– Мои университеты, Алексей Иванович, те же, что и у вас, только с небольшой разницей. Мне ничего не вдалбливали, как вам, с позиции идеологической непримиримости, да ещё при этом как истину. Мне просто давали информацию, а я уже сам решал, что правильно, что нет. Конечно, объемность моего информативного поля мощнее, чем у вас. Об этом мои учителя позаботились основательно и с самого раннего возраста.
– Давыдов Георгий Николаевич. Вам знакомо это имя?
– Да,- Сашка вытер салфеткой рот.- Даже точно знаю, что он мне известен раньше, чем вам.
– Это для меня новость,- у Сергеева удивлённо вскинулись брови. – Он, кстати, занимается вашим обществом давно и дорого бы дал за вашу систему.
– Я знаю об этом. Его группа образовалась в 1973, а я в деле с 1968 года. Но он мне известен из других источников. Его героические подвиги в годы войны прочитаны мной ещё в 1965. Он сидел в лагере, где тихонько кропал мемуары, уже не надеясь выйти на свет божий, писал, чтобы донести миру правду о себе, войне, разведке, её горе-руководителях. Потом, правда, спалил, но кое-кто из его солагерников успел прочитать и запомнить. После отсидки восстановить. Вот так, – Сашка кашлянул, прикрыв рот рукой.- Мне искренне жаль, но он ищет то, чего нет, не было и никогда не будет. Так как то, что есть, есть пока только во мне, я широко свой и чужой опыт не тиражировал, сложно это, и, честно признаюсь, дорого, да и потом с медицинской точки зрения ещё многое неясно. К чему, в конечном итоге, мои эксперименты приведут.
– Действительно, жаль. Значит, вы только ещё в начале пути. Старик надеялся на многое,- Сергеев встал.- Переходим в гостиную. Большое спасибо за обед. Приготовлено великолепно.
Они прошли в зал и разместились в креслах, стоявших у стены и разделенных журнальным столиком.
– Итак, что вы готовы мне предложить?- Сергеев подвинул на середину столика пепельницу.- Курите.
– Спасибо. Я воздержусь. Вы ведь не курите, и в доме у вас не курят. Я потерплю. Выбор предложений широкий. Это от вас, Алексей Иванович, зависит,- Сашка достал из кейса документы.
– Давайте сделаем следующее. Многовариантность ваших предложений мне ясна. Копаться в ней я не хочу. Если есть вариант, касающейся меня лично, начнём с него. Как, согласны?
– Предложение принимается. Только учтите. Вы это берёте сами,- Сашка взял со стола бумаги и протянул Сергееву, остальные спрятал в кейс.- Это ваш. Он единственный. Что бы то ни было, о нашей совместной деятельности я уже не заикаюсь, вынужден отбросить, как неприемлемое для вас,- сделал пытку возвратить Сергеева к другим вариантам Сашка.
– Это правильно,- спокойно ответил Сергеев.- Я могу решать только за себя. За других, знаете ли, не хочется, да и права такого я за собой не чувствую,- он быстро просмотрел четыре первых листа и положил стопку на столик.- Что ж, достаточно. Остальное мне понятно. Более предлагать мне ничего не пытайтесь. Рассматривать будем этот,- отрезал пути отступления Сергеев. – В сложившейся на данный момент ситуации ни к чему прибегать к крайностям. Ведь ваши боевики, так полагаю, уже в Москве?- Сашка кивнул утвердительно.- Много?
– Достаточно. Достаточно для того, чтобы взять штурмом Кремль в течение часа. Скажем, около пятидесяти человек готовых, в случае необходимости, сделать это.
– С вашими способностями, действительно, достаточно,- Сергеев задумался.- То, что вы мне даёте, самый верный способ свернуть страну с этой, надоевшей многим, дороги.
– Самый надёжный,- произнёс Сашка.
– Я в этом не уверен,- Сергеев посмотрел собеседнику в глаза.- Ведь кровь-то проливаться будет не чужая, своя. Народная.
– Алексей Иванович, что вам до людской крови? Тем более, народной. Вот вы не хотите пролить чуток крови властителей, чтоб народную поберечь, что ж её-то жалеть, тем более, народные массы сами этого желают. Ну и пусть. Вы же сказали, что каждый должен решать за себя, не так ли? Страна и так свернула с помощью глупцов не туда, не в ту сторону. Вам это известно. Ну, по крайней мере, вы уже это увидели в моих документах, там факты. Убийственные. Потом, есть аспект в "конторе", он тоже важен, ведь это не единичный случай.- Сергеев кивнул, давая понять, что знает о работающих на западные спецслужбы высших бонз в КГБ, ЦК.- Куда всё пойдёт, важно для вас, так же, как и для нас. Мы ведь не с неба упали в эту страну. Мы в ней родились и тоже за неё в ответе. Мы останемся, как и прежде, "за кадром", будем делать свою работу, никому, кстати, не мешая. А ведущему нас всех к краю пропасти кто скажет "нет"? Ну кто? Все умолчат. Все за свой шкурный интерес держаться станут. А Горбачёв развалит страну. Тупость не давала ещё созидания. Нет в истории таких примеров. Марк Аврелий тоже мне выискался. Я имею в виду очевидную тупость.
