Волосы, недавно спутанные и пыльные, теперь чисто откинуты назад, несколько прядей упали на лоб и щёку. Маленькое лицо с нежными линиями, живые глаза с тёмным блеском, розовые губы, чуть приоткрытые в дыхании, – всё это делало её почти нереальной.

Она смотрела прямо на него: уже не холодно, но смело, будто проверяя, насколько твёрд его взгляд.

Мысли Ильи на миг опустели. Он сам себе задал вопрос: то ли это была простая ванна, то ли настоящее преображение?

И всё же лицо его оставалось невозмутимым.

- Вместо этого спи в моей спальне, – ровно сказал он.

Внутри головы Елены закричал её внутренний голос: "Ха! Я так и знала! Настоящий извращенец!"

- Хозяин, пожалуйста, не шутите так…, – вслух произнесла она с натянутой улыбкой.

Но Илья и не думал продолжать шутку. Он повернулся к ворону, усевшемуся на его плечо.

- Мне неудобно оставлять тебя спать внизу. Лучше оставайся в моей спальне. Гостиная больше подходит для Елены.

"Что?.." – одновременно вспыхнули два противоположных голоса в её сознании.

Он перехватил Угольного Босса в ладонь, не давая нахальной птице повернуть голову и оглядеть её фигуру, и направился к двери.

- Так что там было? Что-то вроде "не шути"? – спросил он на ходу.

- А? Н-нет… ничего, – растерялась она.

- Вот и хорошо. Отдыхай. Завтра хлопот будет выше крыши. А диван-кровать у меня старая, так что постарайся её не угробить, – с нарочитым спокойствием добавил он.

- …Да, мастер, – тихо ответила она.

"Он даже не попытался…, – ошарашенно подумала Елена. – С ним что-то не так".

"Заткнись, – холодно парировала внутренняя тень её разума. – Ещё спасибо скажи".

Когда за Синицыным закрылась дверь спальни, её накрыло странное ощущение: лёгкость и облегчение, но одновременно – чувство безопасности и тонкое, мучительное любопытство.

***

В своей комнате Илья проигнорировал недовольное карканье ворона, потряс головой, прогоняя яркие образы только что увиденного.

Не время думать о таких вещах. Совсем не время.

Он закрыл окно, набрал номер на старом телефоне и прижал трубку к уху. Гудки тянулись, один за другим, пока наконец не раздался резкий, хриплый голос женщины:

- Алло?! Ты, проклятый аферист, в такое время звонить! Ты совсем тронулся?!

Её раздражение было почти осязаемым, как запах табачного дыма, въевшийся в стены. Но Илья ожидал этого и даже не попытался оправдываться.

- Ты оказалась права, – спокойно сказал он. – Парень, что хотел купить мой магазин, действительно подослал людей убить меня.

На том конце провода наступила тишина, а потом голос женщины зазвучал иначе – холоднее и внимательнее.

- Когда?

- Сегодня ночью. Убийцу взяли из «Клуба кукол».

- Я же предупреждала! – в голосе зазвенела сталь. – Так что собираешься делать?

- Ты знаешь меня, – тихо ответил Илья. – Я никогда не оставляю угроз живыми. Особенно живыми.

***

Рано утром, когда солнце только-только прорывалось сквозь мутноватый стеклянный квадрат окна, Илья Синицын проснулся от резкого хлопанья крыльев. Воздух в комнате завибрировал, будто кто-то шлёпал мокрым полотнищем по деревянной стене.

Угольный Босс, как всегда, решил напомнить о себе – проклятая птица знала, как поднять хозяина с постели лучше любого будильника.

Илья приподнялся, провёл ладонью по лицу, смахивая остатки сна, и увидел, как ворон нахально устроился на спинке кресла. Черные перья отливали синим блеском в косом утреннем свете, и от них исходил тонкий, едва уловимый запах сырости и железа – словно птица принесла с собой кусочек ночного ветра.

Он протянул руку и легонько постучал костяшками по твердой голове ворона.

- Опять портишь мою репутацию? Ну что, она в строю?

- Га-га… – каркнул тот, зловеще, но с оттенком привычного согласия.

За годы совместной жизни они выработали свою систему коротких сигналов – не слова, конечно, но нечто близкое к ним. Ворон умел отвечать так, что Илья понимал смысл, пусть и не до конца.

