— Ты говорил, что изначально работал консультантом в особом отдела по контролю за использованием магических способностей. А как и когда ты туда попал? Я почему-то думал, что сразу со студенческой скамьи?

— Нет, чертяка, — грустно усмехнулся Игорь Семенович. — Обо мне вспомнили сильно позже, предварительно истрепав все нервы проверками. Если бы не Израилыч, думаю, так бы и оставался я аутсайдером и неблагонадежным человеком, которого априори подозревают в том, что он лишь притворяется законопослушным.

— Ты так часто поминаешь этого Израилыча. Интересный человек?

— О! Легенда! И я бы сказал, что интересный он во вторую очередь. А в первую — опасный! Откуда, думаешь, у Карпуши такой взгляд характерный? От учителя перенял.

— А ты как с этим Израилычем познакомился?

— Известно как, — вздохнул дедуля. — На светских приемах. Он хорошо постарше меня был. Любил… покровительствовать, скажем так. То подскажет что-нибудь эдакое, то легкий экзамен устроит и похвалит: мол, отличный менталист растет… Но это, понятное дело, было до запретов всех. Даже еще до моей женитьбы. Я тогда в свет с родителями выезжал, да пригреет их дух Всесоздатель. Ну, что еще ты хочешь обо мне узнать?

— О, у меня огромный список! — оживился я и потер руки.

— Тогда точно не сегодня. Сам сказал, что тебе уже пора ехать, да и я водителя для тебя уже вызвал. Побереги мое сердце, поменьше пользуйся общественным транспортом. Кольнут тебя в толчее шилом в бок, и буду я потом на себе остатки волос рвать, что не уследил и не уберег.

— Вроде как, я и сам туда не рвусь, честно. Сегодня вот на такси ехал. Не накручивай себя. Но про юность твою я еще поспрашиваю, даже не думай отлынивать от почетной роли деда.

— Это какой же?

— Наставлять молодежь на путь истинный собственным примером! — назидательно поднял я палец и свел брови, имитируя высшую степень суровости.

— Ах, чертяка, знаешь, на какой кривой козе подъехать! Но я твои хитрости все наперед вижу!

— А назад? — невинно осведомился я, одновременно придав Филину импульс, и тот почти невесомо хлопнул деда по плечу.

Игорь Семенович почувствовал касание, подскочил, обернулся и, разумеется, никого не увидел, после чего погрозил мне пальцем, нимало не сомневаясь, кому обязан такой достоверной галлюцинацией.

— Ты мне это! Не хулюгань тут!

— А то что? Пароль от халявы в «Пижонах» отменишь?

— Ой, иди уже, а?

Сидя в машине, я вспоминал нашу встречу и поневоле улыбался. Дед начал открываться передо мной. Будто спрятавшаяся в раковину улитка, которая тихонько выглядывает оттуда, показывая свои рожки. А мне… мне действительно была интересна его жизнь. Пусть наше родство было, в силу понятных причин, неполным, но по духу Семеныч был моим человеком. Прикольно представить, как при иных обстоятельствах они сидели бы с деканом Валерием Старостиным и обсуждали тонкости своего ремесла…

Минут за десять до прибытия на место я получил сообщение от Эраста, который интересовался, может ли он забежать ко мне в гости. Я прикинул, когда точно должен оказаться в общаге, написал ему, к какому времени встречу его там, и посмотрел в окно на сумеречное шоссе. Кой веки раз я чувствовал себя счастливым и хотел как можно дольше продлить это мгновение.

Миндель неожиданно запоздал аж на двенадцать минут. Зато явился с банкой безалкогольного коктейля, понятно кем смешанного, и двумя шавермами, горячими и восхитительно пахнущими.

— Я подумал, лишним не будет, — подмигнул он мне.

— Вот уж точно нет! — заверил я его и приступил к трапезе.

От шавермы осталось меньше половины, когда в стенку три раза постучали.

— Ты слышал? — встрепенулся Эраст.

— Разумеется, — кивнул я и тоже ответил тройным перестуком, после чего обтер руку салфеткой и достал дальфон.

Милана спрашивала, можно ли ей зайти, и я ответил, что не вижу никаких проблем. Тем более дверь я даже и не закрывал.

Сонцова, вопреки обыкновению одетая в красивое домашнее платье, а не вечные футболку и спортивки, открыла дверь и впорхнула в мою комнату.

