Почти всю зиму проторчал Сашка в посёлке. И если бы не присланные по перечню книги, умаялся бы от безделья. Чтобы не мешали, он отселился в баню, где сидел, как хорь, мать приносила кушать. Перед Новым годом пришёл отец, (когда Сашка перебирался в баню, тот всем сказал: "В баню ни ногой, кроме матери. Не мешать".)

– Сашунька!- закрывая дверь, заорал отец с порога.- Ты что? Сгниёшь. Давай на двор. Мороз попустил. Благодать. Пойди пройдись. Чурбаки поцокай. Никуда они от тебя не уйдут, книги-то. Два месяца торчишь.

– Каждый час гимнастику делаю,- ответил Сашка.

– Закрою читальню твою, к чертям собачьим. Всему мера нужна, без меры всё плохо.

– Бать. Это я с голодухи. С весны не торкался. После праздников попущу,- пообещал Сашка.

– Знаю я твоё "попущу". Что, думал я, он такой умный, а он зубрит,- подколол его отец.

– У-у-у-у-у-у-у,- потягиваясь, застонал Сашка и заорал,- где мой колун? Умеешь ты батя обидеть.

– Так ведь не зла для. Давай условимся. Володька напилил, твоё колоть. Как?

– Много?

– Семья-то большая. Кубов двадцать пять.

– С нового года по графику,- Сашка встал.- По два часа в день.

Быстро одевшись, он выскочил из бани за отцом следом посмотреть на объёмы, предложенные ему к выполнению.

Единственный человек, с кем в течение долгой зимы вволю пообщался Сашка, был Проня. Проня притащил каталог городов Союза, который составляли долго и средств на обновление не жалели. Собственно, каталогом это назвать было нельзя. Это была фильмотека, снимки городов и весей Союза с самолёта, описание каждого, цифры о населении, наличии производств и того, что на них выпускают, ну и вся прочая муристика.

– Вот, Александр,- Проня поставил на пол бани огромный деревянный чемодан,- здесь всё. Зачем тебе это не пойму.

– Проня, а по структурам государственным у нас есть собранные данные?

– Есть. Тоже надо?- Проня снял куртку.

– Желательно.

– Слушай. Чувствую, ты полез в дремучий лес власти.

– Я только для информации,- оправдался Сашка.

– Информация так просто не пакуется. Сказывай?

– Хочу обобщить. Начиная от штатных расписаний до прохождения документов. По службам почтовых ящиков у нас есть данные?

– Да, всё есть. Даже по особому внешней разведки.

– Это контрразведка в разведке? Это там у них вроде отдел по ликвидациям?

– Не только отдел. Целое управление. Есть отдельные группы, специалисты-единоличники, структурная комендатура, пропаганда, идеологи, свой транспортный цех. Всего не счислю, мельком смотрел, да и давненько уже. Тебе-то на кой ляд?

– К сведению. Проня, а идеологи зачем?

– Как человека или группу людей посылать на ликвидацию своих же? Без соответствующей подготовки и обработки не отправишь. Но больше по линии быта чистят мозги.

– Это как?

– Ты в Китае был?

– Давно уж.

– Как тебе тамошняя жизнь показалась?

– Плохо. Но не хуже, чем у нас.

– В Европу если тебя сейчас перекинуть, голова может сдвинуться.

– От чего?

– От изобилия. Там всё есть. Валом. Тем, кто здесь живёт, об этом не говорят. И по телевизору не показывают, прессе строго-настрого запрещено правду об этом писать. Что там лучше рабочему человеку живётся. Вот ликвидатора и надо готовить, и прочистить заранее, чтобы он вопросов не задавал лишних. Почему там хорошо, а у нас плохо. Они отдельную подписку дают на этот счёт, о неразглашении увиденного.

– А специалисты? По линии народного хозяйства?

– Всех, Александр, вербуют. Не вербуешься, не поедешь, будь хоть академик. И плюс партийность. Тут строго. Нет партбилета, и думать забудь. А потом в развитые не едут, только в третий, как принято говорить, мир. В развитые попасть – на пупке искрутиться надо.

– В развитых тоже есть. Торговые представительства, опять же Аэрофлот и прочие,- не согласился с Проней Сашка.

