Мурана, подвинув еду к Штифтану, стала кормить его с ложечки.

– Никчемный люд, – глядя на него, произнес «кусок песка», – его нужно будет съесть, когда не будет еды.

Эти слова и уверенность, с которой они были сказаны, заставили Штифтана очнуться. Он удивленно оглядел своих спутников и спросил:

– Вы кто?

– Ну вот, он еще и сумасшедший, – почесав бороду, произнес мужчина. – Я Демон, прозвище Мудак, это голем Мурана, а вообще она ведьма похотливая. А ты крыса, которую нужно съесть, пустой люд.

– Нет, меня не надо есть, я генерал.

– Нам все равно, кто ты, ты крыса, и все, – отрезал Мудак.

– Не тронь его, я его люблю, – Мурана заслонила собой Штифтана.

– Тогда и мучайся с ним сама.

– И буду, – ответила Мурана. – Кушай, любимый, завтра о таком обеде ты будешь только мечтать, как я о сыне.

Она взяла ложку и стала кормить Штифтана, но тот отстранил ее руку и ответил:

– Не хочу.

– Давай мне его порцию, – потребовал Мудак.

– Бери мою, – не разрешила Мурана. – Красавчик устал, он должен отдохнуть. Ложись, милый, и отдыхай.

Она заботливо уложила Штифтана на кровать, предварительно скинув вещи на пол. Штифтан, не сопротивляясь, лег и закрыл глаза. Неожиданно начали распаковываться файлы, которые ранее были закрыты паролем, и в его мозг полилась обширная информация.

Он не видел и не слышал, как поругались Мурана и Мудак. Затем Мудак собрал вещи и ушел в соседнюю комнату. Мурана включила свет и стала раздевать Штифтана, она раздела его догола и стала ласкать его тело.

– Я помогу тебе расслабиться, мой любимый, я для этого создана, – но сколько она ни ласкала и ни возбуждала мужчину, его реакция была нулевой. Поняв, что все бесполезно, она поднялась и вышла в соседнюю комнату.

В это время Штифтан пришел в себя. Он слышал через отворенную дверь, как женский голос требовательно произнес:

– Подвинься, Красавчик не в том настроении, чтобы заниматься любовью, возьми меня ты, Мудак.

– Давай, ложись, – охотно прохрипел тот. – Как баба ты хороша, лучше демониц и крысолюдок, не воняешь и не ссышься.

Затем послышалось хихиканье женщины:

– Мне это приятно слышать, мой дорогой, и ты неплох в постели.

– Еще бы, – ответил довольный мужской голос.

Затем все перекрылось негромкими охами.

Штифтан со всей откровенностью понял, как его подставил Вейс, и понял почему. Он сам сообщил ему о предложении Духа, и Вейс ухватился за него. Штифтан стал ему мешать, Вейс хотел всю славу взять себе, а его, как неудобного свидетеля сделки с агентом Духом, отправил погибать на Материнскую планету.

«Вейс, ты сволочь!» – мысленно воскликнул Штифтан и понял, почему Дух его ненавидел. Вейс и его тоже подставил, загнав в Закрытый сектор. Чтобы не разрыдаться, Штифтан ухватил угол грубого одеяла и сунул в рот, и из его рта вырвался негромкий приглушенный стон.

Открытый мир. Планета Суровая

На поверхности Суровой бушевал ураган – обычное явление на этой планете с повышенной силой тяжести. В прозрачный купол билась пыль и мелкие камни, но внутри все было спокойно. Я с опаской посмотрел наверх, а затем перевел взгляд на старшего наряда полиции. Он вежливо пригласил меня спуститься с портальной площадки. Обычно здесь ходили с антигравитационными поясами, и только я, как последний глупец, забыл об этом.

Сделав пару шагов, я понял, что если Лиан не поможет, то мне придется сесть, а это было бы крайне неудобно перед моими подданными.

«Лиан, помоги выдержать силу тяжести, не дай мне опозориться», – попросил я. Он хмыкнул и применил на мне свои уникальные способности. Сразу стало легче, и я спустился упругой походкой спортсмена.