— Ты⁈ — сузила она глаза и мгновенно превратилась из миловидной девушки в разъяренную кошку.

— Ты⁈ — в полном шоке произнес Миндель и безуспешно попытался спрятаться за моей спиной…

— Что ты здесь делаешь? — Милана наседала на Минделя, явно чувствуя себя хозяйкой положения. — Я же велела тебе держаться как можно дальше от меня!

— Вообще-то я в гости к другу зашел, — попытался оправдаться Эраст.

— Он действительно твой друг? — Сонцова повернулась ко мне.

— Да, — не счел я нужным скрывать очевидный факт. — Не помню, говорил ли я тебе, но меня воспитывали как некроманта, так что у нас с Эрастом нашлись общие темы для разговора. И, честно говоря, я не знал, что вы знакомы между собой. Может, объясните наконец-то, что за черная кошка между вами пробежала?..

На самом деле я, кажется, сообразил. Всё сходится. Милана — воздушница и бывшая подруга Минделя. Та самая девушка, которая настолько раскрепостилась после потери невинности в объятиях Эраста, что воспарила в прямом смысле этого слова и до утра летала по общаге, пока кому-то не удалось ее поймать и приземлить. Единственное, что не бьется: приятель говорил, что после этого, обретя полную силу, она на турнире всех сделала одной левой. А Милана уверяет, что победу присудили Екатерине Румянцевой, которой и выпало защищать честь центрального филиала. Ладно, это я тоже выясню со временем. Главное не давать девушке понять, что Миндель рассказывал про тот случай, иначе мне тоже достанется на орехи. Просто так, за компанию. Очень уж вопрос деликатный, интимный практически…

— Он! — в голосе Миланы звучал с трудом сдерживаемый гнев. — Он трус, каких еще только поискать! Крайне некрасиво повел себя при… при обстоятельствах, о которых мне не хотелось бы сейчас рассказывать. Да это и не важно. Я ничего не требовала. Тем более ничего не ждала. Всё, что мне было нужно тогда, так это спокойно обсудить произошедшее с нами. Но нет же! Человек целый месяц! Месяц от меня прятался и не отвечал на мои сообщения. Отправил в полный игнор. И тогда я сделала выводы и велела ему больше никогда не появляться возле меня!

Как по мне, начисто лишенная логики конструкция: «он от меня бегает, поэтому сама запрещу ему общаться с собой». Впрочем, чего я хочу от девушки, чье превращение в женщину произошло при столь драматичных обстоятельствах?

Эраст молчал и, сдается мне, единственное, чего желал в эту минуту, так это провалиться под землю или хотя бы оказаться за километр от нашей общаги.

— Слушайте, вы оба — мои друзья. И то, что между вами осталась недосказанность, очень неправильно. Поэтому как невольный модератор этой встречи я предоставлю вам возможность спокойно поговорить и зарыть топор войны. Прямо сейчас. Наедине, потому что я оставлю вас вдвоем и прослежу, чтобы никто вас не побеспокоил. Даю вам, — я посмотрел на экран дальфона, где отображалось текущее время, — ровно полчаса. Единственное пожелание: по-настоящему выслушать друг друга. Без обвинений и криков. Сначала выслушать, а потом уже разбираться, как и почему такое произошло. И первым, — я обернулся к Минделю, — будешь объясняться ты. Сдается мне, ты действительно задолжал Милане этот разговор, и задолжал уже давно. А долги надо отдавать. Всё, время пошло!

С этими словами я вышел, закрыл за собой дверь и… а ведь далеко не отойдешь. Кто их знает, вдруг еще с кулаками друг на друга набросятся, или начнут орать так, что всю общагу на уши поставят? Ладно, отправлюсь окошку в конце коридора, да и усядусь на широченный подоконник прямо с ногами, как давно хотел.

Кстати… сытый человек — добрый человек. И если с Эрастом и со мной всё понятно, то вот Милану стоило бы дополнительно задобрить. И я даже знаю как…

Заказ из «Пижонов» доставили аккурат за пять минут до окончания получасового срока, который я назначил ребятам. Кстати, надо отдать им должное, никакого шума из комнаты не доносилось, видимо, возникшие противоречия они решали интеллигентно и без битья физиономий. Выждав положенное время, я постучался в дверь. Услышал оттуда неуверенное «да» и вошел с пакетами со всевозможной снедью и напитками.