Я сунул руку в карман бушлата и вытащил ее. В моей ладони лежала пачка сигарет «Наша марка», я протянул ее Боцману.

– Спасибо за информацию, Боцман, – поблагодарил я старшего по камере. Тот уставился на пачку сигарет и пробубнил:

– Как ты курево от шмона спрятал?

– Фокус один знаю.

– Так ты фокусник. А что еще можешь?

– Пока хватит, – отрезал я и отдал пачку сигарет старшему по камере.

– Располагайся рядом, Дух, и ни о чем не печалься, – рассмеялся Боцман. – За подгон спасибо…

Закрытый сектор. Планета Сивилла

В тусклом свете вечернего неба, словно по воле неведомых сил, зажглась и тут же погасла новая звезда. Этот миг, полный таинственного предчувствия, заставил всех присутствующих на свадьбе хумана и его пяти жен застыть в напряженном молчании.

Ганга почувствовала, как невидимая нить, связывавшая ее с мужем, оборвалась. Сердце пронзила острая боль, но она, собрав всю свою волю, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Открыв их, она встретила взгляд Чернушки. На лице подруги отразилась та же потеря, и Ганга, едва заметно покачав головой, натянуто улыбнулась.

– Продолжаем праздновать, – громко произнесла она, стараясь придать своему голосу уверенность. – Наш муж улетел по важным делам. – Она подняла серебряный кубок с вином и, сделав глоток, затем быстро осушила его до дна. – За нашего славного мужа, – подняла она пустой кубок.

Напряжение за столом начало спадать, разговоры стали громче. Великий хан, не сводя глаз с Ганги, тихо спросил старого шамана:

– Что случилось, мой старый друг? Мне почему-то тревожно…

Шаман, до этого молчавший и сидевший с закрытыми глазами, медленно открыл поблекшие от времени глаза и посмотрел на хана мутным серым взглядом. Его лицо было бледным, а руки дрожали.

– Произошла битва богов, – тихо, но с надрывом произнес он. – Рок атаковал Худжгарха, и оба они вознеслись на небо.

– Да? Вот как… – С тревогой проговорил хан. – И кто победил?

Шаман тяжело вздохнул и, опустив голову, ответил:

– Никто. Духи предков говорят, что Худжгарх спас нас от гибели и погиб сам, забрав с собой Рока. Но за грань они не ушли. Их души сейчас блуждают по миру, и кто знает, где они появятся. У богов нет смерти в том смысле, как мы ее понимаем.

– А где наш хуман? Где голос Худжгарха? – нетерпеливо спросил хан.

Шаман посмотрел на него с сочувствием и прошептал:

– Это не голос Худжгарха, хан. Он и есть Худжгарх.

Хан замер, его лицо побледнело, а глаза расширились от шока.

– Не может быть, – прошептал он, словно не веря своим ушам. – Как хуман мог стать духом мщения среди орков, и почему они ему поклоняются?

Старый шаман усмехнулся, его голос был полон горечи:

– Видимо, Отец не нашел достойных среди нашего народа. Теперь мы должны делать вид, что ничего не изменилось. Будто бы Худжгарх жив, и мы лишь проводники его воли. Нам нужно добить южан и утвердить твою власть над всей степью. Наследника от небесной невесты сделаем твоим преемником.

Хан слушал его слова, словно завороженный, и едва заметно кивал. В его глазах мелькнула тень сомнения, но он быстро подавил ее. Судьба, казалось, уже все решила за него. И он должен слепо следовать своему предназначению.

Праздник продолжался до утра, но с наступлением темноты Ганга отвела подруг в шатер для молодоженов. Она села на ковер. Скрестила по оркской привычке ноги и обвела женщин печальным взглядом. В горле стоял комок, но она все же начала говорить:

– Сестры, наш муж спас нас от великой беды, но силы, противостоявшие ему, забрали его из этого мира, как когда-то забрали меня. Но я вернулась. Вернется и он, он всегда возвращается. Судьба жен богов – жить и ждать.

Она замолчала, проглотила горький комок, затем продолжила:

– Я не знаю, когда Ирридар вернется, но мы должны продолжить его дело. Я отправлюсь в Бродомир и буду развивать герцогство Фронтирское. Чернушка поедет в княжество Чахдо. Ты, Тора-ила, вернешься в свои горы и создашь Дом Высокого Хребта…

– Но где взять средства? Кто меня послушает? – воскликнула пораженная ее словами Тора-ила.

