Звучит легко, но на практике требует определённой сноровки. Системные навыки работают автоматически, ты просто думаешь о том, что хочешь сделать, и энергия сама течёт в нужном направлении. А вот несистемная магия требует полного контроля, нужно самому направлять каждую каплю энергии, самому формировать заклинание, самому удерживать его в стабильном состоянии.

Виктор пытался создать несистемный огненный шар и трижды чуть не подпалил себе брови. Да, с магией у него и так беда, но такой навык в арсенале все же имелся. Светлая любит подсунуть своим пользователям что‑нибудь бесполезное, за ней не заржавеет.

Лена экспериментировала с усилением и умудрилась случайно сломать ветку дерева, просто прикоснувшись к ней. После чего упала в обморок от истощения, правда, но это уже мелочи. Архип ворчал, что в его время никакой несистемной магии не было и все прекрасно обходились без неё, но при этом упорно пытался создать какой‑то щит и даже добился определённых успехов.

Паша, как всегда, оказался самым способным учеником и уже через полчаса мог обволакивать арбалетные болты энернией и слегка корректировать их полет. Слегка – потому что концентрация пока хромала на обе ноги, но для первой попытки результат был более чем впечатляющим.

После тренировки мы плотно покушали остатками вчерашнего бизона, собрали лагерь и погрузились в вездеход. Следующий прорыв находился в нескольких часах езды, и Паша, как обычно, взял на себя роль штурмана и лектора одновременно.

– Так, слушайте сюда, – начал он, раскладывая на коленях какие‑то бумаги и схемы, – Прорыв третьего ранга, смешанные стихии льда и света. Это означает, что монстры там будут крайне неприятными, но зато ресурсы с них падают очень ценные.

Он достал из рюкзака коробку со специальными защитными очками и начал раздавать их каждому члену команды.

– Первое и самое главное правило – никогда не смотрите на монстров света напрямую, – продолжил Паша, надевая очки себе на лоб. – Они могут выдать вспышку такой яркости, что ослепнете на несколько минут, а в бою это равносильно смерти. Очки с затемнением должны быть на вас постоянно, снимать только когда выйдем из прорыва.

Виктор повертел очки в руках, скептически хмыкнул, но всё же нацепил их на глаза. Лена сразу надела свои и выглядела в них довольно комично, как какой‑нибудь сварщик на отдыхе.

– Теперь по монстрам, – Паша развернул схему, на которой были нарисованы какие‑то кристаллические существа. – Самые слабые – Ледяные призмы. Небольшие кристаллы льда, примерно с кулак размером, которые парят в воздухе и стреляют концентрированными лучами света. Урон небольшой, но если попадёт в глаз – мало не покажется. Уничтожаются легко, одного хорошего удара достаточно.

Он перевернул страницу и показал следующего монстра.

– Дальше идут Ледяные стражи. Это уже серьёзнее, гуманоидные фигуры из чистого льда, примерно два метра ростом. Бьют сильно, двигаются медленно, но очень прочные и смотреть на них невозможно, светятся постоянно. Лучше всего работает огонь или просто грубая физическая сила. Виктор, это твои клиенты.

Виктор кивнул, поглаживая рукоять своего меча.

– И наконец, босс прорыва – Светоледяной голем, – Паша показал последнюю картинку, и даже мне стало немного не по себе. – Пятиметровая махина из льда, внутри которой горит ядро чистого света. Может выдавать мощнейшие вспышки, замораживать всё вокруг и вообще является крайне неприятным противником. Но у нас есть преимущество – два целителя. Так что даже если кто‑то получит обморожение или ожог сетчатки, мы сможем это исправить.

При упоминании целительства я повернулся к Лене и решил, что самое время провести небольшой медицинский ликбез.

– Лен, слушай внимательно, – начал я, переходя в режим преподавателя. – При лечении обморожений главное – восстановить микроциркуляцию в повреждённых тканях. Холод вызывает вазоконстрикцию…

– Э‑э‑э… – открыла рот девушка.

– Понял, принял, – хлопнул я себя по лбу, – вызывает сужение сосудов, в общем. – помотал я головой, – и если вовремя не восстановить кровоток, начнётся некроз. Целительскую энергию нужно направлять не на поверхность кожи, а глубже, в капиллярное русло, чтобы стимулировать вазодилатацию и предотвратить тромбообразование.

