Да, кое-что еще меня беспокоит, но говорить ему об этом в текстовом сообщении — не лучший вариант.

Я должна найти способ, но также знаю, что нужно подождать.

Я не на таком сроке, чтобы быть уверенной в том, что все получится; все, что я читала, говорит о том, что нужно подождать, по крайней мере, до десяти-двенадцати недель, так что именно это я и планирую сделать, как бы тяжело это ни было.

ДРЮ

Я ПОЛНОСТЬЮ ПРИВЕРЖЕН НАШИМ ОТНОШЕНИЯМ ИЛИ ПОВТОРНЫМ ВСТРЕЧАМ НА ОДНУ НОЧЬ.

Сердце бешено колотится в груди, когда смотрю на экран своего телефона.

Черт.

Имя «Грейди Донахью» мелькает на экране.

Он никогда мне не звонит.

Кто вообще делает это в наше время? Если тебе что-то нужно и это важно, все знают, что нужно писать сообщение.

«Расслабься», — говорю я себе. — «Дрейк написал ему, чтобы узнать, все ли в порядке. Возможно, дело именно в этом».

Правда, он сразу же ответил и сказал Дрейку, чтобы тот отвалил, но так было всегда.

Я отвечаю на звонок, стараясь говорить непринужденно, хотя мое чертово сердце вот-вот вырвется из груди.

— Привет, Грейди, как дела?

— Не надо мне тут «привет, Грейди, как дела?», — практически рычит он в трубку. —Я только что узнал от Тесс о том, что произошло во время того чертова мальчишника. Пришлось вытягивать из нее подробности.

— Вау. Стоп. Спокойно. Что ты имеешь в виду?

Я знаю, что он имеет в виду. Просто слишком труслив, чтобы признать это. Сначала хочу узнать, что знает он.

— Ты переспал с моей сестрой, ублюдок.

Мое сердце падает в желудок, и хочется блевать.

— Слушай, Грейди, я могу объяснить...

— Объяснить? — перебивает он, в его голосе недоверие. Он издает сардонический смешок. — Думаю, ты ищешь слова вроде: «Грейди, у меня, наверное, вылетело из головы, и я забыл сказать тебе, что переспал с твоей сестрой». — Он делает паузу. — Ты переспал с моей сестрой, Дрю!

Ему не нужно повторять это.

Не то чтобы я и так этого не знал.

Я был там.

— Да, я знаю, но...

— Как долго это продолжается, а? — требует он, снова прерывая меня. — Как долго ты тайком встречаешься с Тесс за моей спиной?

Я делаю глубокий вдох.

— Это было всего один раз, чувак. В выходные на мальчишнике был первый и последний, клянусь.

Если не считать секса по телефону, когда мы дрочили одновременно?

Упс.

— Всего один раз? Не может быть, — рычит он. — Тесс больно, чувак. В последнее время она ведет себя странно, и я наконец-то выпытал у нее, что вы двое... трахались. — Он снова замолкает. — Господи, не могу поверить, что произношу эти слова. Мне хочется блевать.

А мне нет?

— Я понимаю, Грейди, правда понимаю. Мне очень жаль, — признаюсь я, в моем голосе звучит сожаление. У меня на языке вертится мысль сказать что-нибудь глупое, вроде «я облажался» и «я сожалею об этом», но на самом деле я не сожалею.

Конечно, я жалею, что разрушил эту дружбу.

— Я очень забочусь о Тесс. И я никогда не хотел, чтобы все произошло так, как произошло.

— Так говорят виноватые мудаки.

— Чувак. Почему ты так злишься? Это был ее выбор. И это не случайная встреча, мы заботимся друг о друге.

Вот. Я сказал это.

Тесс мне небезразлична.

Жаль, что первый, кому я в этом признаюсь — ее брат-питбуль, который даже не удосужился, провести со мной время за те выходные, что я был дома.

Я его почти не видел.

Конечно же, я сблизился с его сестрой.

— О, ты «очень заботишься о Тесс»? Это круто. — Он такой саркастичный. — А ты «заботился» о ней, когда трахал ее у меня дома, за моей спиной?

— Это было не у тебя дома, а у нее. — Я совершаю ошибку, говоря это.

— Пошел ты.

