— Умер кто? — нерешительно спросила женщина с купюрой в кулаке.

Мне пришлось врать. Я закивал.

— Ну, царство небесное!

Люди расступились, и я повёл дёргающегося Рашпиля на выход.

Мы вышли на улицу, и я втолкнул его на заднее сидение чёрной Волги под недоумённые взгляды жителей посёлка.

— Тебе говорили, что ты идиот?

— Я-то что? Они сами не несли еду.

Язык Рашпиля заплетался.

Как так получается, что у него всё время виноваты все, кроме него.

— Это хорошо, что я успел тебя выхватить до того, как ты не избил до потери пульса официанта. Нам очень повезло, что мы ушли до того, как приехали менты.

— Не ссы, менты не приехали бы, у них кишка тонка, ментов вызывать.

— Заткнись, если не хочешь сейчас оказаться на улице.

— Всё… Молчу… Если ты считаешь, что я не прав, то я молчу…

Я зло посмотрел в зеркало заднего вида и не нашёлся, что ответить.

— И вообще, за всё уплочено, ты же им дал бабулек? Дал?

— Так, с меня хватит…

Я включил поворотник и принял вправо к обочине, имея твёрдое намерение выбросить его из салона.

— Э, не-не-не, я никуда выходить не буду, хочешь — режь, хочешь — стреляй меня. Алис, ну скажи ему!

Он уже обращался за защитой к девушке.

— Я ухожу в свою келью, больше вы меня не услышите до Горького. И не просите! Если Рашпиль накосячил, то он всегда признаёт свои ошибки!

Я оглянулся через плечо — Рашпиль юркнул в укрытие под сиденьем.

Потом на секунду высунулся из щели:

— Прошу прощения! Пардон!

И также быстро ретировался обратно.

Мне стало смешно и одновременно жалко этого пьяного дурака.

— Рашпиль. Это моё последнее предупреждение. Будешь себя вести подобным образом — дальше ты сам за себя. Повтори.

— Сам за себя, — откуда-то сзади снизу раздался его приглушённый голос.

Мы снова двинулись в путь, быстро выехав из посёлка на трассу. На этот раз мы долго молчали.

Беглый уголовник перестал подавать признаки жизни. В какой-то момент я даже забеспокоился. Не задохнулся ли?

— Алис, посмотри, он там вообще жив? — попросил я попутчицу, не отрывая глаз от дороги.

Девушка развернулась, встала на колени спиной к лобовому стеклу и, приподняв сидение, заглянула в отсек.

— Спит, как сурок.

— Аллилуйя!

— Ему вообще водки пить нельзя, сразу башню сносит. Он никогда не умел себя контролировать. Как хорошо, что ты с нами. Его уже давно арестовали бы и вернули в колонию.

— Пустяки.

— Сильно официанту досталось?

— Жить будет, походит пару дней с фингалом и расквашенным носом.

— Есть хочется, только-только аппетит нагуляли, я тоже со вчерашнего дня маковой росинки во рту не держала. В местных магазинах после двенадцати шаром покати, все выгребают.

— Что-нибудь придумаем, посмотри карту и название следующего населённого пункта.

— Есть, товарищ Каменев, возьмёте меня своим штурманом?

Алиса полезла в перчаточный ящик за атласом автодорог.

— Спрашиваешь! Конечно, считай, ты уже принята. Добро пожаловать на борт, штурман.

Лёгкая симпатия, возникшая между нами с самого начала, крепла.

Мне было тепло на душе оттого, что мы с этой девушкой часто понимаем друг друга без слов.

Кажется, ей тоже спокойнее, что мы едем втроём. Рашпиль замордовал бы её своим недовольством, грубостью и капризами.

А при мне он больше не осмеливался в открытую оскорблять и издеваться над ней.

Алиса это чувствовала и испытывала благодарность.

— Что я должна посмотреть?

— Знаешь, как обозначаются на карте ж/д пути?

— Ага.

— Мы проехали поворот на Георгиевку, смотри следующий населённый пункт. Если там железнодорожная станция?

— Есть!

— Тогда там наверняка есть буфет.

— Точно! Саша, ты просто мозг!

— Не то слово!

Мы улыбались друг другу.

Найти вокзал оказалось несложным делом. Это был крупный железнодорожный узел Куйбышевской ж/д. Здание станции было построено ещё в царские времена.

