Авангур, обычно спокойный и мудрый, был теперь замкнут и неразговорчив. На все вопросы он отвечал односложно, словно пряча за этими словами что-то важное: «Я изучаю процессы. Когда что-то станет ясно, я сообщу». Велес и Торн, два верных друга, редко появлялись на Горе, проводя время среди людей. Они говорили о гибели скота, участившихся случаях грабежей и разбоев, которые сотрясали Сивиллу, словно гром среди ясного неба.

Лишь Бортоломей, словно бабочка, порхающая среди цветов, оставался в приподнятом настроении. Он сочинял оды и восхвалял гномку, но его легкомысленность больше раздражала управительницу горы, чем радовала. Она терпела его присутствие, потому что он был единственным источником свежих вестей. Но эти вести не приносили утешения.

Гномка, чувствуя, как тревога все сильнее окутывает ее сердце, решила устроить праздник в честь трика рождения сына. Она пригласила на этот торжественный день всех жен Ирридара, чтобы разделить с ними свою радость и беспокойство.

Глазастая не просто так собрала своих подруг-сестер. Она хотела передать им чувство тревоги, которое охватило ее с недавнего времени. Она не могла отбросить эти мысли как малозначимые, ведь Гора нашептывала ей, что близится время великих испытаний. Но Гора не давала ей ответа, что делать. Гномка решила взять судьбу в свои руки и действовать, опираясь на свой опыт и здравый смысл.

Праздник начался с веселья и радости, но в воздухе витало напряжение, словно неясная тень грядущих событий. Гномка внимательно наблюдала за своими подругами, пытаясь уловить их реакции, но пока никто не проявлял особого беспокойства. Она знала, что время для действий приближается, и сердце ее билось все быстрее, предчувствуя грядущие перемены. Непредсказуемое провидение вознесло ее на вершину власти, даровав высокое положение среди жен, и это бремя давило на плечи маленькой женщины. Только сила духа и забота о сыне давали ей силы и укрепляли ее волю.

Первой тревогу в глазах гномки заметила Ганга, ей тоже предстояло на днях разрешиться сыном.

– Что-то случилось, Глазастая? – тихо спросила она, наклоняясь к ней. Остальные женщины тискали по очереди крупного щекастого младенца и не обращали на них внимания.

– А ты не замечаешь? – так же тихо в ответ спросила гномка и внимательно посмотрела в глаза орчанки. Ганга задумалась.

– Вроде есть что-то, что выбивается из прежних времен, – неуверенно произнесла она.

– Например? – спросила гномка.

– Ну, например, засуха в степи и выборы хана. Начались склоки среди вождей. Сначала шло все гладко, но сейчас атмосфера в ставке накалилась, там появилась небольшая партия вождей, что против Быр Карама, они мутят воду. Кое-что им удается. Часть вождей из подгорных кланов орков присоединилась к ним. И когда вопрос казался решенным, споры возникли снова. Но как это касается нас?

– Я не знаю, но чувствую приближение больших перемен, и не в лучшую сторону. Поверь мне, спокойные времена прошли, нужно посоветоваться.

Ганга посмотрела на гномку и кивнула, выпрямилась и строго произнесла:

– Девочки. Отдайте малыша няньке. Нам нужно обсудить будущие проблемы.

– Что-то случилось? – первой спросила растерявшаяся Лирда.

– Пока нет, но все возможно. Наша старшая сестра имеет слово, которое хочет нам сказать.

– Ну ты и выдала, – рассмеялась Тора, – прямо как лер на Высшем совете.

– Тора, не до шуток. Давайте послушаем Глазастую, – без обиды произнесла Ганга и улыбнулась. Ребенка забрала нянька-гномка и ушла, оставив женщин одних за праздничным столом.

Глазастая уселась поудобнее и изобразила непринужденную улыбку. Но ее выдавали глаза, большие и полные беспокойства.

– Девочки, конкретно мне вам сказать нечего, лишь ощущения и ожидание неприятностей, и к ним надо быть готовыми.

– Фр-р-р, – фыркнула Тора, – и это все, что ты хотела нам сказать?

Ганга бросила на снежную эльфарку гневный взгляд и спросила:

– У тебя на фронте все в порядке?

– На фронте? – растерянно переспросила Тора. – А я тут при чем? Там командует крошка…

– Тора, я спросила тебя про фронт – ты опекунша, как ты выразилась, крошки.

Тора-ила посерела, что означало, что ей стыдно.

