Он действительно был — тянулся через лужайку к амбару.

Гурни двинулся по следу и обнаружил, что тот огибает угол строения и упирается в раздвижную дверь. Здесь следы на траве были заметнее — словно по земле волокли чьё‑то тело. Коричневое пятно, похожее на засохшую кровь, казалось, подтверждало это.

Чтобы не оставить возможных отпечатков на стальной ручке, Гурни ухватился не за неё, а за край тяжёлой двери и повёл её в сторону за верхние ролики, на которых та держалась. Когда створка сдвинулась, он услышал жужжание мух.

Перед раскрытым дверным проёмом стоял сельскохозяйственный трактор с фронтальным погрузчиком. Погрузочный ковш завис примерно в полутора метрах над полом сарая. Он поддерживал женщину, чье тело было зафиксировано в неестественном, наклонном положении: ее ноги находились выше туловища, а голова безвольно свисала к полу. Волосы собраны сзади в одну длинную косу; кончик косы едва касался пола. Вокруг глаз и зияющей раны на горле копошились рои мух.

Поза трупа напоминала фотографии тела Ангуса, которые Гурни уже видел. Но имелось и существенное отличие.

Пол под горлом Ангуса был пропитан кровью. Здесь же на бетонном полу сарая не было ни капли. Ни единой капли.

Гурни достал телефон и позвонил в штаб-квартиру.

Спустя полчаса после его звонка прибыли все ключевые фигуры: два патрульных — выставить охрану и вести журнал въезда и выезда; Кира Барстоу со своей группой криминалистов; доктор Фэллоу с худощавым ассистентом; толстый криминалист‑фотограф, который тем же утром снимал тело Мэри Кейн в дренажной траншее; и Майк Морган, у которого тик на лице, был заметнее обычного.

Патрульные сформировали периметр жёлтой лентой, выделив прямоугольник примерно в половину гектара: дом и парковка — на одном конце, сарай — на другом. Все, кому предстояло работать внутри кордона, облачились в стандартные защитные костюмы.

Гурни дал Моргану и Барстоу подробное описание своих перемещений и наблюдений на месте. Рассказал и о том, что Словак упомянул местного наркомана с девушкой — те видели Билли Тейта в его джипе, ехавшего в сторону дома Мейсонов накануне вечером. В заключение он указал фотографу, какие участки дома, лужайки и сарая нуждаются в документировании — помимо стандартной съёмки тела на месте.

Затем он провёл Фэллоу через лужайку к сараю, кратко изложив те же факты, что только что сообщил Моргану и Барстоу.

Единственным ответом Фэллоу был молчаливый кивок.

У раскрытой двери сарая, долго вглядываясь в тело, он спросил у Гурни, в том ли положении оно лежит, в каком было найдено.

Гурни заверил, что всё так, и Фэллоу принялся за осмотр.

— Дэвид?

Барстоу подошла к Гурни.

— Думаю, нам стоит начать обработку в доме, а потом двигаться сюда. Вы не против?

Он кивнул.

— Пятно крови на кухонном коврике говорит, что убийца впервые вступил в контакт с жертвой в доме, оглушил её и перетащил сюда. Логично начинать оттуда.

— Вы только что сказали «убийца». Это значит, что вы не уверены, что это был Билли Тейт?

— Я ни в чём не уверен. Уверенность на таком раннем этапе расследования убийства — верный путь к ошибке.

Тут Гурни уловил резкие голоса, повышенные тона, и заметил толчею у прохода на территорию периметра. Подойдя ближе, он увидел, как двое патрульных, назначенных охранять запретную зону, изо всех сил удерживают мужчину, рвущегося внутрь. Лицо его было хорошо видно.

Грег Мейсон — с широко раскрытыми глазами и хриплым голосом — требовал впустить его на его же землю. Позади, у служебных машин, стоял автомобиль, на котором он, по предположению Гурни, приехал, — синяя «Тойота Приус» с распахнутой водительской дверцей.

Один из полицейских, преграждавших путь, постоянно повторял:

— Просто успокойтесь, сэр. Просто успокойтесь, сэр. Мы всё вам объясним. Просто успокойтесь.

— Мистер Мейсон, — сказал Гурни, подходя.

Мейсон несколько раз моргнул и уставился на него:

— Вы сказали, позвоните, как только доберётесь. Это было час назад. Что, чёрт возьми, происходит?