– Сотрудники этих контор, все в "системке", и большей частью кадровые офицеры, более того, как правило, из элиты средней ступени.

– Хорошо. Это понял. А вот Верховный Совет или Совет Министров? Они что?

– Это фикция.

– Но что-то же и они клепают?

– Смотря в какой сфере.

– Промышленность, к примеру.

– Это дело двигает соответствующий отдел ЦК. Он всё готовит, потом это вносится в верха, в политотдел, фу ты чёрт, в Политбюро то есть, там ложат резолюцию, оттуда спускают в Верховный Совет, там визируют, и опускают в Совет Министров, те в Госплан, там считают и распределяют по министерствам для выполнения. Ну, если крупный вопрос.

– А мелочь?

– Согласовывают устно – и в Совмин.

– Других путей нет?

– Почему нет, есть. Телефон. Вертушка.

– Как?

– Для избранных. Аппарат с гербом. Круг лиц ограниченный, правда. Спецсвязь. Так называемый ЗАС. Отдельные линии, которые контролирует отдельная секретная дивизия правительственной связи. Подсоединиться к ней можно, но сложно. Вот некий обладатель поднимает трубку и требует от ниже стоящего срочно решить какой-то вопрос. И без документов вопрос этот решается незамедлительно, но, естественно, до определённого уровня, до черты, так скажем. Выше не имеет права, ибо всё, что выше – в компетенции Политбюро.

– Дивизия, говоришь. Значит, все разговоры прослушивают и не исключено, что записывают?

– Кто-то держит,- Проня пожал плечами.

– Ну хоть предположительно?

– Единого подчинения.

– Кому?

– Точно не выяснили. Там уклад особый. Скорее, лично какому-нибудь члену Политбюро, может в секретариате доверенное лицо генсека контролирует или управляющий его, генсека, делами. Сложно выяснить. Это тайна из тайн.

– А это что за структура?

– Вот те раз! Управление делами Совмина. Управление делами Верховного Совета,- стал перечислять Проня.

– Я понял. Функция у них какая?

– Чиновники, доводящие инструкции до дела, до исполнения то есть, – пояснил Проня.

– Большой обоз?

– Сильно приличный. Они кашевары. Исполняют решения лидеров.

– Разновесица есть?

– Ещё какая! Порой маленький бюрократишка, ростом в вершок, а силу имеет выше, чем у министра.

– Из-за связей?

– Не только. По-разному бывает. Кто-то роднится с большим, кто-то, опираясь на дружбу (учились, к примеру, вместе), кто-то головой уродился, сам плывёт, как рыба в мутной воде.

– Одним словом, как кумовство в большой деревне?

– Да. Но ставки более высокие. Многократно. Отдельное государство в пределах Москвы. Так точнее. Что-то вроде Ватикана в Римской империи, Италию имею в виду, только с полным набором полномочий.

– Проня. Отбор у них есть?

– Обязательно. Как без него.

– Вот человек растёт потихоньку, ему помогают двигаться, он вылезает, тащит следом своих. Так?

– Не всегда. Вернее, чаще тащит. Ну, у наших политических лидеров так принято. Но бывают и исключения. Если мал умом, как Леонид Ильич, то тащит с собой ораву холопов. Ему без них не выжить, а потом, опять же, наличие этих рабов – определённый знак отличия. При власти, так сказать, и со смердами. При уме медленней идут. С собой, как правило, не тащат. На каждой определённой ступеньке набирают новый обоз, то есть новых людишек. Но и старых при этом не бросают, по мере сил подбрасывают им кость. Совсем отказаться от прежних нет возможности – сожрут с потрохами.

– И это ясно. А по линии принятия решений?

– Только главари. И малое, и большое – всё они решают. Есть, правда, и у краевых, областных, республиканских свои возможности, но бюджет рисует верх, а это значит, что всё, что не дадено сверху, приходится наворовывать на месте.

– Как чиновнику в Москве ухарчиться?

– Подношениями, в основном. По любому вопросу. К нему идут все. Отовсюду. И он берёт мзду.

– А если вдруг не поможет или обратный эффект?

– Извинится, отложит под предлогом каким-нибудь. Не выполнит, вернёт полученную сумму. Тут, Александр, каждый по уму и способностям вертится. Есть удивительные среди них таланты.