Ганга недовольно скривилась, но не стала спорить, лишь заметила:

– Он так вырастет избалованным слизняком. Мы его затискаем.

– Не вырастет, – ответила гномка. – Подрастет и уедет в Нехейские горы к деду. Будет жить и воспитываться как его отец.

– Правда, – воскликнули остальные жены.

– Это ты здорово придумала, – довольно произнесла Ганга. – А потом поживет в степи…

– А потом в Снежных горах… – воскликнула Тора.

– А потом в…

– Что ему делать в Тох Рангоре? Там только куры и утки, – обмолвилась растерянно Лирда.

– В гости приедет, нашлась Чернушка…

Земля. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, город Нижний Тагил

После обеда в колонии начался переполох. Меня отправили в клуб к замполиту. Там собрался наш самодеятельный коллектив. Оказывается, что сюда, в Нижний Тагил, едет первый заместитель министра внутренних дел Чурбанов и может посетить колонию для осужденных сотрудников внутренних дел. Нам нужно было подготовить концерт, и для этого начальник колонии хотел услышать весь репертуар. Ранее он провел совещание с руководящими сотрудниками администрации колонии.

В кабинете начальника колонии собрался весь руководящий состав, решали, что предпринять для встречи высокой комиссии. Каждый докладывал о том, что сделано и что нужно для решения насущных вопросов. Когда все было обговорено, начальник колонии вздохнул и произнес:

– Все это хорошо, товарищи, мы готовимся и, думаю, не оплошаем, но мне птичка весточку принесла, что председатель комиссии – любитель бардовских песен. Что у нас с культпросветом?

Замполит полистал блокнот.

– Бардовских песен у нас нет, товарищ полковник, мы готовим концерт патриотических песен.

– А кто исполнитель? – спросил полковник.

– Заключенный Глухов.

– И что будет петь?

– Э-э-э, репертуар я вам представлял три дня назад, товарищ полковник.

– Я его видел, неплохо, но нам нужна дополнительно бардовская тематика, товарищи… Сами понимаете, подмазать надо.

– Разрешите, товарищ полковник, – подняла руку начмед. – Санитар Глухов из осужденных сочиняет песни, и они годятся для бардовской тематики. Я их слышала, когда он лежал в лазарете и пел под гитару.

– А откуда у него гитара? – спросил начальник колонии.

– Я дала, нужно было выводить больного из депрессивного состояния…

– Ладно, надо послушать этого барда. Замполит, организуй вечером прослушивание.

Вечером перед ужином нас, небольшой ансамбль колонии, собрали в клубе. Светлана предупредила, что нужно будет исполнить «Печаль-тоску». Глава комиссии из Москвы – любитель бардовских песен. Начальник колонии будет присутствовать на прослушивании.

– Не оплошай, мой дорогой, – волнуясь, проговорила она, поправляя мне ворот арестантской робы.

Мы не репетировали эту песню и не знали нот. Быстро наиграв мелодию на гитаре, мы за час смогли сыграться и подготовиться к выступлению.

Начальник колонии сел в первый ряд, за ним расположилось все руководство. Замполит, волнуясь, встал за нашими спинами и скомандовал:

– Начали. – Мы, тоже волнуясь, заиграли.

Я пел и смотрел, как менялось лицо полковника: сначала от удивленного, потом на сумрачный вид. Когда мы закончили, он встал и начал ходить вдоль сцены. Он молчал, мы ждали.

– Песня неплохая, – начал он свою речь, – но почему такая печальная? Надо какую-то такую, – он повертел кистью в воздухе, – туристическую, задорную, а то печаль-тоска, понимаешь.

– А какая песня может быть у осужденного в колонии? – спросила Светлана. – Они не в театре и не в отпуске. Как чувствуют, так и поют.

– Плохо чувствуют, хотя поют неплохо, – резюмировал полковник. – Не знаю, как отнесется к песне тот, кто будет возглавлять комиссию, надо что-то повеселее, позадорнее. – Он посмотрел на меня: – Сумеешь придумать? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – что чувствую, гражданин полковник, то и пою, вдохновению не прикажешь.

– Как это не прикажешь! Партия сказала надо, комсомол ответил есть. Ты слышал такие слова? – Он потряс большими кулаками.

– Слышал, гражданин полковник. Это на свободе, а тут что можем, то и поем. Дайте песню, какую посчитаете нужной, и мы ее споем.

– Дайте, – проворчал полковник, – дармоеды. Все бы вам дать и в рот положить. Замполит, ищи новую песню. Барды есть – Танич, например, пишет хорошие песни…

– Песни Танича все поют, товарищ полковник, – заступился за нас замполит. – А песня должна быть такой… она должна напомнить сидящим тут осужденным, что они совершили преступление, за которое несут заслуженное наказание. Какое тут веселье. И Танича не жалуют в ЦК.

– Да-а? – задумался «полкан» и обронил: – Может, ты прав, я уточню по своим каналам, какие песни он любит. Но все же ты подстрахуйся, и пусть разучат что-нибудь эдакое, но не такое печальное, – и, напевая вслух «Эх, печаль-тоска, ночная гостья», покинул клуб.

С этого дня у меня в колонии началась совсем иная жизнь…

Человек не властен над временем. Не в его силах изменить судьбы мира, если не он сам стал причиной разрушительных процессов. Виктор Глухов, сам того не ведая, запустил лавину событий, которая изменила вселенную Закрытого сектора. Его появление в Закрытом секторе стало тем маленьким камешком, что вызвал обвал, сметающий старые порядки и рождающий новый, ужасающий мир. А его исчезновение разрушило прежний миропорядок

Три стража Горы, словно проснувшиеся древние боги, притянули миры Инферно и Сивиллы, разорвав кокон черной энергии. Грань между мирами рухнула, и хаос хлынул в Сивиллу, словно темная волна, поглощающая все на своем пути.

Катаклизм не оставил видимых следов разрушения: не было ни убитых, ни пожарищ. Но разрушение началось в самом сердце людей. Устои общества затрещали, как ветхие стены под натиском времени. Друзья становились врагами, семьи распадались, как хрупкие стекла. Брат восставал против брата, отец враждовал с сыном. Хаос словно чума распространялся по планете, охватывая ее все сильнее, как неумолимая смена времен года. Природа стала враждебна к разумным. В степи началась продолжительная засуха. Вечный лес стал гибнуть от наплыва вредителей. На острова в океане налетели цунами и проливные дожди. На Лигирийскую империю и Вангор пришли ужасающие морозы. Разумные роптали и винили во всех бедах тех, кого видели пред собой, их сердца наполнились завистью, ненавистью и злобой.

Король гномов повел хирды на войну с дзирдами. И в трех кровопролитных сражениях потерял и армию, и магов. Дзирды отстояли свои территории, но умылись кровью. У этих государств не было больше сил продолжать войну. Под монархами затрещали троны. Наступило время Великой Замятни.

Высокие планы бытия

Месяц, или трик по местному исчислению, прошел с тех пор, как на свет появился маленький наследник. Гномка, заботливая мать, с нежностью и тревогой наблюдала за сыном, обдумывая будущее, которое казалось туманным и полным неизвестности. В это время тревожные вести приносили другие хранители, и их мрачные лица говорили о надвигающейся буре событий.