Он повернулся к толпе, поднял руку, чтобы все услышали:

— Поправка! Выручка Александра составляет пятьсот десять серебряных с его точки… плюс сто двадцать серебряных от партнёрства с мастером Иваром! Итого — шестьсот тридцать серебряных!

Площадь загомонила. Люди кричали, свистели, топали ногами. Кто-то заорал: «Он выиграл!» Кто-то захлопал в ладоши. Толпа превратилась в бурлящий котёл эмоций.

Я посмотрел на Кирилла.

Кирилл Семёнович стоял неподвижно, смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Не со злостью, а с изумлением. Он просчитался. Не учёл синергию — «Питьевой Крючок», который я заложил в Жемчужины, заставив людей запивать. Полторы тысячи кружек за один день. Это была чудовищная цифра для напитков.

Моя команда кричала и радовалась, обнимаясь.

Матвей схватил Тимку за плечи, тряс его, орал что-то нечленораздельное. Варя обнимала Машу, обе смеялись и плакали одновременно. Волк с Гришкой колотили друг друга по спинам. Антон с Сенькой подпрыгивали на месте.

Ивар подошёл ко мне, протянул руку. Я пожал её крепко. Он усмехнулся:

— Повар, ты гений. Я за двадцать лет пивоварения не продавал столько за день. Никогда.

Я усмехнулся в ответ:

— Спасибо, что поверил в мою идею, Ивар.

Толпа всё ещё ревела вокруг нас. Люди обсуждали результат, спорили, пересчитывали в уме.

Я посмотрел через площадь на Кирилла снова. Он всё ещё стоял неподвижно. Потом медленно выдохнул, распрямил плечи. Повернулся к своим поварам, что-то сказал им тихо. Они кивнули, начали убирать ящики с деньгами обратно в павильон.

Кирилл пошёл через площадь ко мне. Толпа расступалась перед ним, затихала, смотрела. Он дошёл до нашей точки, остановился в двух шагах от меня. Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Кирилл поклонился. Низко, по-настоящему, как кланяются Мастера друг другу.

— Ты победил, Александр, — сказал он негромко, но так, чтобы слышала толпа. — Я препятствий тебе чинить не буду. Обещаю.

Он выпрямился, и на его лице появилась усмешка:

— А теперь… я не могу отпустить Мастера, не попробовав его «Сокровища Горна». Приглашаю тебя и твою команду к нам в павильон. Отпразднуем.

Я моргнул, не ожидая этого. Посмотрел на свою команду. Они смотрели на меня с надеждой, усталостью и голодом в глазах.

Я усмехнулся, кивнул Кириллу:

— Принимаю приглашение, Мастер.

Из толпы послышались крики одобрения.

Павильон «Золотой Гусь» был пуст. Толпа разошлась по площади, ярмарка закрылась, торговцы убирали лавки. Только мы остались — моя грязная, измученная команда и чистые, вымотанные повара Кирилла.

Мы сидели за длинным деревянным столом внутри павильона. Кирилл распорядился принести всё, что осталось от дневной торговли — Полумесяцы, Рулеты, Пышки, Бульон, Шарики. Его повара расставили блюда перед нами, а я попросил Матвея принести последние порции наших Сокровищ Горна.

Кирилл сидел напротив меня, смотрел на стаканчик с Сокровищами, который я поставил перед ним. Тёмно-красные Жемчужины, золотистые Кольца лука, белые кубики сыра, присыпанные свежим луком.

Он взял одну Жемчужину, понюхал, откусил. Жевал медленно, закрыв глаза с сосредоточенным лицом. Проглотил, потом открыл глаза и посмотрел на меня:

— Острота бьёт мгновенно, но она не убивает вкус, а раскрывает его. Я чувствую мёд, эль, кориандр… это маринад?

Я кивнул:

— Пять часов маринования в эле с мёдом и специями.

Кирилл взял кольцо лука, откусил, прожевал и усмехнулся:

— Сладость лука гасит остроту, но не полностью. Хороший баланс.

Потом взял кубик сыра. Откусил, и нитка сыра потянулась за ним. Он прожевал, кивнул:

— Соленость хороший финальный штрих. Три вкуса — острое, сладкое, солёное. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга.

Он взял кружку эля, которую Ивар принёс с собой, отпил. Замер.

Лицо его изменилось. Глаза расширились.

— Ух! Так вот оно что! Оно раскрылось, — прошептал он. — Эль смыл жирность, острота ушла, а вкус… вкус стал вдвое ярче. Ах, ты, жук.