За окном пока стояла тишина: улица спала, и утренний воздух был прозрачен и холоден, с привкусом пыли и чуть горелого асфальта от вчерашнего вечера.

Магазин, что достался ему от семьи, не спешил встречать клиентов. Утром покупателей было немного, и Илья позволял себе открывать позже, чтобы набраться сил и привести мысли в порядок.

Он поднялся, босыми ступнями прошёл по прохладному полу и заглянул в соседнюю комнату.

Елены Тихой там уже не было.

Простыня на диване-кровати лежала аккуратно сложенной в стопку, подушка расправлена, а в воздухе ещё витал лёгкий аромат свежести – смесь мыла и женского тепла. Гостиная тоже сияла: всё расставлено по местам, ни пылинки, ни криво брошенной вещи. Казалось, она исчезла так же тихо, как и появилась в его жизни.

Илья задержался на пороге, проведя пальцами по прохладной дверной ручке. Всё это выглядело нереально: будто комната очистилась не руками девушки, а каким-то невидимым ветром, оставившим после себя ощущение лёгкой, непривычной пустоты.

Оказалось, что между тем, что он считал "чистым", и тем, что было по-настоящему безупречным, оставалась ощутимая пропасть.

Умение поддерживать порядок – тоже навык. Илья Синицын невольно отметил: даже если она так и не станет его ученицей, из Елены Тихой получилась бы, как минимум, неплохая хозяйка, а то и настоящая мастерица уборки.

Когда Илья спустился по лестнице вниз, скрип которой обычно отзывался в каждом шаге, он увидел, что Елена уже хозяйничает в магазине.

Она стояла у полок, разглядывая расставленные товары: банки с крупами, пачки чая, разноцветные упаковки лапши и стирального порошка. На ней была простая спортивная одежда – обтягивающая, но не вызывающая, сглаживающая изгибы, зато придающая ей свежий, бодрый вид. Сквозь витринное стекло позади неё щедро лился утренний свет, отбрасывая на пол полосы золотых бликов. В этом свете Елена казалась почти сияющей – глаза чуть влажные от сна, кожа ровная и светлая, губы тронула лёгкая улыбка.

Похоже, ночь прошла спокойно: тревожной настороженности, которая раньше тенью жила в её взгляде, теперь не было.

В руках у неё оказалась старая бумажная диаграмма меридианов, но, заметив Илью на верхней ступеньке лестницы, она вздрогнула и поспешно спрятала её обратно, будто её поймали на чем-то запрещённом.

– Д-доброе утро, Мастер! – выпалила она, и, чтобы скрыть смущение, схватила тряпку и принялась протирать ближайшие полки.

Хотя мысль о том, что она может оказаться его ученицей, всё ещё казалась Елене чем-то чуждым, реальность была куда прозаичнее: крыша над головой требовала благодарности, пусть даже в форме мытья полов и уборки пыли.

"Он что, совсем не шумит, когда ходит? – пронеслось в её голове. – Эта лестница скрипит при каждом шаге! Или у него встроен какой-то модуль бесшумного шага?"

"Да брось, – отозвалась другая её мысль. – Может, он просто знает, куда ставить ногу, чтобы доска не застонала?"

Ответа не последовало.

Илья, будто ничего не замечая, прошёл на кухню, налил себе стакан горячей воды из чайника, стоящего на плите, и отпил маленький глоток. Вода обожгла язык, но приятно согрела изнутри.

- Неплохо, довольно старательно, – заметил он, глядя на блестящие полки. – Это стоит пяти дополнительных баллов в периоде оценки.

Угольный Босс, сидевший у него на плече, недовольно тряхнул головой, захлопал крыльями и важно приосанился, будто изображал высокомерного чиновника, раздающего награды.

- Спасибо, Мастер, – Елена робко улыбнулась, но тут же добавила: – Я вот подумала… если буду убираться у вас, может, смогу заодно и немного заработать? В Новоалтайске, насколько знаю, за уборку платят почасово?

- Пфф! – Илья едва не поперхнулся водой и с трудом удержал себя от кашля. Внутри мелькнула мысль: "Так значит, она пыль стирала вовсе не из-за маниакальной страсти к чистоте, а, чтобы заработать на хозяине? Да ей просто не повезло – никто никогда ещё не пытался обвести меня вокруг пальца!"