– Зачем вы так. Он довольно грамотный и умный человек.
– Посредственность. Да дело, впрочем, не в нём. Его уйдут его же друзья-сотоварищи. Заменившие его довершат полный разгром страны. Тогда и начнёт рваться этот узел проблем. Да, тяжело, с кровью, со смертями, война есть война. Пусть победит сильный и умный в этой столетней битве…
– У вас есть уверенность, что победит справедливость?- прервал Сашку Сергеев.
– А вам, Алексей Иванович, известны бескровные рецепты в том, что грядет?
– Мне нет,- Сергеев откинулся в кресле и сунул руки в карманы.- Вам, думаю, тоже. Даже при вашем огромном интеллекте.
– Я не пророк. Всего нельзя предугадать. Только основные части, главные параметры. Это верно, всё отчасти, ведь составляющих тысячи в таком механизме, и каждая шестеренка соприкасается с соседней, а винтиков столько, что не счесть. Сейчас уже нельзя помочь без расстрелов, расстрелов показательных, при стечении народа. Ну, так пусть всё перемесится. Станет тестом. Оно будет расти. Медленно. Сдабриваемое горем, голодом, кровью, ненавистью к друг другу. А подрастет, огонь запечет выстраданное в муках. К тому времени в Кремле будут сидеть другие люди, которых нет у порога власти близко. И, насмотревшись на кровавую эту бойню, они сядут и договорятся в конце концов о стабильных системах управления в стране, чётко при этом разграничат полномочия. Это, в конечном итоге, даст возможность направить общие усилия на борьбу против банковско-финансовых монополий мира. Они – сволочи, но нам теперь не до них. Хотя они – конечная цель в отдаленном будущем. Ну, а главнейшая цель – человек. И каждый должен пройти этот кровавый курс обучения. Смерть возьмет многих. И плохих, и хороших. Но подыхающие в столкновениях будут умирать за правду. Каждый, при этом, за свою. Пусть. Мне горько от моих же слов, но я говорю: ПУСТЬ. Потом поймут, нахлебавшись слёз и крови, с обеих сторон, что правда – одна, а убивали они друг друга в угоду чьих-то корыстных желаний, и что это – маразм, мостить своими трупами дорогу для прихода к власти кого-то, неважно кого. Когда это поймут, тогда и обретут настоящую свободу, где каждый сделает свой выбор, не боясь выстрела в спину, в затылок. Это и будет победа.
– Сейчас главное для вас что?- Сергеев встал и, потянувшись, продолжил:- дать Генеральному вырулить в пропасть?
– Да. Это цель,- Сашка тоже поднялся.- Если его сожрут, то всё вернётся на круги своя, опять к тоталитаризму. А если окружающих его коллег распустить по личным интересам, наступит хаос. Знаете, лучше хаос, чем тоталитаризм, хоть и то, и другое – кровь.
– Это я понял. А где гарантия, что они не посчитаются с вами? Они ведь вас вычислят рано или поздно, и придут к вам за контрибуцией. Или вы тоже жертвуете собой?
– Всё, сказанное вами, от незнания ситуации. Наш "клан" в силу сложившихся обстоятельств получил право голоса в масштабных событиях. Мы к этому не стремились и не провоцировали специально этого момента, он выпал стечением обстоятельств. Вот так вышло, что на нас сомкнулось, хоть я, честно говоря, и предполагал, что это должно было произойти когда-то, не думал, что так скоро. Мы не противились создававшейся раскладке, что тут поделать. И коль уж выпало, хотим воспользоваться в полной мере своим правом выбора. А он вот такой нехороший, чёрт его дери. Мой 'клан' в данный момент времени только создаётся, поэтому за мной ведь, по сути, нет никого. Пустота. Нет. Космический вакуум, но бродят в нём некие кванты энергии, только иди их пощупай. Пока ни у кого нет возможности до моего горла дотянуться. Сам по себе я уже не важен. Я – отработанный материал. Там, в вакууме, мной созданном, правда, такие мюоны подрастают, такая энергетика, что термоядерный синтез ничто в сравнении с рождающимися сверхквазарами. Моя гарантия в том, что я их произвёл на свет, я не знаю, что они измыслят, но знаю, что дело моё не пропадет.