– Бур‑бур‑бур‑бур, – передразнил меня Виктор. – Не видишь что ли, она ничего не поняла! Учи лучше, чтобы у меня этой твоей вазодеградации не было.

Лена же кивала, старательно пытаясь запомнить каждое слово, чтобы потом почитать в интернете поподробнее.

– С глазами сложнее, – продолжил я. – Если кто‑то получит световой удар, в первую очередь пострадает сетчатка, а точнее – фоторецепторы в макулярной области. Это палочки и колбочки, которые отвечают за восприятие света и цвета. При сильной вспышке они могут получить фотохимическое повреждение, и если не начать лечение сразу, человек может потерять центральное зрение навсегда.

– И как это лечить? – с тревогой в голосе уточнила девушка.

– Направляешь энергию через зрачок, фокусируешься на задней стенке глазного яблока, там где находится сетчатка, и аккуратно восстанавливаешь повреждённые клетки, – объяснил я. – Главное – не переборщить с интенсивностью, иначе можно навредить ещё больше. Глаз – орган нежный, грубой силы не терпит.

Лена выглядела слегка напуганной таким количеством информации, но я знал, что в критический момент она справится. Девочка талантливая, схватывает на лету, просто пока не хватает практического опыта.

Через пару часов мы добрались до места. Прорыв выглядел как огромная трещина в воздухе, из которой сочился холодный голубоватый свет. Даже на расстоянии чувствовалось, как от него веет морозом, хотя на улице стояла вполне тёплая погода.

Все надели защитные очки, проверили оружие и снаряжение. Паша в последний раз оглядел команду, убедился, что все готовы, и кивнул.

– Заходим, – коротко бросил он и первым шагнул в трещину.

Мы последовали за ним, и мир вокруг сразу изменился. Внутри прорыва было холодно, очень холодно, дыхание тут же превращалось в облачка пара, а каждый шаг по ледяному полу отдавался звонким эхом. Стены тоннеля были покрыты причудливыми узорами из инея, которые переливались всеми оттенками синего и белого.

Первый монстр появился практически сразу, буквально через десять шагов от входа. Ледяная призма – небольшой кристаллик размером с мужской кулак, парящий в воздухе примерно на уровне глаз. Внутри кристалла что‑то мерцало, готовясь выстрелить сконцентрированным лучом света.

Паша не стал дожидаться атаки. Один точный выстрел из его модифицированного арбалета – и призма разлетелась на тысячу мелких осколков, которые зазвенели, падая на ледяной пол.

– Один есть, – спокойно констатировал он, перезаряжая оружие. – Двигаемся дальше.

Мы осторожно продвинулись вперёд, готовые к встрече с новыми противниками. Тоннель постепенно расширялся, превращаясь в просторную пещеру, стены которой были усеяны десятками, если не сотнями мерцающих кристаллов.

И каждый из этих кристаллов медленно повернулся в нашу сторону, словно почуяв присутствие незваных гостей.

– Эм, Паша, – тихо произнёс Виктор, поднимая меч. – Ты говорил, что призмы здесь самые слабые монстры, да?

– Говорил, – так же тихо ответил Паша.

– А сколько их тут должно быть по твоим данным?

– По моим данным – штук тридцать‑пятьдесят на весь прорыв…

Я быстро пересчитал мерцающие кристаллы на стенах и потолке. Даже примерный подсчёт выдавал число далеко за сотню, и это только те, которые были видны с нашей позиции.

– Кажется, твои данные немного устарели, – пробормотал я, чувствуя, как все призмы одновременно начинают заряжать свои световые лучи. – Кстати, как давно в последний раз обновлялась информация об этом прорыве?

– Эмм… – Паша не стал сверяться с данными из интернета, всё‑таки связи внутри прорыва все равно нет, и просто пожал плечами.

Можно было бы проявить свой героизм и вступить в неравную схватку. Может быть эта схватка закончилась бы нашей победой. Системщики рождены, чтобы преодолевать трудности, терпеть невзгоды, не бояться опасности…