— Испытываю ли я к вам отвращение? — переспросила Мейбелл, глядя на своего собеседника широко раскрытыми от изумления глазами. — Что вы, Джордж! Вы самый великодушный, преданный и любящий друг! Я восхищаюсь вами и вашей самоотверженностью, и уверена, что второго такого прекрасного человека, как вы, можно найти лишь с величайшим трудом.
— Тогда я спокоен, — Джордж с облегчением перевел дух. — Для меня самое страшное, Мейбелл, — это потерять твое доверие. Знай, что в трудную минуту ты всегда можешь на меня положиться.
Мейбелл чуть не расплакалась, так тронуло ее благородство Джорджа Флетчера. Они проговорили чуть ли не целый час, делясь своими переживаниями и чувствуя все возрастающую нежность друг к другу. Удар в гонг возвестил им, что настало время обеда, и они поспешили спуститься в столовую.
Из-за своей беседы с Джорджем Флетчером Мейбелл не успела переодеться, поэтому она вошла в столовую в своем будничном шерстяном платье неопределенного темного цвета. В отличие от нее Эмилия нарядилась в синее бархатное платье, которое прекрасно подчеркивало красоту ее голубых глаз, и уложила свои волосы довольно в сложную и искусную прическу с жемчужной перевязью. При виде этой блондинки изумительной красоты граф Кэррингтон заметно оживился, и его угнетенное состояние духа словно рукой сняло. После того как Джордж представил жене своего друга и местного священника, Альфред Эшби предложил свою руку Эмилии, явно намереваясь сделать ее своей дамой за столом. Мейбелл ничего не оставалось, как в свою очередь опереться на руку Джорджа.
Парадный обед в честь приезда законных хозяев Филдхилла удался на славу. В большой фарфоровой супнице дымился горячий и жирный гороховый суп с луком-пореем и беконом. В серебряных мисках исходило ароматом грибное рагу, переливались перламутровым блеском отборные устрицы. Была еще жареная утка, фаршированная луком и грецкими орехами, форель на хрустящей корочке, нежные бисквиты и апельсиновый пудинг, запеченный в блюде, он был окаймлен слоеным тестом и украшен цветами из засахаренных апельсинов. Зная, что Джордж очень любит черный кофе, Эмилия распорядилась его подать, хотя кофе еще оставался очень дорогим напитком. Французские вина тоже были превосходны, и священник Каттл мысленно признавался самому себе, что давно не сидел за столь богатым и изысканным столом. По большей части ему приходилось довольствоваться вареной бараниной, горохом и элем.
Эмилия явно была в центре внимания общества, весь разговор за столом крутился вокруг ее недавнего венчания и свадебного путешествия с Джорджем Флетчером. Молодожены намеревались отметить Рождество с семейством Эшби, а затем поехать в Эдинбург навестить шотландских родственников Эмилии. Новобрачная чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Она дождалась своего любимого Джорджа, стала его законной женой, и теперь могла от души наслаждаться обществом мужа и почтением окружающих. И ей очень льстило внимание такого видного вельможи как граф Кэррингтон. Альфред Эшби решил тряхнуть стариной, и применил все свои уловки опытного соблазнителя, чтобы очаровать малознакомую ему девушку. Такое занятие было для него самым приятным времяпрепровождением, безотказным средством для борьбы с душевной тоской. Джордж мало обращал внимания на уловки своего друга, гораздо больше его беспокоило настроение Мейбелл. Невеста Альфреда явно ощущала себя не в своей тарелке. Присутствие Эмилии как бы подчеркивало двусмысленность ее положения, ведь по светским правилам незамужняя леди не должна была проживать под одной крышей с холостым джентльменом, да еще без компаньонки. Мейбелл тщетно ожидала подтверждения своего статуса невесты от графа Кэррингтона, которое могло бы несколько сгладить неблагоприятное впечатление от ее предосудительного образа жизни. Но Альфред Эшби был слишком увлечен тем, чтобы говорить любезности Эмилии. И молодая леди Уинтворт решила сама намекнуть на свои будущие отношения с графом Кэррингтоном.
— Надеюсь, Эмилия, вы успеете с Джорджем возвратиться из Шотландии к нашей свадьбе с лордом Эшби, — с деланной улыбкой проговорила она. — Я бы очень хотела, чтобы вы присутствовали на моем венчании.
— Сейчас не время говорить об этом, Мейбелл, — резко оборвал ее Альфред, бросив на нее недовольный взгляд. — Наше венчание не состоится так скоро весной, если только оно вообще состоится.
