— Отпусти меня, Шон!

Он фыркает, неся меня на кровать. Садится, укладывает меня себе на колени и задирает мне платье.

— Что ты делаешь? — хватаюсь за покрывало, сжимаю бёдра, но не сопротивляюсь. Моё тело жаждет чего-то нового.

Он гладит мои ягодицы, и мое дыхание становится прерывистым.

— Я показываю своей жене, кто здесь главный. И напоминаю ей о клятвах повиноваться мужу.

— Это дерьмовая часть клятвы, — бурчу я.

Он поднимает руку и шлепает меня по ягодице.

— Ох чёрт! — вскрикиваю я. Внутри меня вспыхивает огонь.

Другую руку он просовывает между моих бедер, погружает пальцы, и начинает двигать ими.

Стон срывается с моих губ.

— Шон, что ты...

Раздаётся ещё один звонкий шлепок, и жжение пронизывает меня.

— Маленькие вредины получают отпечатки моей ладони на своей попке, — рычит он и снова шлепает меня.

Я резко вдыхаю, меня накрывает волной желания.

Он шлепает меня снова и снова, пока я не становлюсь настолько мокрой, что, наверное, испачкаю постель.

Я крепче сжимаю одеяло и скулю.

— Всё ещё не хочешь жить здесь? — спрашивает он

— Мы всё равно не будем жить здесь, — упрямо отвечаю я.

Он скользит пальцем внутри и снова хлопает.

— О Боже!

— Блять. Ты уже такая мокрая, моя маленькая вредина. Почему же ты мокрая? — издевается он.

— Я не мокрая! — выпалила я.

— Не ври мужу! — снова хлопает. Моё тело взрывается от удовольствия и боли.

И по какой-то причине я хочу чтобы его ладонь отпечаталась на моей заднице. Не знаю почему. Точно так же как и с черепом. Просто знала, что он будет на мне.

Он двигает пальцем внутри меня и снова шлепает, пока волна эндорфинов проходит по мне, толкая меня к краю.

— О, черт! — кричу я, закатывая глаза и выгибая спину.

— Моя маленькая вредина. Кончи для меня снова. — Его ладонь снова жалит меня, и оргазм переходит в более интенсивную пульсацию.

— Шон, — кричу я.

Он вводит пальцы и шлепает меня еще раз, и у меня кружится голова, перед глазами всё плывет. Он делает это снова и снова, пока я не достигаю еще одного оргазма. Затем он тянет меня вверх, так что я оказываюсь на коленях. Обнимает меня за талию и прижимает мою голову к матрасу. Он говорит:

— Хочешь ещё, маленькая негодяйка?

— Нет. Да. Нет! — задыхаюсь, в блаженном безумии.

— Так что же? — спрашивает он, слегка вталкивая свой член в меня.

— Да! — кричу я.

Он входит в меня одним толчком, и я стону.

— Ты хочешь быть негодяйкой? Тогда мне придется тебя укротить. — Он начинает медленно двигаться.

Но я уже на грани обморока от блаженства. Моё тело уже не принадлежит мне.

Удовольствие настолько сильное, что меня почти тошнит.

Он вздыхает.

— Блять. Все эти годы, ты хотела узнать, что будет, если всё-таки поддашься, маленькая негодяйка? Ну что ж, теперь узнаешь, каково это — быть моей.

Я хнычу, мое тело содрогается и я не могу остановиться.

Он добавляет:

— Они все смотрели на тебя... Хотели тебя... Жаждали. И я тоже. Но я, единственный, кто тебя получит. Ты моя. Поняла? Моя, — рычит он, входя ещё глубже.

Я снова достигаю пика, и его гортанный стон наполняет воздух.

— Чертова маленькая негодяйка, — хрипит он, его тепло наполняет меня. Он продолжает входить в меня, пока его сперма не стекает по моим ногам.

Когда все заканчивается, он падает на меня сверху, затем просовывает руку под меня и перекатывается на спину, увлекая меня за собой.

Мы оба пытаемся отдышаться и замедлить сердцебиение.

Я поднимаю на него взгляд и тихим голосом говорю:

— Шон, я серьезно. Я хочу жить в своей квартире. Ты же знаешь, сколько времени и усилий я вложила в его обустройство.

Он вздыхает.

— Зара, мне все равно, где мы живем, но я не собираюсь делать ни хрена, не поговорив сначала с Омни.

