под глазами залегли круги. Не знаю почему, может от недосыпа, может от того, что за последнее время у меня и так слишком много приключений, а может еще и потому, что вокруг мельтешили люди, я совсем не испугалась, больше разозлилась из-за того, что едва не приложилась лбом о твердую поверхность.

— В смысле?

— Что непонятного в моих словах? Отдай мне винт!

Его рука потянулась к лежавшей у меня на коленях сумке, но я не двигалась и, как ни странно, это сыграло мне на руку.

— У меня его нет. Он дома. Я не вожу с собой такие вещи.

— Ты же сказала, что отвезешь его своему знакомому!

— Сказала, но если я его прошу, он сам заезжает после работы.

— Поехали, заберешь! — в приказном порядке сообщил мне Егоров друг.

— Нет…

— Что значит «нет»? — от напряжения на руке, которую он сжал в кулак, проступили вены.

— Нет, значит, нет!

Александр долго сверлил меня взглядом, а потом запустил пятерню в волосы, откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Я только вчера вечером прилетел и узнал о произошедшем. Егор сам не понимает, во что лезет. Если мой отец узнает, что я ему помогаю, то может возникнуть проблема, и еще большая проблема возникнет, если узнают те, кому Егор собрался противостоять. Моя семья может пострадать, — он говорил искренне… и, кажется, он действительно боялся.

Внутри вдруг завозилась тревога, она быстро росла, как шарик, который накачивают гелием, и в итоге стиснула внутренности так, что больно стало дышать. Если уж Саша боится, то мне нужно бежать без оглядки!

Я лично уверена, что у человека только одна жизнь, но нашей психике свойственно уходить от сего знания, в целях сохранения надежды, оттого порой, когда жизнь вдруг напоминает тебе об этой нехитрой истине, ты теряешься и не знаешь, что делать.

Сидевший рядом со мной и смотревший в одну точку Саша был тому прямым доказательством.

— Почему вы не поговорите с Егором?

— Он одержим, — мужчина положил обе ладони на руль и опустил голову. — Это же его брат погиб.

— И все же…

— Ты сколько с ним знакома? — хорошо, что ответа он не ждал (он, похоже, не в курсе, что без году неделя). — Я его знаю почти десять лет, с института. Если бы не он, черт, я б его не закончил даже, сдох раньше, — усмехнулся Саша. — Он мой лучший друг, не могу я ему сказать, чтобы он не мстил за брата, если там есть повод. В чем я сомневаюсь. Но подставить отца и все семью из-за своего в этом участия тоже не могу, — он повернул ко мне голову. — Отдай мне винт, а?! Скажешь, у тебя сумку дернули. Да можно все что угодно придумать. Упал он, разбился, в луже утонул.

— Это неправильно!

— А правильно, если его тоже с балкона выкинут? — огрызнулся мужчина.

Я замерла.

— Так… значит… Артема…

Лицо у Саши было крайне озабоченным.

— Послушай, эта Войцеховская… Темная лошадка. Никто не знает, кто у нее в корешах ходит. Я не видел документов, Егор тоже их просмотреть успел мельком. Он считает, что через фонды Войцеховской отмываются деньги, но это лишь предположения. Оказаться в ситуации, когда ты можешь навредить с одной стороны чиновникам, а с другой стороны бандитам, знаешь ли, не из приятных. Никто не вступится. Вот за Артема никто и не вступился, — мужчина тяжело вздохнул. — Я не понимаю только одного, зачем она заставила ментов эксгумировать его тело, зачем заставила искать улики. Ей первой выгодно, чтобы концы в воду. А все это делалось без решения суда, санкции прокуратуры и следственного комитета, в отсутствие согласия родственников. А я тебя уверяю, как юрист по уголовным делам, там, в бумагах все будет как надо. А даже если не надо, получат по шапке самые низы. Ты вроде девочка не глупая, поняла уже, что там крутятся деньги, и не маленькие.

— Двадцать миллионов.

— Двадцать миллионов! — Саша откинул голову и расхохотался. — Это мелочь, сор под ногами. Если все так, как предположил Егор, потоки могут быть далеко не в размере этой цифры, а в десятки раз больше. Ты это понимаешь? — почти кричал Саша.

Я сглотнула. Паника накатывала и уже не отступала, как цунами, она затопила мозг, сносила напрочь все разумные доводы.

Мне кажется, что сумка с винтом, лежащая у меня на коленях, раскалилась добела и обжигала ноги и ладони.

Михаил Федорович, добрый старик с бледным лицом, одним цветом с сероватыми простынями, на которых он лежал в больнице, только что получивший весточку надежды, может опять кануть в омут боли. Потому что потеряет и второго сына. Он и так почти его потерял.

Мне стало душно, хотелось выскочить из машины и уйти подальше, а лучше убежать, а еще лучше улететь. Горло сдавило. Господи, меня сейчас стошнит!

Я дернула ручку двери, но она не поддалась.

— Послушай…

— Открой дверь! — я прошептала это едва слышно. А потом почти закричала. — Открой!

Саша нажал только ему известную кнопку и центральный замок щелкнул, я остервенело потянула на себя хромированный завиток и выскочила из машины.

Холодный воздух в первый момент вышиб дух.

Я застыла в паре метров от машины, даже не закрыв дверь, и так и стояла, уставившись в пустоту. Саша тоже вышел из машины, встал рядом и закурил.

— Артем явно что-то спер из того потока, что шел, но как он это сделал, мы пока не поняли. И я не хочу понимать, слышишь! Не хочу! И не только потому, что это опасно лично для меня и моей семьи, но и потому что Егор мой друг! И его я тоже потерять не хочу!

Он сплюнул на мокрый асфальт.

— Если бы у Артема были мозги, он бы посоветовался с братом. А теперь. В общем… поехали! — его рука вцепилась в мой локоть.

— Лексевна!

Мы оба резко обернулись. Так резко, что подошедший к нам Антон сузил глаза, оглядывая нашу пару, в итоге взгляд его замер на Александре.

— Все хорошо?

— Д-да… Это мой знакомый. Он… он рассказал мне про нашего общего друга и его… непростую ситуацию.

— Ааа, — многозначительно протянул Антон. — На работу идешь?