Я припарковался на привокзальной площади.

— Пойдём, посмотрим, что есть в буфете.

— Пойдём, у меня всё тело затекло.

Алиса вышла из машины, потянулась, но остановилась и закатила глаза.

— О, Боже мой…

— Э, подождите, я с вами. Из задней двери вылез помятый, но протрезвевший Рашпиль.

— Лучше бы ты посидел внутри и не отсвечивал.

— Это ещё почему?

— По кочану.

— Так не пойдёт. Я тоже жрать хочу. Вы же за хавчиком в буфет? Я всё слышал.

Мы с Алисой не сговариваясь развернулись и пошли в сторону входа в здание вокзала.

Рашпиль поспешил за нами. Но внутри нас ждал неприятный сюрприз.

Двое милиционеров прохаживались по зданию и проверяли документы у тех, кто путешествовал в компании. Они время от времени вглядывались в направлении входа, будто кого-то караулили или поджидали.

В какой-то момент один из них скользнул взглядом по машине, стоящей на улице у здания, и что-то сказал своему коллеге.

— Ёкарный бабай, — тихо проговорил Рашпиль.

Почти одновременно с этим блюстители порядка обратили свои взоры к нам и двинулись в нашу сторону.

— Шут бы тебя побрал. Зачем ты вылез из машины? — я оглянулся, но Рашпиль испарился. Я обвёл взглядом внутреннее пространство вокзала, но Рашпиля нигде не было.

На секунду показалось, что я увидел силуэт похожей фигуры, скрывшейся за дверью уборной в дальнем конце здания.

Милиционеры неторопливо подошли к нам. Один из них представился и взял под козырёк.

Второй разглядывал Алису так, будто никогда не видел симпатичных девушек.

— Вы тут у нас проездом или как?

Милиционер внимательно следил за моей реакцией.

— Да проездом, товарищ сержант, — вежливо ответил я, — вот хотели в буфет заглянуть.

— Вы вдвоём?

Это был вопрос с подвохом.

Скорее они не разглядели нас хорошенько, но наверняка видели, что в вокзал мы вошли втроём.

— Нас трое.

— И где же ваш третий?

Я сделал вид, будто ищу его взглядом.

— А вон он пошёл в киоск за газетой.

У ближайшего газетного ларька стоял абсолютно незнакомый парень со спортивной сумкой на плече. Стоя к нам спиной, он разглядывал витрину.

— Документики имеются?

Алиса лихорадочно полезла в сумку, выдавая своё волнение.

Я же осторожно взял её за предплечье чуть выше кисти и остановил. Она подчинилась, посмотрела сначала на меня, потом на сотрудников органов и вытащила руку из сумки.

— А как же, — я полез в нагрудный карман, извлёк удостоверение, развернул и предъявил, держа документ в одной руке.

Милиционер потянулся, чтобы взять в руки.

— Прошу прощения, товарищ сержант, корочку в руки не даю, — сказав это твёрдым тоном, не терпящим возражений, и выдал дружелюбную улыбку.

— С Москвы, значит, — сержант прочитал мои личные данные и постарался запомнить. Он поднял глаза к потолку.

Наверняка запомнил всё, до последней запятой.

Ирония судьбы заключалась в том, что именно такие молодые и заряженные на борьбу с преступностью парни имели все данные стать хорошими сыщиками и следователями.

Но скорее всего, они проведут всю свою жизнь в транспортной милиции на вокзале или в райотделе. Система таких ломает и не даёт подниматься выше.

— Из Москвы.

— Ищете кого-нибудь?

Он уклончиво ответил, ещё раз взял под козырёк.

— Мы всегда кого-нибудь ищем. Работа такая. Счастливого пути.

Он с коллегой отвернулись и медленно пошли в другую сторону.

На Рашпиля наверняка уже поступила ориентировка. Не исключено, что после приключений в гостинице и ресторане ищут троих.

Алиса чуть ли не запрыгала от возбуждения, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы нас не слышать.

— Я думала, у меня сердце наружу выскочит! Почему ты им сказал, что мы втроём?

— Тише, Алис, ещё ничего не кончилось, — сказал я вполголоса, — Видишь вон того парня у киоска. Тебе надо любой ценой его пригласить в машину. И чем скорее, тем лучше. Из здания вокзала мы должны выйти с ним втроём. Менты будут пасти нас. Сможешь?