За последнюю неделю я с горем пополам успел освоить все три учебника для начинающих, благо они во многом друг друга повторяли, но особыми успехами похвастаться пока не мог. У меня с трудом получалось сконцентрироваться на стихийном ядре, а следовательно, управлять его потоками. Так что по большому счету шевеление занавесок легким порывом ветра — вот мой текущий потолок.

Когда я увидел, какую скромную аудиторию выделили для общения воздушников, сначала озадачился, а потом… Вот что-то недоброе во мне поднялось. Крайне недоброе. Похоже, кто-то имел зуб персонально на Агнессу Игнатьевну, которая и была ведущей нашей встречи.

Посудите сами. Ремонт вроде бы сделан, но… пару лет назад, а то и раньше. Потолок успел пожелтеть, стены пойти трещинами. Видавшие виды стулья. Потрепанные и лишившиеся лака конторки. И размер, размер помещения. Да здесь даже сто человек не поместилось бы! Попробуй сюда тех же некромантов запихать, даже если бы стояли, набившись как сельди в бочку, не вошли бы всем составом. Про огневиков вообще умолчу.

Атмосфера тоже царила… гнетущая. Вилюкина как могла улыбалась всем нам, но в глазах ее сквозила отчетливая тревога, что тоже не добавляло оптимизма.

Я плюхнулся за свободную конторку в первом ряду, решив, что в такой ситуации отправляться на галерку не имеет смысла. И принялся слушать, отметив, что не вижу кое-кого еще. Например, остальных преподавателей-воздушников. Или вы хотите сказать, что обучение тянет в одно лицо Агнесса Игнатьевна? И это, простите, центральный филиал Государственной магической академии? Попахивает должностным преступлением, как минимум. И трясти за подобные вещи следует того милого дедулю-ректора. А там он уже сам расскажет, что, кому и почему. Если доживет до конца допроса. Жаль, что Игорь Семенович дал мне понять, что особый отдел в это дело лезть не будет. А зря. Очень зря.

Что-то я совсем разозлился. Надо бы успокоиться. Действовать на эмоциях — глупее этого и нет ничего. А я уже близок к этому порогу, что недопустимо.

— Здравствуйте, мои дорогие! — начала свою речь заведующая кафедрой. — Я очень рада видеть вас здесь, хотя и не в полном составе. Еще семеро студентов за прошедшее лето перевелись от нас в другие филиалы. Но не стоит отчаиваться! Зато оставшиеся смогут получить практически индивидуальное наставничество в малых группах, что всегда высоко ценилось.

Так как я сидел сбоку, я осторожно повернулся так, чтобы видеть лица студентов. И… радости после слов на лице не было видно ни у кого. В зале царила полная безнадега.

Да что тут такое происходит в конце-то концов!

— И по сложившейся у нас традиции давайте поприветствуем первокурсника. Да, в этом году он у нас один. Валерьян Николаевич Птолемеев, встаньте, прошу вас!

Мне вяло поаплодировали. Особой любви в свой адрес я тоже не уловил, хотя запустил поверхностное сканирование. Так, чисто на всякий случай.

— Ввиду сложившейся ситуации по профильным предметам, связанным с магией воздуха, Валерьян будет приписан ко второму курсу. К сожалению, я понимаю, Валерьян, — обратилась Вилюкина, глядя мне в глаза, — насколько это может оказаться для вас неудобно и некомфортно, но это не мое решение. Я же со своей стороны постараюсь минимизировать ваш разрыв с одногруппниками.

— Нечестно! — раздался откуда-то слева противный писклявый голос.

Я обернулся, чтобы посмотреть хоть, мальчик это сказал, или девочка. Так сходу и не поймешь по тембру.

— Добросвет, а разве я с вами не занималась отдельно почти весь прошлый год? И разве это не помогло вам успешно сдать экзамены и перейти на следующий курс?

Ага. Всё-таки парень. Вернее, пародия на парня. Но уже понятно, что он — мерзость та еще. Любитель перетягивать одеяло на себя. И видимо, не самый сильный студент, раз его отдельно к экзаменам натаскивать пришлось. Фу таким быть.

А Вилюкина — слишком мягкий преподаватель, вот ей на шею и садятся все, кто ни попадя. Она всё увещеваниями пытается до здравого смысла достучаться. Но у некоторых его нет просто по факту, а вот крепкий окрик и ожидаемые штрафные санкции помогли бы призвать кое-кого из зарвавшихся наглецов к порядку. Простите, это во мне декан Валерий Старостин невовремя проснулся.

