Я размахиваюсь и с размаху бью его так сильно в нос, что ломаю его. Кровь брызжет во все стороны.

— Шон, — кричит Зара.

Я кричу:

— Одевайся.

Она не спорит, подхватывая одежду с пола.

Подходит другой мужчина и спрашивает:

— Что тут происходит?

Я поднимаю джинсы с пола, достаю карманный нож и резко его открываю. Предупреждаю:

— Если хоть один из вас прикоснётся к моей жене, вы отсюда живыми не выйдете. Поняли?

В комнате по-прежнему звучат стоны и крики, трах продолжается.

Второй мужчина поднимает руки вверх.

— Принято.

Тот, у кого был окровавленный нос, встает, держась за лицо.

— Нахрена ты это сделал?

Я направляю на него свой нож, держа лезвие в дюйме от его груди.

— Если ты еще хоть раз тронешь мою жену или приблизишься к ней, я тебя убью нахуй.

— Спокойно, чувак. Я просто поддался моменту, — утверждает он.

— Моменту? Ты должен был участвовать в церемонии, да?

Он оглядывается.

— Да.

— Знаешь что? Пошел ты, — говорю я и режу его по руке.

— Ты совсем ебнутый?! — кричит он, пятясь.

Я подхожу ближе, вытягиваю нож и угрожаю:

— Даже не думай больше о моей жене. Зара, пойдем. — Я разворачиваюсь и хватаю ее за руку, ведя к двери. Я открываю ее, провожаю ее, затем закрываю. Я защелкиваю ручку, а затем разворачиваю ее к стене, волнуясь: — С тобой все в порядке?

Она кивает.

— Да. Но, Шон, я не думаю, что тебе стоило этого делать.

— Я не испортил церемонию. Они испортили, — утверждаю я.

Выражение ее лица становится более тревожным.

— Шон.

— Никто тебя не трогает, Зара. К тебе никто и близко не подойдет, и тем более не подносит свой член к твоему лицу. Им лучше даже не думать об этом. Ты меня поняла?

Она кивает.

Я добавляю:

— Если только ты сама не хочешь?

— Конечно нет. Я же сказала, что хочу тебя. Не их.

Облегчение накатывает на меня.

— Хорошо. — Я отступаю и беру у неё свою рубашку, приказывая: — Надень свою рубашку. Спасибо, что принесла мою одежду. — Я целую ее в губы.

Она отвечает мне взаимностью.

Я отступаю, стягиваю рубашку через голову, затем натягиваю джинсы.

Я веду ее наружу и обратно в самолет. Мы не разговариваем, пока не оказываемся в воздухе, и я немного не успокаиваюсь. Мое сердце, наконец, перестает колотиться, и я притягиваю ее к себе. Я целую ее голову, добавляя:

— Извини, если я тебя напугал.

Она смотрит на меня со слезами на глазах. Она выпаливает:

— Я убила еще кое-кого.

У меня внутри все трепещет.

— О чем ты говоришь?

Она начинает рыдать.

Я притягиваю ее ближе.

— Душа моя, что не так? Расскажи мне, что случилось.

Она причитает, бормоча:

— Я убила её. Мне сказали выбрать, кто из них предатель. И я выбрала её. Я убила её, даже не задумавшись. А Валентина моя кузина. Но я всё равно убила ту женщину. Шон, я чудовище! — Она рыдает, ее слезы заливают мою рубашку.

— Тише, нет, ты не чудовище. Почему ты была с Валентиной?

— Она просто появилась.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что она твоя кузина?

Зара отталкивает, шмыгая носом.

— У моего отца была сестра. Это была ее мама, и она вышла замуж за Абруццо, но... Ну, он, как говорят, был не плохим, и мой отец не поверил в это. Он присоединился к Преисподней. Он верил в видение твоего отца. Он хотел мира.

Я молчу.

Ее лицо вытянулось еще больше.

— Шон, разве ты не рассказал мне все, что знаешь о Преисподней?

Я пожимаю плечами.

— У нас не было времени поговорить о многом. Но почему ты не рассказала мне то, что знаешь?

Она колеблется, потом морщится.

— Я не знаю.

— Ну, теперь, когда мы женаты, я думаю, нам не нужно беспокоиться о секретности.

— Больше никаких секретов, Шон, — заявляет она.

— Ладно. — Я притягиваю ее обратно к себе. — Мне жаль. Правда.

