«Дрю Колтер, глазам своим не верю». Мы даже не знакомы, так о чем эта она вообще говорит?

— Прости, — говорю я. — Мы знакомы?

Она хихикает, качая головой.

— Пока нет, но я столько всего о тебе слышала.

Могу поспорить, что слышала, в произвольном порядке:

1. У меня знаменитая семья.

2. Мой отец был введен в «Зал славы» футбола.

3. Мои братья богаты и играют в футбол.

4. Мой близнец играет в футбол.

5. Я играю в футбол.

6. Мой близнец, возможно, будет играть в профессиональный футбол.

7. Я, вероятно, буду играть в профессиональный футбол.

Она никак не могла услышать ничего другого, тем более ничего личного, как будто моя публичная персона — это единственное, что важно знать.

К несчастью для Сисси, она лишь одна из многих, кто изо всех сил пытался — и не смог — произвести на меня впечатление.

Мне плевать, красивая она или нет.

Я вернулся домой не для того, чтобы меня окружали такие женщины, как она, не в моем «заднем дворе», где большинство людей знают меня — настоящего меня — и знают, что лучше не фанатеть.

Я подражаю своему брату-близнецу, который всегда лучше меня умел отвязываться от прилипал. Я всегда слишком мил, слишком вежлив и слишком беспокоюсь о том, что думают люди.

Но сегодня я не в настроении.

Не сейчас, когда Тесс смотрит на меня своими широко раскрытыми глазами и в розовых ковбойских сапогах с металлическим отливом.

— Так много слышала, да? — Я наклоняю голову. — Например?

В самом деле, расскажи мне все обо мне.

— Я просто слышала, что ты очень хорош в футболе.

Я фыркаю.

— Хорошо.

Сисси тянется вперед, чтобы сделать то, что делают девушки, когда думают, что флирт и прикосновения заставят тебя распластаться у их ног и бежать за ними просто потому, что она хихикнула и провела ногтем по твоей руке.

Я отстраняюсь, засовывая руку в карман.

— Было приятно познакомиться. Пойду выпью еще чего-нибудь.

Все трое остаются смотреть мне вслед, и я выдыхаю воздух. Черт возьми, не могу поверить, что я только что это сделал! Это было так грубо!

— Сожалею на счет нее. — Тесс подходит ко мне и ставит свой запотевший бокал с коктейлем на барную стойку. — Она всегда такая.

Да, похоже на то.

Я киваю.

— Все в порядке.

— Тебе весело?

— Думаю, да.

Это заставляет ее смеяться.

— Ты так думаешь?

— Да, — поправляюсь я. — Мне весело. Лукас выглядит счастливым, а его невеста кажется классной.

— Она очень классная. — Тесс кладет руки на барную стойку и постукивает кончиками пальцев, пока не подходит бармен.

Он улыбается, протирая стойку белой тряпкой для посуды, наклоняется вперед и широко ухмыляется, одетый в клетчатую рубашку с обрезанными рукавами. По сравнению с ним я чувствую себя ботаником в своей рубашке-поло.

— Эй, дорогуша, что тебе принести?

— Да, пожалуйста. — Она откидывает волосы. — Я буду водку с тоником, а мой друг... — Она ждет, пока я заполню пробел в заказе напитка.

— Пиво.

— А мой друг возьмет пиво. — Тесс подмигивает мне, и я задаюсь вопросом, это у нее такая привычка часто подмигивать или она решила, что это забавно — заставлять меня ерзать.

— Водка с тоником и пиво сейчас принесу. — Парень идет за нашими напитками, но останавливается, оборачивается и прищурившись смотрит на меня через барную стойку. — Эй. Ты не один из парней Колтера?

Я киваю.

— Я Дрю. — Протягиваю руку через бар, чтобы пожать его. — Приятно познакомиться.

— Я Диллон. Большой поклонник твоих братьев, и твой, конечно. Ты один из близнецов, верно?

Я снова киваю.

— Да, один из близнецов.

— Это чертовски круто! Что ты делаешь в городе? Разве вы, мальчики, не играете за Висконсин?

— Свадебная вечеринка.

Его взгляд скользит поверх моей головы и шарит по комнате, пока он не замечает стайку девушек, одетых в белое, с лентами подружек невесты, но, с другой стороны, сегодня вечером здесь проходят и другие девичники, так что наш ничем не отличается.

— Понял. — Он постукивает тремя пальцами по барной стойке. — Я принесу вам напитки.