– Простите, я была неправа, – произнесла она. – Нет, не все в порядке. Войска ополчения завязли на двух перевалах. Неожиданно на горы обрушилась суровая зима с метелями. Лесные эльфары сумели укрепить города-крепости на двух перевалах: на Восточном и Центральном, а Западный перевал блокировали силами корпуса, который стоял против орков. Но когда волчата ушли, его перебросили к Западному перевалу. Силы ополчения не могут взять штурмом с севера эти крепости. А с тыла, по низшей дороге, пройти невозможно, этот путь блокируют силами корпуса, что выдвинулся с границ со степью.

– А Старшие дома? – спросила гномка. – Что они делают?

– Они сидят в своих крепостях и на войну не идут, – ответила Тора и опустила голову. – После того как наш муж исчез, а орки ушли из Снежных гор, по их традициям они не могут воевать, пока не избран новый хан. Войска ополчения топчутся на месте, и тут еще погода испортилась…

– А у тебя, Чернушка, как обстоят дела в княжестве? – задала вопрос гномка.

– Не так хорошо, как бы хотелось, – неохотно ответила та. – Отряды разбойников продолжают бесчинствовать на дорогах, и они неуловимы…

Гномка перевела глаза на лесную эльфарку, та сжалась под ее взглядом.

– Лирда, как дела в графстве? – спросила гномка.

– Вроде нормально, но прибыли посланцы от ректора Азанарской Академии и просят Ирридара прибыть на разговор. Я не знала, что им ответить, и сказала, что не знаю, где он сейчас. Убыл по делам.

– Они сказали, зачем он нужен в академии?

– Вроде нет… Но какой-то Луминьян что-то важное сообщил, что требуется обсудить, так и просили передать мужу…

– У тебя все время вроде и вроде, – возмутилась Ганга. – А как на самом деле?

– Сложно, – вздохнула Лирда. – Дворфы требуют продать им рудники или грозятся закрыть их и уйти…

– Да, – гномка кивнула, ее взгляд был серьезным и сосредоточенным. – Я почувствовала, как напряжение сгущается в воздухе, словно невидимая тень, и поняла: пора действовать и принять необходимые меры для защиты наших интересов.

– Какие меры? В каком направлении? – нетерпеливо спросила Чернушка, ее глаза выражали всю глубину ее волнения.

– Давайте вместе подумаем, – ответила гномка спокойным тоном, но в ее голосе присутствовала некая задумчивость. – С чего начать?.. – Он подняла глаза к потолку, словно искала там ответ на свой вопрос. – Степь и Вангор нас не тревожат. Не мы выбираем хана, и дворфы не решают, кто будет владеть рудниками в графстве Тох Рангор. Если мы закроем рудники, то не обеднеем. Золота у нас хватает, но проучим этих зазнаек. Пусть дворфы уйдут, а лучше выпроводи их, Лирда, и поставь стражу у входа из своих древолюдей. – Лирда кивнула, ее лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло одобрение. – Они сами вернутся, и ты предложишь им арендную плату за пользование рудником в два раза больше. Уверена, они примут твои условия. Я знаю этих несносных коротышек, они смелы и уперты, когда их много. А чуть прижмешь – и сразу сдают назад. Тогда что у нас остается? – задумчиво произнесла гномка, ее голос стал более уверенным.

– Княжество Чахдо, – ответила Ганга, и в ее вопросе проскользнула тень сомнения. – У тебя есть какое-то предложение?

– Есть, – кивнула Глазастая, и ее глаза неожиданно блеснули, как две яркие звезды в ночи. – Но сначала я расскажу вам, что узнала от Бортоломея, а ему рассказал Аргинар. Слушайте. – Гномка приняла заговорщицкий вид и понизила голос, заставив других женщин насторожиться и прислушаться к ее словам. – Все, что произошло в княжестве Чахдо, произошло с подачи Эллариона – хранителя Вечного леса. Он опасается, что дзирды, которые остались в княжестве, вторгнутся в Вечный лес по приказу Чернушки и атакуют незащищенные тылы Лесного княжества, чтобы помочь снежным эльфарам в их войне. Поэтому он рассказал Машвелу о наших слабых сторонах жизни, и тот решил захватить власть в княжестве, а заодно и Гору. С этой целью он похитил Чернушку, чтобы шантажировать меня. Он передал, что если я не откажусь от власти на Горе, то он убьет Чернушку, а потом и всех вас…