— Ладно, я это заслужил. — Но я чертовски расстроен, и этот разговор ни к чему продуктивному не приведет. — Грейди. Брат. Я честен с тобой. Это была ошибка, глупая ошибка, и я беру на себя всю ответственность за нее.

— Ты чертовски прав, ты берешь на себя ответственность, — огрызается он. — Но это не отменяет того факта, что ты предал мое доверие, Дрю. Я думал, мы друзья.

— Мы друзья, Грейди, — настаиваю я. — Я никогда не хотел причинить боль ни тебе, ни Тесс, но, при всем уважении, дело не в тебе. Речь идет о нас с ней.

— Прости?

— Речь идет о нас с Тесс.

Грейди смеется.

— Клянусь богом, я всегда считал Дрейка самым наглым из вас двоих. Оказывается, все это время ты был тем, кому нельзя доверять.

— Почему ты так злишься? — выпаливаю я. — Это был секс между двумя взрослыми людьми. И мы заботимся друг о друге. Это был не трах на одну ночь. Разве она не объяснила тебе это?

Я буквально слышу, как он вдыхает и выдыхает.

— Все, что я знаю, это то, что она много плачет в последнее время, и это как-то связано с тобой.

— Это какая-то бессмыслица, — говорю я себе под нос. — Все, что я пытаюсь сделать в последнее время, это связаться с ней. Она мне не отвечает. Игнорирует меня. Проверь ее телефон. Я отправил чертову кучу сообщений.

Он тяжело вздыхает, и напряжение в его голосе наконец-то уступает место чему-то, напоминающему смирение.

— Тебе предстоит пройти долгий путь, чтобы все исправить, Дрю. Тесс больно; я понятия не имею, почему, но планирую докопаться до сути.

Я киваю, хотя он меня не видит.

— Вполне справедливо.

— Я не знаю, будет ли она готова простить тебя и когда.

С трудом сглотнув, я чувствую, как сжимается горло.

— Я понимаю. И обещаю дать ей пространство, в котором она нуждается.

Он замолкает на мгновение, и я почти слышу, как вращаются шестеренки в его голове. Наконец он говорит:

— Хорошо. Вот что ты сделаешь. Ты загладишь свою вину перед Тесс и сделаешь это так, чтобы не испортить все еще больше. Ты причинил ей боль, и если причинишь ее еще раз, я прилечу в Иллинойс и надеру тебе задницу. Понял?

— А как это сработало в последний раз, когда ты пытался?

— Пошел ты, чувак.

Я слышу ухмылку в его голосе, хотя он, скорее всего, не признается в этом.

— Просто говорю. Тебе придется застать меня врасплох, если хочешь получить честный бой.

Он усмехается.

— Послушай. Я ненавижу, что ты и моя сестра... ну, ты понимаешь. Чертовски ненавижу. Но еще больше ненавижу то, что она расстроена. Я никогда не видел ее такой.

— Какой?

— Плачущей. Несчастной. Больной.

Больной?

Странно.

— Она ничего не говорила мне о том, что болеет. Сказала, что была занята учебой, а тот вечер, когда у нее закончился бензин, окончательно ее добил.

Грейди замолкает, задумавшись.

— Кончился бензин? Когда это было?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, может, недели две назад?

— Хм... — Он молчит. — Странно.

— Я обещаю, Грейди, — искренне говорю я. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все наладилось между нами — тобой и мной. Мной и Тесс.

— Хорошо, — говорит он. — Потому что Тесс заслуживает лучшего, чем тот, кто заставляет ее чувствовать себя дерьмово, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь.

— Я знаю, — говорю я, и в моем голосе слышится раскаяние. — Я думал ей со мной хорошо. Дерьмо. Я не имел в виду то, как это прозвучало, я имел в виду, что думал, что мы заставляем друг друга смеяться. Она чертовски веселая и хороший друг.

— Хороший друг, — пробурчал он.

— Опять же, я не это имел в виду.

Господи, этот парень.

Он набросился на меня.

Не то чтобы я этого не заслуживал, но, черт возьми, Тесс мне нравится. Почему это проблема?

На мгновение воцаряется тишина, и я почти ощущаю тяжесть его пристального взгляда в телефонной трубке.

— Лучше бы так и было. И если снова причинишь ей боль, тебе придется иметь дело не только со мной. На твоей заднице будет висеть вся футбольная команда.