— Напоминаю, что каждую субботу по желанию и факультативно студенты могут получить доступ к знаниям по боевой магии воздуха. Это, конечно, рудиментарное направление нашей стихии, однако кому-то оно может показаться интересным…

Дорогая моя и уважаемая Агнесса Игнатьевна, ну вот кто тебе такую чушь в уши влил? Когда это боевая магия вдруг превратилась в рудиментарную и порицаемую?

И тут же вторая мысль следом: надо бы аккуратно выяснить, а на какие должности вообще берут воздушных магов после окончания Академии? Огласите весь список профессий, так сказать. А то обучение предоставляется за счет государственной казны, а в качестве кого еще пять лет потом пахать придется и отрабатывать вложенное? Что-то я этот вопрос вовремя не провентилировал. Непорядок.

— Про турнир ничего не слышно? — спросила девушка, сидевшая через конторку от меня.

Судя по виду, старшекурсница. Серьезная такая. Я едва от ностальгии слезу не пустил, на нее глядючи, так она мой бывший контингент напомнила.

— Пока нет, Милана, — покачала головой Агнесса Игнатьевна, и девушка едва заметно поморщилась. — Если его объявят, ты узнаешь об этом первая, моя звездочка.

Милана тут же расцвела. Ага, понятно, кто у нас тут заслуженная любимица. Работает за идею, а за похвалу — способна горы свернуть.

Вилюкина еще немного поговорила на отвлеченные темы, рассказывая, что нового появилось в Академии за лето (спойлер — ничего, кроме еще одного обеденного зала), после чего с чистым сердцем отпустила нас всех набираться сил перед завтрашним днем, когда и должны были начаться полноценные занятия.

Я покинул свое место и вышел коридор, но далеко отойти мне не дали.

— Эй, новенький. Как там тебя? Валерьян? — преградил мне дорогу рослый парень.

Еще двое его подпевал технично взяли меня в клещи по бокам. Вот о чем я и говорил. Дедовщина и попытка нагиба сверху. До одури не хотелось этим заниматься. Ладно, запускаем сканирование. Ага, я угадал. Зачинщик хочет получить себе шестерку в услужение. Просто чтобы потешить больное самолюбие. А так ему для общения и дружков хватает.

Драться с ним и его подпевалами? Ну такое себе с учетом моей пострадавшей руки, которую стоило бы поберечь. Я её только-только разрабатывать начал после ранения, и то предельно аккуратно. Ладно, воспользуюсь даром. Но точечно, чтобы даже если это направленная провокация, ни одна сволочь не смогла бы доказать, что я — менталист.

— Хочешь познакомиться? Я не против, — широко улыбнулся я, одновременно задав нужный посыл и протягивая руку.

— Юрий Кутайсов, — ответил он мне на рукопожатие, чему сам, похоже, изрядно удивился.

— Григорий Шафиров, — еще одно рукопожатие с дружком справа.

— Илья Головкин, — третье рукопожатие с парнем слева.

Мимо прошла Милана и, увидев наше ручканье, скривилась и отвернулась, явно записав меня в новые подпевалы Кутайсова. Да и не страшно.

— Мы тут это, чего подумали, — Юрий попытался вернуть себе лидерство в нашем разговоре. — Ты ведь вчерашний абитуриент. А студентом еще не стал, потому что посвящения не прошел. Так мы готовы…

Тут он замялся, потому что ну кто в здравом уме скажет человеку, что ему хотели устроить банальную темную, списав всё на негласные местные обычаи.

— Я бы с радостью, парни, но я уже прошел обряд. Но за предложение спасибо! Ладно, еще удивимся, а сейчас мне пора.

Я отошел от компании на пять шагов, как услышал в спину возмущенное:

— А ну стоять!..

— Ай, черт, больно! У тебя что, иголка в пиджаке? — завопил Юрий, едва коснувшись моего плеча.

Есть сработка. Очередная ювелирная иллюзия: как только кто-то кладет руку на мою одежду, чувствует весьма болезненный укол. Воображаемый, естественно, но от этого не менее неприятный. Обожаю свою стихию! А уж с учетом того, как я в ней продвинулся за последние годы… Прошлый опыт, помноженный на новую практику, дает потрясающий результат!