Губы Тесс шевелятся, но я не могу расслышать, что она говорит, поэтому наклоняюсь.

— Что?

— Я сказала, что, должно быть, приятно, когда тебя узнают.

Я пожимаю плечами.

— Эм. Иногда, но не всегда. — Я делаю паузу. — Ты что, не видела, как та цыпочка Сисси отреагировала на меня? Такое дерьмо случается в большинстве случаев, и тогда не очень-то приятно, когда тебя узнают.

— Она тебя не узнала. Она просто людоедка. — Тесс смеется. — Она со всеми такая, без обид.

Диллон приносит два напитка и ставит их на барную стойку.

— Это за счет заведения.

— А в таких случаях приятно, что тебя узнают? — Она помешивает свой коктейль тонкой черной соломинкой, покачивающейся туда-сюда в бокале, и тычет концом в лайм внутри.

— Думаю, да. — Я достаю из бумажника десятидолларовую купюру и шлепаю ее на стойку в качестве чаевых. — Спасибо, чувак. — Я поднимаю бутылку пива, наклоняю ее в его сторону в знак признательности, а затем стучу ею по бокалу Тесс. — Итак выпьем.

— Выпьем за что? — Она отпивает глоток.

— Выпьем за... черт, не знаю. За то, чтобы расслабиться и повеселиться?

— Я выпью за это, но не похоже, чтобы ты расслаблялся и веселился. — Она смеется, оглядывая меня с ног до головы и видимо оценивая меня как немного скучающего.

— Что мне нужно сделать, чтобы выглядеть так, будто я веселюсь?

— Не знаю. Можем вернуться на танцпол, и покажешь мне на что способен.

— Показать на что я способен? Дорогая, у меня ничего нет.

Тесс хихикает, я в этом уверен. Я не слышу, но вижу, как загораются ее глаза.

— О, я бы не сказала, что у тебя ничего нет. У тебя много чего в запасе. — Девушка снова хватает меня за руку, как и раньше, тянет за собой в сторону чертова танцпола. Заставляя меня задуматься, зачем я открыл свой тупой большой рот.

Звучит песня о рыбалке в темноте — песня, старая как мир, но ставшая классикой кантри, — и люди вскидывают руки в воздух, крича и притопывая ногами в такт мелодии, выкрикивая слова припева, большинство фальшивя.

Так чертовски весело.

Я чувствую себя гигантской глыбой среди невысоких людей, возвышаясь над большинством из них, пока танцую и пою, потягивая пиво, чтобы еще больше раскрепоститься.

И позвольте мне уточнить: два пива не помогут мне ни опьянеть, ни тем более напиться, особенно когда я потею.

На этот раз, когда темп песни меняется, я не ухожу с танцпола.

Я смотрю на Тесс, а она поднимает на меня глаза и кладет мою руку на свое бедро, в то время как свободной рукой скользит к моему плечу.

Ну что ж. Похоже, мы танцуем медленный танец.

ТЕСС

«КАК ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ, ЧТО Я ДО СИХ ПОР ОДНА?». РЖУ НЕ МОГУ. СКОРО ТЫ ЭТО УЗНАЕШЬ, СИДИ СМИРНО, ПРИЯТЕЛЬ.

— Это похоже на выпускной. — Я улыбаюсь Дрю, чтобы не создавать неловкости, и шучу о том, как странно это выглядит, хотя на самом деле это совсем не странно.

— Выпускной? Слишком официально.

— Ладно, может, встреча выпускников?

— Все равно слишком официально.

Я смотрю на него прищурившись.

— Ты вообще ходил на танцы в старших классах?

— Нет. — Он смеется. — Ну, нет. Это не совсем правда. Мама несколько раз заставляла нас наряжаться, чтобы узнать, каково это — фотографироваться перед танцами. У нее не было девочек, и ей всегда казалось, что она что-то упускает.

— Бедная ваша мама, застряла с вами, четырьмя монстрами.

Он издал низкий свист.

— Да, с нами было нелегко, но, если честно, я никогда не доставлял ей особых хлопот. Даллас и Дрейк были худшими.

Я слышала о неприятностях, которые они доставляли в подростковом возрасте. Даллас Колтер, его второй по старшинству брат, был легендой нашего городка по части озорства. Есть песня в стиле кантри о том, как парень разрисовал водонапорную башню, и Даллас Колтер в качестве шалости старшеклассников пошел и сделал то же самое, нарисовав на ней свой футбольный номер, как какой-то идиот.