— Мы можем присесть?

— Что?

— Пойдёмте, сядем в вашу машину.

Двое полицейских с явным облегчением отступили, предоставив Гурни разбираться с ситуацией.

Гурни подвёл Мейсона к «Приусу», указал на пассажирское место, а сам устроился за рулём. Кажется, это смутило Мейсона, но возражать он не стал.

— Тяжёлый день, — тихо сказал Гурни.

Мейсон уставился на него:

— Что это? Что случилось?

Страх в его голосе заставил Гурни подумать, что тот, возможно, догадывается о правде.

— Мы нашли тело женщины у вас на участке.

Мейсон моргнул, медленно приоткрыл рот:

— Женщины?

— Да.

Губы Мейсона шевелились несколько секунд, прежде чем он почти шёпотом спросил:

— Вы имеете в виду мою жену?

— Опишите её, пожалуйста.

Мейсон растерялся.

— Возраст?

— Пятьдесят… пятьдесят один. Да. Пятьдесят один.

— Волосы?

Голос звучал так, словно у него пересохло во рту:

— Каштановые. В основном каштан. Немного седины. Местами.

— Длина?

— Длинные. Она… любит длинные волосы.

— Заплетала их?

— Иногда. Одну косу. Спускается по спине. — Он задышал тяжелее. — О Боже. Что с ней сделали?

— Мы как раз пытаемся это понять.

— Где она?

— В сарае.

— Она никогда не заходила в сарай.

Гурни помедлил:

— Возможно, её туда поместили.

— Поместили?

— Вероятно, да.

— Вы хотите сказать, её убили?

— Извините, сэр, но думаю, что - да.

— Её убили? То есть… убили?

— Похоже на это.

— Каким образом? Зачем?

— Это те вопросы, на которые мы надеемся найти ответы.

— Вы уверены, что… найденное тело… это Линда?

— Мы попросим вас опознать тело, как только вы почувствуете, что готовы.

Повисла пауза, которую прервал Мейсон:

— Вы что-то знаете… что-то, о чём не говорите?

— Боюсь, сэр, прямо сейчас мы знаем не так уж много.

Мейсон кивнул — скорее бесцельно качнул головой, чем дал ответ:

— Я могу её увидеть?

— Скоро. Судебно‑медицинский эксперт уже здесь.

— Где?

— В амбаре.

— Где именно?

Гурни хотел быть предельно честным, не вдаваясь в подробности:

— Возле вашего трактора. Предполагаю, это ваш трактор?

— Там вы её и нашли?

— Да.

Мейсон издал короткий резкий звук — нечто среднее между сдавленным всхлипом и смешком.

— Она ненавидела этот трактор. — Он закрыл глаза. Когда открыл, они блестели от слёз. Он опустил голову и медленно подался вперёд, зажав руки между коленями.

Гурни едва не положил ему ладонь на плечо, но, как обычно, предпочёл профессиональную дистанцию в ситуациях, где горе накрывает прямо на месте преступления. Выбор был прост: эмоциональная отстранённость всегда казалась ему удобным состоянием души.

Мейсон выпрямился, некоторое время тупо смотрел в сторону сарая, затем растерянно повернулся к Гурни:

— Почему вы спрашивали о Билли Тейте?

Когда Гурни не ответил, глаза Мейсона расширились:

— Тейт мёртв… не так ли?

Гурни промолчал.

— Боже! Он мёртв, да? Как он мог выжить?

— Хороший вопрос.

— Вы… вы хотите сказать… Боже, он причастен к этому?

— Это возможно.

— Я не понимаю. В него ударила молния. Об этом говорили в новостях.

— Появились новые данные. Вероятно, Тейт выжил.

— Что? Как такое…

— Мистер Мейсон? — к машине сбоку подошёл Майк Морган. — Простите, понимаю, как вам тяжело, но не могли бы вы сейчас взглянуть на тело и сказать, ваша ли это жена?

Гурни уже начал сомневаться, уловил ли Мейсон суть, когда тот наконец рассеянно ответил:

— Да, я… я сделаю это.

— Судмедэксперт через минуту доставит тело сюда.

Из сарая выкатили носилки на колёсах: Фэллоу придерживал их сбоку, ассистент толкал сзади. На носилках лежал тёмный пластиковый мешок для трупов.