Он посмотрел на меня внимательно:

— Ты специально создал блюдо, которое требует напиток. Ты заставил людей пить. Это было частью плана с самого начала, да?

Я усмехнулся:

— Называется «Питьевой Крючок». Двухслойный эффект. Первый слой — огненная жажда от острого соуса. Второй слой — незавершённое послевкусие, которое раскрывается только с напитком.

Кирилл молчал секунду, потом рассмеялся. Коротко, с уважением:

— Гений. Ты чертов расчётливый гений. Я проиграл не потому, что готовил хуже, а потому, что ты думал шире.

Он поднял кружку эля:

— За тебя, Александр. За Мастера, который обыграл Гильдию. Хотя нет, не Гильдию, а меня.

— Зато как соревновались, а Кирилл Семенович? — рассмеялся я. — Я давно такого не чувствовал!

— И я, — нехотя признался он.

Я поднял свою кружку, чокнулся с ним. Выпили. Потом я взял Золотой Полумесяц с его тарелки, откусил. Тесто хрустело снаружи, но внутри было мягким, воздушным. Начинка — томлёная телятина — таяла на языке, распадалась на волокна, отдавая глубокий, насыщенный вкус вина, трав.

Я закрыл глаза, прожевал, проглотил.

— Это хорошее блюдо, — сказал я честно. — Глубина вкуса невероятная. Даже добавить нечего.

Кирилл усмехнулся: — Надеешься, что мне будет менее обидно, раз похвалил меня? Я рассчитываю на реванш, Александр.

— В любое время, — отсалютовал кружкой я.

Мы замолчали, ели молча, наслаждаясь едой друг друга.

Вокруг нас наши команды тоже ели — Матвей с Тимкой пробовали Пышки и Бульон, Варя с Машей дегустировали Рулеты, Волк с Гришкой уплетали Шарики. Повара Кирилла пробовали наши Сокровища, переглядывались, кивали с уважением.

Потом Кирилл налил себе ещё эля, посмотрел на меня:

— Твое «Праздничное», который ты готовил днём, — сказал я, — было гениальной импровизацией. Грибы, сыр, клюква, но если добавишь туда не клюкву, а каплю моего Соуса Ярости… огонь грибов и сыра раскроется по-новому.

Кирилл поднял бровь:

— Серьёзно?

Я кивнул: — Матвей, принеси немного соуса, пожалуйста.

Матвей принёс маленькую мисочку с остатками Соуса Ярости. Кирилл взял ложку, капнул соус на тарелку с грибами и сыром, перемешал. Попробовал.

Замер. Лицо его сделалось удивленным. Проглотил, выдохнул:

— Надо же, ты прав. Острота раскрывает солёность грибов и жирность сыра. Очень хороший баланс получается.

Он посмотрел на меня с интересом:

— Ты делишься рецептом с конкурентом. Почему?

Я пожал плечами:

— Потому что ты Мастер. Мастера должны учиться друг у друга, а не воевать.

Кирилл усмехнулся, кивнул:

— Тогда я тоже поделюсь. Твой лук можно сделать еще лучше. Хочешь научу как?

Я наклонился вперёд, заинтересованно:

— Хочу.

Следующий час мы провели, обсуждая техники. Наши команды слушали, общались, обмениваясь опытом. Война закончилась.

Потом Кирилл откинулся на спинку стула, посмотрел на меня задумчиво:

— Александр… что дальше? Неужто так и останешься на улице? Такой талант…

Я открыл рот, чтобы ответить и в этот момент дверь павильона открылась.

В павильон вошёл мужчина. Высокий, в дорогом камзоле из тёмно-синего бархата с золотым шитьём. Волосы седые, аккуратно уложенные. Лицо холодное, надменное. Глаза серые, жёсткие.

Я его не знал, но Кирилл точно знал. Он увидел его и поморщился. Лицо стало жёстким, руки сжались в кулаки под столом.

Мужчина подошёл к нашему столу, остановился, посмотрел на меня сверху вниз. Усмехнулся:

— Ну здравствуй, Александр. Поздравляю. Ты победил моего человека.

Он кивнул в сторону Кирилла и я понял, кто это. Глава гильдии.

Белозёров стоял у нашего стола, руки за спиной, улыбался покровительственно.

Я медленно поставил кружку эля на стол, посмотрел на него. Вблизи он выглядел ещё более напыщенным — камзол расшит золотыми нитями, на пальцах три массивных перстня.

— Я лично решил прийти, — продолжил Белозёров, — и предложить тебе закончить эту войну. Ты талантливый повар, Александр. Гильдии нужны такие люди. Работай на меня. На Гильдию. Я сделаю тебя богатым.