Я фыркнула.

— Так они теперь всем правят?

Что-то меняется в выражении его лица.

Меня охватывает страх.

— Шон, только не говори, что они контролируют каждое наше движение.

Он вздыхает и качает головой.

— Нет. Не думаю, что каждое, но они перевезли сюда все твои вещи значит, у них на это были причины. Пока не обсудим с ними всё, остаёмся здесь.

Я отстраняюсь, сажусь и раздражённо осматриваю на спальню.

Он притягивает меня обратно к себе.

— Неужели у меня так плохо?

Я смотрю на голые стены и признаюсь:

— Нет, но можно я хоть что-то повешу? А то тут скука смертная.

Он улыбается.

— Да мне всё равно. Делай что хочешь.

— Правда?

— Правда. Если тебе от этого станет легче — пожалуйста.

— Ура, — говорю я, хлопая в ладоши, а затем наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Все должно было произойти быстро, но он переворачивает меня на спину и целует меня так страстно, что его член снова становится твердым.

Его зеленые глаза загорелись. Он переворачивается, тянет меня на себя так, что я оказываюсь сверху, и заявляет:

— Я думаю, тебя нужно еще немного наказать.

Шон

Мы с Зарой почти не покидали спальню, вылезая из объятий друг друга только чтобы заказать еду и забрать её у двери. Сейчас она мирно спит у меня на руках, закинув ногу на меня, совсем вымотанная.

Я смотрю в потолок, снова задаваясь вопросом, как мы вообще до такого дошли. В каждом сантиметре моего тела нет ни капли сожаления о том, что я женат на Заре. Просто... иронично.

Мы столько лет боролись, чтобы не пересечь черту, а теперь перепрыгнули её так далеко, что пути назад нет. И я всегда знал, что между нами всё будет хорошо, но это даже лучше, чем я мог себе представить.

Я снова смотрю на неё, не в силах сдержать улыбку, расползающуюся по моему лицу.

Её губы чуть приоткрыты, длинные ресницы отбрасывают тени на кожу, а щёки всё ещё остаются розовыми.

Я бормочу:

— Чёрт, я влип по уши, — и тут же замираю, одёргивая себя, когда осознаю, что сказал это вслух.

Она не шевелится.

Я осторожно убираю ее ногу с себя. Она тихонько всхлипывает, но не просыпается. Затем я выскальзываю из-под неё, натягиваю спортивные штаны, хватаю поднос с остатками еды и иду на кухню. Счищаю еду с тарелок, выкидываю остатки в мусор и загружаю посудомойку.

Раздается звонок в дверь, и я замираю.

Кто бы это мог быть?

Быстро глянув в сторону спальни, я иду к двери и открываю её.

На пороге стоит Брэкс стоит в спортивной одежде и выглядит чертовски злым.

Он тут же набрасывается:

— Что, блядь, случилось той ночью? Где ты вообще был?

— Я не могу об этом говорить, и ты это знаешь, — отрезаю я.

Он хмурится.

— Правда? Мы снова будем играть в эту игру?

Из квартиры напротив выходит соседка.

Я жестом приглашаю его войти.

Он заходит, захлопывает за собой дверь и гаркнул:

— Мне нужны ответы. Ты не можешь просто исчезнуть и молчать.

Я шикаю на него.

— Говори тише.

Он замирает, глаза сужаются в щёлки, потом косится на дверь в гостиную.

— Почему? Кто там?

У меня бешено колотится сердце. Я не знаю, что ему сказать. Я не готов к этому разговору.

Он резко кивает назад.

— Ты вообще собираешься мне сказать, кто там? Почему скрываешь?

Я вздыхаю, провожу руками по лицу.

— Всё равно рано или поздно узнаешь.

— Узнаю что? — спрашивает он.

Я скрещиваю руки на груди, откидываюсь на стену.

— Зара спит в моей спальне.

Его шок, абсолютно предсказуем. Он взрывается:

— Ты трахаешься с Зарой?!

Я подхожу ближе и предупреждаю:

— Не говори о ней в таком ключе.

На смену шоку приходит замешательство.

— А как мне это называть?

— Всё сложнее, чем ты думаешь, — говорю я.

Он несколько секунд молча изучает меня, потом его взгляд падает на мою левую руку. Лицо искажается от ужаса, потом он снова смотрит мне в глаза.