Другая пара рук скользит по моей груди, скользя между простыней и кожей, приближаясь к моим соскам.

Я пытаюсь сжать ноги вместе, но не могу. Руки Ренцо держат их врозь, в то время как его большой палец кружит прямо рядом с моей растущей влажностью.

Я открываю глаза, смотрю в пол, мое дыхание сбилось.

Горячее дыхание касается моей киски, и я поднимаю голову с подушки, но кто-то прижимает ее обратно.

— Расслабься, — приказывает Ренцо властным тоном.

— Я не могу, — признаюсь я.

Чьи-то руки начинают растирать мой затылок за ушами.

По моему позвоночнику пробегают холодок.

Еще один поток воздуха дразнит мои самые интимные места, но ничто не касается их.

— У неё горячая киска. Ее муж одобрит, — заявляет Ренцо.

Паника охватывает меня. Я пытаюсь приподнять голову, но чья-то ладонь быстро прижимает её обратно, не давая двигаться.

Горячее дыхание Милы щекочет мне ухо. Ее рука скользит по моему позвоночнику, и она шепчет:

— Расслабься, котенок. Никому не нужна сухая невеста.

Чем больше я сопротивляюсь, тем настойчивее звучат их предупреждения.

— У нас есть крайний срок. Чем дольше мы тут, тем очевиднее становится твое сопротивление. Советую тебе расслабиться и дать нам выполнить свою работу, — говорит Ренцо.

Я, наконец, сдаюсь, и я ненавижу себя за это. Мои соки стекают на стол, хотя никто не трогает те части, которые обычно делают их мокрыми.

Ренцо опускает голову и вдыхает воздух возле моей попки, потирая верхнюю часть бедер, почти сексуально, но не касаясь моей киски.

По моему телу разливается тепло, и я чувствую легкое головокружение.

— Время для депиляции, — мягко произносит Мила, и я ощущаю, как что-то горячее капает на заднюю поверхность моих бедер и ягодицы. Затем мне прикладывают полоску.

Кто-то резко срывает её, и я вскрикиваю, не будучи готовой.

Через минуту всё заканчивается.

— Встань на четвереньки, — приказывает Ренцо.

Ужас наполняет меня. Я уже делала бразильскую депиляцию, но это всегда делал кто-то из знакомых, и это всегда были женщины.

— Не заставляй меня повторять. Они следят, — угрожает он.

— Они? — спрашиваю я, приподнимая голову из подголовника.

— Они знают всё, — отвечает Мила, будто это не имеет никакого значения. — А теперь встань на четвереньки.

Я решила, что лучше повиноваться. Я встаю на четвереньки, и они заканчивают обработку моей задней части воском.

— Перевернись и соедини пятки, — резко говорит Ренцо.

Сердце колотится. Я переворачиваюсь, и вскоре на моем теле не остается нигде волос, кроме локонов на голове.

Лицо Милы приобретает странное выражение. Она окидывает взглядом мое голое тело и встречается со мной взглядом.

— Пора в душ.

Адреналин снова зашкаливает во мне.

Ренцо протягивает руку.

— Давай, il fiore (прим. пер. с итал. «цветочек»). Пойдем.

Через несколько мгновений я оказываюсь под горячим струями воды.

— Не спорь ни о чем. Сильвия сдержит свое слово и отстранит тебя от посвящения. Так что веди себя прилично. Положи руки на поручень, — предупреждает Ренцо.

Я колеблюсь, глядя на золотой поручень передо мной.

— Ты хочешь узнать правду или оставаться в неведении? Потому что это единственный вариант, — напоминает мне Мила.

Я делаю глубокий вдох и берусь за перечень.

Ренцо надевает на меня холодную маску. Это что-то вроде солнцезащитных очков, которые крепятся за ушами.

— Отёк спадёт к тому моменту, как мы закончим твои процедуры. Они потрясающие, поверь мне, — утверждает Мила.

Я молчу, ничего не видя. Меня настораживает, как буднично она ведёт себя, словно это обычный сеанс красоты. Отсутствие зрения лишь усиливает мои ощущения.

Они намыливают всё моё тело, моют мои волосы шампунем и наносят кондиционер. После ополаскивания они добавляют маску для волос и выключают воду. Затем оборачивают мою голову полотенцем.