– Доложите губернатору, что у меня конфиденциальный разговор, – обратился я к офицеру полиции. Тот кивнул, с кем-то связался по связи, и вскоре прибыл глайдер, который забрал меня и доставил в резиденцию губернатора. Гаринда встретила меня на большом широком каменном крыльце и быстро спустилась по лестнице. Губернатор отвесила церемониальный поклон и пригласила меня внутрь резиденции. Там у лестницы, ведущей наверх, выстроился почетный караул, который сопровождал меня преданными взглядами.

– Молодцы! – отметил я их выправку. По себе знаю, как приятна всяким военным похвала начальства.

Мы прошли в кабинет, и Гаринда пригласила меня на свое место. Я сел на диван и, похлопав рукой по сиденью, позвал ее.

– Садись, Гаринда.

Она села на самый краешек дивана, тревожно на меня посмотрев. В ее глазах я видел беспокойство, и она не могла скрыть своего неудовольствия и досады от моего внезапного появления на Суровой.

– Ты знаешь, что надвигается небольшая война? – спросил я.

– Знаю, ваша милость. Все, что в моих силах, я сделала. У меня есть планы мероприятий, я могу их показать.

– Не надо, – отмахнулся я. – Скорее всего, они не понадобятся. Я прилетел поговорить с тобой, по поводу Брана.

– А что с ним? – спросила она.

– Он переживает разрыв, мучается и пьет. Ты, – я через нейросеть открыл информацию по Гаринде, – вновь живешь с молодым любовником. Я не старый маразматик и не моралист, понимаю, что природа требует своего, но это, Гаринда, блядство. Или выходи за него замуж и живи с ним до конца дней, или бросай увлечения молоденькими парнями. За то время, которое прошло после разрыва с Браном, ты поменяла семерых любовников и каждого наградила завидной должностью.

Гаринда стала пунцовой, и в ее глазах появилось возмущение.

– Только не надо на меня изливать свое женское недовольство, Гаринда, – предупредил я. – Как губернатор ты хороша, управляешь колонией, она растет и богатеет. Но ты не лучший пример для подражания. Подданные княжества по тебе будут судить о княгине. А этого я допустить не могу. У тебя низкий рейтинг доверия. Только то, что я держу тебя на этом месте, дает тебе возможность занимать высокое положение. Но ты стала представлять угрозу устойчивости политической системы колонии. И снова может закрутиться карусель предательств и революций. Врагов у нас много, и они не оставят нас в покое. В тебе я вижу слабое звено. Я могу отдать приказ убивать всех твоих любовников, они, по сути, никчемные людишки, тела для постельных утех. Так что скажешь?

– А что я должна сказать? – гордо вскинула голову Гаринда. – Разве моя личная жизнь вас касается, ваша милость?

– Касается, и однажды она не только коснулась, а пробежала по мне и всей колонии, она разрушила жизнь моего друга.

– Ах вот в чем дело! Бран решил использовать вас, чтобы надавить на меня?

Я почесал подбородок. Эта женщина встала на защиту своего уклада жизни, проявила неуступчивость и должна быть наказана. Ее слабости создают все больше проблем.

– Значит, мы не поняли друг друга, – спокойно произнес я. – И я отстраняю вас, Гаринда, от управления колонией и выступлю по местной сети новостей. За вас временно останется ваш заместитель. Вы лишаетесь титула графини. В пользу короны изымаются выделенные вам участки на планете. Вам остаются ваши капиталы. Вы покинете колонию, так как я не уверен в вашей лояльности. Вы лишаетесь подданства княжества Новороссийского и должны сегодня же убыть на станцию. За этим проследят.

Я уже связался с Генри и попросил организовать мое выступление перед колонистами вживую. Не успела Гаринда ответить, как в зал вошли два офицера службы безопасности и оператор местного канала. Он поставил камеру и посмотрел на меня.

– Я буду говорить с народом, – предупредил его я. – Ты снимешь меня и бывшую госпожу губернатора. Вы готовы?

Гаринда попыталась встать, на ее глазах заблестели слезы, и она воскликнула:

– Простите меня, ваша милость… – Я видел, она не ожидала такого исхода и явно растерялась. Весь ее лоск и независимый блеск в ее глазах исчезли, как дымка сигареты. Теперь передо мной сидела испуганная и подавленная женщина.

– Только не говори, что больше не будешь, – прервал я ее. – Усадите даму, – приказал я офицерам.