— Почему мне так легко убивать людей? — спрашивает она.

Я наклоняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза, обхватываю ее щеки и стираю слезы большими пальцами.

— Это у нас в крови. Это просто есть. Это не делает тебя плохим человеком.

— Как это может не сделать меня плохим человеком? Я отняла жизни двух людей, — утверждает она.

— Ты сказала, что Валентина назвала эту женщину предательницей, верно? И ты увидела это в ней?

Зара прикусывает губу, и снова текут слезы. Она кивает.

— Значит, она была предательницей. А предатели заслуживают смерти. Не мучай себя этим.

Она снова рыдает. Я держу её, желая найти слова, чтобы облегчить её боль. Но не знаю, как. И понимаю, я должен стать лучше.

Я ее муж. Мне нужно защитить ее от этой дряни.

Если кому и убивать, то мне. Не ей.

Зара

Месяц спустя

— Тук, тук, — раздается голос Эми.

Я поднимаю взгляд от отчета, над которым работала, и улыбаюсь ей.

— Эй, как дела?

Она заходит в мой кабинет с коробкой, обернутой в коричневую упаковочную бумагу. Ставит её на мой стол.

На верхней стороне от руки написано: Зара О'Мэлли. Лично.

У меня внутри всё замирает. Впервые я вижу своё имя с фамилией О'Мэлли.

Меняю ли я фамилию?

Да.

Нет... Я уже сменила её с Мулен на Марино, когда в моей жизни появился отец.

Это не имеет никакого отношения к тому, чтобы взять фамилию моего мужа.

Эми прерывает мои мысли, передавая:

— Это доставил курьер. Сказал, что ему велели лично убедиться, что именно вы откроете коробку. — Она понижает голос, морщась. — Он ждёт прямо за дверью. Очень настойчивый.

Я отклоняюсь в сторону, чтобы заглянуть за её спину, и вижу молодого человека с пирсингом в носу. Он кивает мне.

— Привет, — говорю я.

— Вы не можете открывать это в присутствии посторонних, — выдает он.

Я спрашиваю:

— От кого это?

— Вы поймете, когда откроете. Всего хорошего, миссис О'Мэлли.

Миссис О'Мэлли.

Он поворачивается и исчезает из виду.

Эми стоит по другую сторону стола, ее взгляд прикован к посылке. Она шепчет:

— Как ты думаешь, что там?

Я напоминаю ей:

— На ней написано «лично».

Она кивает.

— Только я должна это увидеть, — добавляю я.

— Ах! Да! Точно! Ладно! — Она поворачивается и идет к двери.

— Спасибо, Эми. Закроешь за собой? — прошу я.

Она оглядывается через плечо, и разочарование мелькает в ее выражении лица и голосе.

— Конечно.

Она надувает губы, а затем бормочет:

— Я никогда не узнаю ничего интересного. — Она выходит из моего кабинета и закрывает дверь.

Я смотрю на коробку, на надпись. Сердце колотится.

Что они прислали мне на этот раз?

Я не уверена, что это от Омни.

Клиенты присылают мне всякие сумасшедшие вещи, но это не всегда то, что я хочу держать у себя. Поэтому я не люблю сюрпризы в своем офисе.

Я делаю несколько глубоких вдохов, тянусь к столу, достаю нож для писем и разрезаю им ленту, удерживающую коробку закрытой. Вытаскиваю внутреннюю коробку и открываю крышку.

Я достаю пачку красной папиросной бумаги и нахожу на дне коробки небольшой жесткий диск.

— Это что еще такое? — бормочу я, решив, что это, должно быть, касается кого-то из моих клиентов.

Мысленно перебираю текущие дела, пытаясь понять, о ком может идти речь. Почти подключаю диск к рабочему компьютеру, но в последний момент останавливаюсь.

Оставляю диск и открываю ящик побольше, где находится ноутбук. Использую его для подозрительных внешних дисков. Называйте это паранойей, но Шон не раз читал нам с Фионой лекции о кибербезопасности.

Включаю ноутбук, жду загрузки, подключаю диск и открываю файл.

Всплывает видео. Изображение, на котором оно приостановлено, гласит «Приятного просмотра» на черном фоне.

Меня охватывает дрожь. Я делаю глубокий вдох, нажимаю «воспроизвести», и у меня в животе всё переворачивается.