Они продолжают массировать меня до тех пор, пока каждая частичка моего тела не заноет от потребности, желая сделать то, чего я обычно не хочу делать с кем-то из них. И я не понимаю, что происходит. Будто бы меня опоили, потому что я чувствую себя расслабленной, хотя знаю, что это не так.

— Пора смывать, — щебечет Мила и снова включает воду. Они осторожно смывают маску с моих волос, а затем снова надевают полотенце на мою голову.

Ренцо старательно вытирает мое тело другим полотенцем.

Они ведут меня к туалетному столику, причесывая меня, пока я сижу голая. Как ни странно, мне не холодно. Еще один красный свет согревает мою кожу.

Роскошно густой лосьон втирается в мою кожу, оставляя легкое сияние. Мои ногти, макияж и волосы получают пятизвездочное обслуживание.

Все это время Ренцо и Мила восхищаются каждой частью моего тела, называя его идеальным и божественным. От этого мне сначала неловко, но со временем я почти привыкаю. Их постоянные прикосновения и массаж держат меня в напряжении, и вскоре я уже чувствую, как влажность пропитывает кресло.

Ренцо опускается на колени, кладет руки мне на бедра и наклоняется ко мне.

— Что ты делаешь? — нервно спрашиваю я.

Он делает глубокий вдох, а затем смотрит на Милу и заявляет:

— Она готова.

Мой пульс учащается, а по позвоночнику пробегает холодок.

Он исчезает, пока Мила заканчивает завивать мои волосы.

Он возвращается, держа в руках мини-платье из белого кружева с корсетом, и объявляет:

— Время идет.

В животе вспыхивает буря бабочек, и мне становится не по себе, почти тошнит. Я кладу ладонь на живот.

Мила надувает губки.

— Ой, ну не надо так. Это же твой большой день!

— День, о котором мечтает каждая девушка всю свою жизнь! — подхватывает Ренцо.

Мое сердце колотится так сильно, что кажется, вот-вот разорвется.

Они сумасшедшие.

Вся эта ситуация — полный пиздец.

Я ни за что не выйду замуж.

Мила ухмыляется и щебечет:

— Правда уже рядом.

Убирайся отсюда, приказываю я себе, но в который раз не могу сдвинуться с места.

Я позволяю им помочь мне надеть корсет. Его плотные косточки подчеркивают грудь и утягивают талию. Спина остается такой же открытой, как и передняя часть, а нижний край платья еле закрывает ягодицы.

Ренцо и Мила хлопочут вокруг меня, затем она прикрепляет к бокам талии элегантный шлейф, который спадает на несколько футов позади. Ренцо бережно расправляет его.

Они подводят меня к зеркалу во весь рост.

Ренцо присвистывает.

Мила хлопает в ладоши.

— Идеальная невеста!

— Почти. Не забудь про фату, — напоминает Ренцо.

— Ой, точно, — Мила хватает тиару с кружевной вуалью и аккуратно закрепляет ее на затылке.

Я смотрю на свое отражение. Макияж безупречен. Я выгляжу роскошнее, чем когда-либо. На мне наряд, который можно носить только в спальне, но у него есть шлейф, словно это настоящее свадебное платье.

Сначала мои щеки пылают от смущения, но потом происходит что-то странное.

Чем дольше я смотрю, тем спокойнее становлюсь. И я не понимаю почему.

— Ах, вот оно, — мурлычет Ренцо, указывая на мое отражение.

— Что? — спрашиваю я.

Мила обнимает меня за плечи и шепчет.

— Ты приняла это. Ты действительно готова.

Я ошарашенно смотрю то на них, то на себя.

Я правда смирилась с этим?

Меня пронзает новая волна паники, и я резко качаю головой.

Мила наклоняет голову прямо к моей.

— Не делай этого. Ты так близко к правде.

Я замираю.

Ренцо элегантно протягивает мне руку, улыбаясь почти по-отечески:

— Пора занять место за столом. Пошли, il fiore (прим. пер. с итал. «цветочек»).

Шон

Часы проходят, а я до сих пор не понимаю, куда мы летим. Бёрн забрал мой телефон и запер его в шкафчике. С тех пор он то и дело дремлет, громко посапывая.