Слова возлюбленного шокировали Мейбелл. Неужели его слова означают то, что он передумал на ней жениться⁈ Она бросила умоляющий взгляд на графа Кэррингтона, но он уже забыл об ее существовании, и принялся с увлечением рассказывать Эмилии о своем пребывании в Париже. Мейбелл попыталась было прийти в себя, и забыть о постигшем ее разочаровании, но боль от пренебрежения жениха была слишком велика, и с каждой минутой она становилась все больше. Не выдержав, Мейбелл встала из-за стола, и, пробормотав слова извинения, спешно вышла из столовой.
Она принялась бежать по коридору как раненый зверь, стремясь найти какое-нибудь укрытие, чтобы зализать свои невидимые раны. Дом был огромный, но где в нем место, в котором она могла бы прийти в себя? Две служанки в испуге отшатнулись от отчаявшейся девушки, пробегающей мимо них, но гостья Джорджа Флетчера никого не замечала на своем пути. Мейбелл металась по этажам, пока, обессилев, не опустилась на ступеньки лестницы, ведущей на чердак.
Девушка закрыла глаза, и ее охватило странное чувство пустоты. В ней умерла надежда на лучшее будущее, и все потеряло значение с той минуты, как она окончательно убедилась в том, что потеряла любовь Альфреда Эшби. Она сидела довольно долго, не желая предпринимать никаких усилий для облегчения своего положения, но ее заставило очнуться прикосновение влажного кошачьего носа, тыкающегося в ладони ее рук. Мейбелл открыла глаза — так и есть, Моул крутился возле нее, неподдельно ее жалея. Было просто удивительно, как он всегда верно угадывал ее настроение, и всегда оказывался рядом с нею, когда ей было плохо. Вот и сейчас, кот встал на задние лапы и положил свою голову ей на колени. Затем, несмотря на свою подслеповатость, посмотрел ей прямо в глаза с сочувствием. По-человечески так посмотрел.
Преданность кота до глубины сердца растрогала Мейбелл. Нет, она не одинока, если Моул так к ней привязан.
— Спасибо, мой дорогой Кротик, — шепнула она, нежно гладя его по спинке. — Только ты один за меня переживаешь.
— Почему же, я тоже с тобою, Мейбелл, — из вечернего сумрака выступила высокая мужская фигура, и Мейбелл узнала в ней Джорджа Флетчера. — Не печалься, дорогая, настанет день, когда ты будешь вспоминать этот день с веселой улыбкой.
До появления Джорджа Мейбелл еще крепилась, но его приход и высказанное им обещание, которое показалось ей несбыточной мечтой, привело ее в состояние, близкое к истерике, и она зарыдала.
— Джордж, за что Фред так со мной поступает? — всхлипывала Мейбелл. — Я-то так стараюсь вернуть себе его расположение, все делаю для того, чтобы ему было хорошо, забочусь о его детях, и все напрасно!
Джордж опустился рядом с нею на ступеньки лестницы, достал из кармана своего камзола платок и начал нежно вытирать с ее лица слезы.
— Мейбелл, у Альфреда горе — он потерял жену, которой очень дорожил, поэтому он мало что видит и замечает вокруг, — начал терпеливо объяснять он ей. — Особенно Фреда гнетет, что Сара погибла из-за него, и теперь ничего нельзя изменить. Для такого сильного и гордого человека как он это большой удар, от которого долгое время нельзя оправиться. Поэтому нужно терпение, чтобы он снова стал таким, каким мы его помним в лучшие времена — великодушным, справедливым и отважным дворянином.
— Да, Джордж, я понимаю, что ты прав, я сама очень сожалею из-за смерти графини Сары, но Фред во время сегодняшнего обеда обнаружил ко мне чуть ли не отвращение, а к Эмилии напротив — повышенное внимание, — поспешно проговорила Мейбелл. — Поэтому я сомневаюсь, что он когда-нибудь женится на мне.
— Дорогая, обычно мужчины не любят, когда мешают их охоте, будь это лесной зверь или внимание хорошенькой женщины. Скучающий светский лев приметил новое привлекательное личико в провинциальной глуши и, естественно, погнался за новым трофеем, — засмеялся ее собеседник. — Но Фред действительно имеет намерение жениться на тебе. Он сам мне сказал, что, не смотря на твою ветреность и легкомыслие, он вступит с тобою в брак, когда пройдет годичный срок траура по Саре.