– Средства у нас есть. Лирда была на его корабле «База» и знает, где казна. Ты можешь попасть туда, – неожиданно заявила Ганга и в упор посмотрела на молодую лесную эльфарку.

Лирда кивнула.

– Да, я знаю про казну. Там миллионы золотых монет.

– Отлично. Твое место в замке Тох Рангор. Храни его и организуй доставку монет сюда. Тора, – строго сказала Ганга, – ты должна довести войну до победы и заставить Вечный лес подписать мир.

Тора кивнула. Ганга повернулась к гномке.

– Глазастая, ты пойдешь на Гору, где жил наш муж-бог. Там ты родишь первой и будешь связующим звеном между нами.

– Как я туда попаду? – растерянно спросила беременная гномка, и слезы покатились по ее щекам.

– Провидение укажет путь, – ответила Ганга. – Ложитесь спать. Утром вы поймете планы нашего мужа.

Сверху на них смотрели три брата-хранителя и Авангур.

– Вот же незадача, – проговорил Бортоломей. – Как же командора угораздило развоплотиться?

Авангур от досады поморщился.

– С моей подачи, – ответил он.

Три брата с недоверием на него посмотрели.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Велес.

– То и имею, что это я устроил смещение Рока с его Горы, а командор меня поддержал. Только мы не учли, что Рок имеет на этот счет свои планы. Он не стал ждать сотни лет, пока сможет вернуться, он решил покончить с соперником, взорвав его. Теперь они где-то блуждают без тел, как блуждал Курама в подземных коридорах мироздания, где бродят неприкаянные души.

– А что делать нам? – спросил Торн.

– Что делать? – проворчал Авангур. – Помогать женам командора. Я заберу гномку на Гору и посмотрю, примет ли она ее как соправительницу. Мы будем хранить его Гору, и сумасшедшие три духа-хранителя Горы не дадут никому присвоить ее, и знамя Худжгарха будет продолжать веять над его замком. Он научился планировать будущее, вы это сами видели по разговору его жен.

– Но есть одна проблема, – произнес Торн, – это Элларион, он будет стараться первенствовать…

– Пусть попробует, – усмехнулся Авангур. – Я взял под контроль его друидов. И надо помочь снежным эльфарам напоследок надрать задницу войскам Леса. Это поумерит амбиции первого лесного эльфара.

Три брата заулыбались. Каждому из них довелось общаться с высокомерным эльфаром. И хотя он не был к ним враждебен, но всегда смотрел свысока, что отталкивало их от общения с ним. «Выскочка» – привязалась к нему кличка. Элларион был в полной уверенности, что ему суждено быть первым среди равных, и он этого не скрывал.

Бортоломей глубокомысленно молчал и смотрел на женщин.

– Зачем ему так много жен? – спросил он.

Авангур показал ему кулак:

– Попробуй только кого-нибудь совратить, Бортоломей, и я выбью тебе зубы.

– Да я что, я ничего, просто спросил, – заюлил Бортоломей и тут же добавил: – Им нужно показаться, чтобы ободрить. – Он не стал ждать ответа от остальных и спустился в шатер.

Как только он появился среди женщин, Ганга тут же стремительно его атаковала – удар рукой в лицо был ошеломительный. Чернушка сковала его магией паралича, воинственная Тора заверещала, как дикая кошка, и, выставив пальцы с длинными по эльфарской моде накрашенными ногтями, вцепилась ему в лицо. Бортоломей, не ожидавший атаки, заверещал, как заяц в когтях орла. Гномка упала ему на ноги, которыми он сучил, и закричала:

– Я его держу, режьте ему горло!

Лирда выхватила из складок своих платьев кинжал и схватила его горло.

– Я пущу ему кровь… – зарычала она.

Сверху на эту стремительную казнь смотрели ошеломленные хранители. Первым опомнился Торн и крикнул:

– Надо спасать брата.

Он прыгнул вниз. За ним последовали остальные хранители. Авангур громко и зычно закричал: «Стоять!» – и все женщины, охваченные мгновенным оцепенением, замерли.